© Дмитрий Шевалдин
Любопытства ради я зашел в девятиэтажное здание замысловатой, легкой архитектуры, выросшее недавно в деловых кварталах Екатеринбурга – «Ельцин-центр». Поделюсь впечатлениями.
Все, что ни делает наша власть – это напоминает ТРЦ, торгово-развлекательные центры, которыми застраиваются все крупные города России. Иногда говорят, что эти ТРЦ превращаются в своего рода храмы потребления. Здесь сработала обратная логика. Поставив перед собой цель создать памятник себе, власть не изменяет своему правилу. «Ельцин-центр» – это ТРЦ (нео)либеральной идеологии, где вам предлагается её купить и ею проникнуться. Вас убеждают в том, что выстраданные мечтания российского народа о свободе, наконец, воплотились в жизнь.
Сначала вас встречает книжный магазин. Ассортимент книг – случайно или намеренно – подобран так, чтобы подчеркнуть разнообразие «дискурсов» общественного сознания, сосуществующих совершенно легально и на равных правах. И тем самым отличить новый режим от советского. У самых дверей магазина вас встречают столы с книгами Гайдара, Ельцина, Чубайса и прочих певцов свободного рынка. Это – несомненно, врата в рай духовного изобилия.
Дальше следует это изобилие, не важно даже, что речь идет о литературе, подчас, откровенно антибуржуазной и по содержанию контрастирующей с функцией самого здания. Например, вы найдете книжки, воспевающие идеалы хиппи. Обнаружите альбом факсимиле рукописей Егора Летова. Есть том ранних рукописей Маркса и том писем Троцкого. Есть Михаил Бахтин и Михаил Лифшиц. Есть книги, воспевающие «совок» и книги, ругающие «совок». Есть Пелевин и Сорокин. Да: при советском режиме такого разнообразия печатной продукции в книжных магазинах действительно не было.
Правда, присмотревшись к полкам, замечаешь, что это разнообразие (если говорить об отечественной литературе) достигнуто не за счет современных авторов, а за счет тех, которые, так или иначе, сформировались и раскрылись в советскую эпоху.
Если, конечно, под разнообразием понимать Бахтина, Лифшица, Платонова или того же Летова, а не Сорокина, Пелевина и Улицкую, ставшими популярными после краха СССР. То есть, впечатление содержательного, идейного разнообразия возникает в результате сопоставления не постсоветских авторов друг с другом, а либо советских, либо первых – со вторыми.
Но и на том спасибо, конечно.
Иду дальше. На первом этаже натыкаюсь на небольшую выставку продовольственных карточек поздней советской эпохи. Напротив – продуктовые киоски. Исследую их. Сама собой возникает мысль: является ли крошечный пирожок с жидким мясом за 80 рублей безусловной альтернативой продуктовым карточкам? Может быть, пирожки за такую цену и продуктовые карточки – ложная оппозиция?
Дальше – галерея соц-арта 1980-90-х и «современного искусства». Здесь вы увидите голого Олега Кулика в образе бешеного пса, портрет Горбачева в виде индуистского божества и многое другое в том же духе. Так вот, оказывается, какое искусство подавлял «советский тоталитаризм»! Вот какому искусству требовалась свобода! Видимо, именно это хотели сказать устроители выставки. Проблема только в том, что тот, кто ощутит содержательное многообразие в книжном магазине, в галерее это ощущение утратит.
А вот главное и самое интересное: музей Ельцина.
Он стоит обязательного посещения, ибо интересен тем, что выражает взгляд власти на самую себя, её самообоснование.
Музей начинается с бронзового Бориса Николаевича, скромно сидящего на скамейке напротив широкого экрана, на котором демонстрируется хроника его личной жизни. В боковых комнатах разворачивается нехитрый сюжет.
Вот страшное «тоталитарное прошлое» с пустыми прилавками магазинов и полуголодным, забитым народом. Тут же хочется спросить: почему у юного Бориса Николаевича, студента УПИ – такое счастливое и здоровое лицо на фотографиях?
Вот «чистилище», которое проходил Ельцин: борьба с ГКЧП, потом – с «красно-коричневым» Белым домом. В первом случае – под мантры о «правовом государстве» и о приоритете законодательной власти, во втором – наоборот, под лозунги о ничтожестве последней.
Следующая стадия: 90-е, эпоха «изобилия и свободы». Вам покажут телевизоры с Санта-Барбарой, первые в России видеомагнитофоны и прочие радости российского обывателя тех лет. Об очередях за зарплатами и пенсиями, о росте безработицы, наркомании, смертности, преступности, не будет сказано ни полслова.
Заключительная экспозиция – реконструкция кабинета Ельцина в Кремле. Как меня уверяли смотрители, здесь – все подлинное, даже потолок. Подлинное, как извинения Ельцина, произнесенные им на камеру в этом самом кабинете, на фоне этой самой елки (не затем ли оставлена здесь елка, чтобы напомнить посетителям об этом извинении?). И снова – вопрос: если президент нашел в себе мужество извиниться перед гражданами, так ли безупречно его правление, как нас уверяли в предыдущих залах? Видимо, для того, чтобы подобные вопросы у посетителя окончательно исчезли, из кремлевского кабинета он попадает в зал Свободы – в просторное, залитое ярким светом, помещение. На стене, на фоне огромной фотографии бесконечного голубого неба, надпись: СВОБОДА. Прочитав это слово, нужно пройти мимо жидко-кристаллических панелей с говорящими знаменитостями. Тут и Тони Блэр и Клинтон и Жванецкий и Макаревич и даже Ройзман. Прислушаемся. Все они уверяют в том, что благодаря Ельцину ты стал свободным человеком. Но если возникла потребность столь настойчиво убеждать посетителей в этом, то не означает ли это, что предполагаемое очевидным – не столь очевидно?
Тому, кто был свидетелем ельцинской эпохи, стоит ходить по музею, не отвлекаясь на тенденциозные комментарии, а доверяя только собственной памяти и собственному опыту.
Внешне экспозиция точна. Да: была в 1980-е и в начале 1990-х у Ельцина почти всенародная поддержка, были в 1991 году пустые прилавки магазинов. Да: борьба защитников Белого дома не была поддержана подавляющим большинством населения страны. Да: в 1990-е страна пережила технологическую революцию. Все верно. Но за что (или за кого) тогда извинился Ельцин? Ответ на этот вопрос вы здесь не найдете, ищите его только в своей личной памяти, в собственном опыте проживания той эпохи.
Выходя из зала Свободы, посетитель снова встречается с бронзовым Борисом Николаевичем. Но сейчас смотришь на него другими глазами: образ Ельцина обогатился, стал сложнее, как и сама его эпоха. Ельцин-центр в целом предстает как антитеза популярной ныне оппозиционной конспирологии, обвиняющей во всех неудачах лишь руководителей страны. Но на фото и на документальных кадрах разве вы не нашли себя или своих друзей, выступающих в поддержку президента, борющегося то с «хунтой», то с «красно-коричневой чумой»? Возникал ли у вас тогда в голове простой вопрос: ради чего ведется эта борьба с пресловутым «тоталитаризмом», с «красно-коричневыми», с «коммунизмом»? Если не возникал, то за себя ли одного извинялся президент?
Есть общественная ситуация и есть человек, который в неё попадает. Ситуация, в которую попал Ельцин, оказалась явно ему не по росту: не был он титаном мысли и духа. Но и гражданскому обществу нашей страны эта ситуация так же оказалась великовата. Оно с ней не справилось. Ельцин-центр позволит вам погрузиться в трагическую эпоху перемен. Но только в том случае, если вы сможете абстрагироваться от чересчур оптимистических комментариев, вы ощутите все её противоречия. Для этого достаточно здравого смысла и крепкой памяти.
Придя сюда, вы окажетесь в мавзолее. В мавзолее должен быть труп. Здесь в качестве трупа – чистые помыслы «демократической интеллигенции» 80-90-х годов. Это – мавзолей либеральных иллюзий нашего общества. Случайно ли путинская власть выслала их обратно на Урал?
