Мне искренне жаль, что о книжном фестивале в ЦДХ я пишу не для того, чтобы рассказать о том, как там обсуждают политику чтения или эпоху создания советской еды. И поводом становится даже не дискуссия о запрещенных книгах. И не наблюдение за ярмаркой. Просто на фестивале возник, как принято говорить, медийный повод. Не громкая, но звучная драка. На том самом круглом столе о запрещенных книгах. О ней и пишу.
Но все же нужно заметить, что фестиваль в ЦДХ получился интересным. И люди туда ходят интересные. Знакомых лиц тоже много. Это-то меня и расстраивает. Потому что не только для этого предназначена сама конструкция ЦДХ, большие пространства, множество дискуссий. И книги, которые опять-таки, можно купить. Пусть не очень много, но все же больше, чем в среднем книжном магазине. Но остается ощущение, что идет тут такая своя, книжно-интеллектуальная жизнь. Потому что всерьез говорить о вопросах книг вообще, находясь в среде исключительно «книжных» людей сложно. О зарещении книг говорить еще сложнее. Ведь не друг другу мы запрещаем читать «Майн Кампф» и иеговистскую литературу. А следовательно, по этому поводу могут быть только «мнения», принадлежащие тем, чьи друзья и приятели в основном ходят на фестивале в ЦДХ и исповедуют прочие практики культурной жизни. Для разнообразия, конечно, у всех есть знакомые, которые не читают этих самых книг, ни запрещенных, ни вседозволенных, а в кино ходят исключительно с целью похрустеть попкорном. Но и такие знакомые обычно не принадлежат к потенциальным жертвам пропаганды, от которой и хотят защищать наш мир сторонники черных списков книг.
Поэтому дискуссия о запрещенных книгах была как раз таким обменом мнениями.
И вот в эту идиллическую картину дискуссии вошли левые активисты движения «Вперед».
Кирилл Медведев спросил у Алексея Чадаева, как же они, кремлевский ресурс, призывающий к изнасилованию женщин, имеют право говорить о свободе слова и книжной цензуре. «Мы сорвем ваше мероприятие», – сказал Медведев, а сотоварищи начали читать статью Антона Котенева, известного в живом журнале как lavrentij. Статья (http://www.liberty.ru/columns/Na-dne/Trushevskij-ya-lyublyu-tebya!) была реакцией на историю о насильнике Трушевском. Напомню, весной сего года разгорелся бурный общественный скандал по поводу того, как художник Илья Трушевский в своей квартире изнасиловал студентку МГУ. Замечу также, что текст Котенева был единственным на сайте Liberty.ru – в защиту Трушевского. Котенев в своей статье пишет о том, что собственно изнасилование как проблема появляется тогда, когда мы признаем, что у мужчин и женщин принципиально разное восприятие секса и насилия. И подчеркиваем, что у женщин оно – ущербное, женщина всегда оказывается действительной или потенциальной жертвой. При этом общий вывод Котенева достаточно поверхностен и жесток, поскольку эта проблема начинается не в дискурсе, а в самих действиях, и там же заканчивается. И изнасилованным женщинам нет дела до того, как это может быть маркировано в рамках выступлений за их права. Но призыв к десакрализации секса не оригинален и выглядел вполне естественной реакцией в череде высказываний в стиле «кастрировать насильника», «пусть ему на зоне все расскажут», «сама дура поехала» и «каждый имеет право на жесткий секс».
Статья Котенева, вдобавок называлась «Трушевский, я люблю тебя». Называйся она, скажем, «Критические замечания в адрес современной лево-феминистской риторики» или даже «Апологетика свободной трактовки понятия сексуального насилия», подозреваю, что такого возмущения бы не было. Но статья, повторю, называлась «Трушевский, я люблю тебя», а опубликована была на сайте Liberty.ru. Сайт этот, как всем известно, есть детище прокремлевское. А Кремль, понятное дело, в заголовочном сознании представляет собой источник всяческого душительства свобод, рассадник кровавой гебни и вообще, российское отделение портала в ад. Сочетание названия статьи Котенева и прокремлевского сайта, ее опубликовавшего, и стало поводом для срыва дискуссии. С требованиями, само собой, антифеминистский дискурс Котенева запретить. Сайт Liberty вместе с интернетом они запретить не предлагали. Может быть, просто не успели, потому что перешли от слов к действиям и начали разрушать то самое публичное пространство дискуссии, где все это происходило. То есть шатер ЦДХ. Шатер шатался, активистам ответил выступавший в тот самый момент Алексей Чадаев, подошли охранники, растащили дерущихся. Феминист женского пола вопрошал охранника о том, сколько еще женщин он планирует изнасиловать. Охранник невозмутимо молчал.
Как потом уже в блогах говорили сторонники движения «Вперед», в любом обществе есть вещи, которые не могут проговариваться в рамках публичного пространства. Статья Котенева, по мнению активистов – это как раз то, что не должно появляться в пространстве общественной дискуссии. А раз появилось, значит это провокация кремлевских пропагандистов. И никакого смысла не должны иметь любые их дальнейшие слова по поводу свободы слова (хотя речь шла, повторю, о запрещенной литературе).
Организатор Московского книжного фестиваля Борис Куприянов предложил мероприятие прекратить. С тем, чтобы продолжить его в ближайшую пятницу. Срыв, к сожалению, удался. Разговор о запрещенной литературе, как высказался ведущий этого мероприятия, Кирилл Мартынов, затянулся.
Жаль, что те, кто не был на фестивале, узнают о том, что он прошел, только из-за этого скандала. Жаль, что поводом для скандала стали действия людей, называющих себя левыми. Жаль, что публичное пространство разрушается теми, кто мог бы в нем действовать.
Но более всего мне жаль, что вся эта ситуация показывает неумение читать. Яркий заголовок, кремлевский сайт, драка на книжном фестивале, – все это вызывает реакцию на уровне заголовков. На уровне, где самым популярным будет сюжет под названием «ШОК! Беременная женщина сношается в музее с наследником медвежонка. Запрещенное видео».
В общем-то, столь печальный повод для колонки – это скорее свидетельство невозможности дискуссии на том уровне, который был бы действительно интересен. Получается, что говорить о книгах могут только те, кто читает. И читает немного дальше этих самых заголовков. Те, кто читать не хочет, чтению противодействует всеми возможными силами. Мол, не умеем, и не хотим уметь. Не лезьте к нам со своими «запретными темами». Ведь активисты движения «Вперед» могли бы наполнить свой жест смыслом, но они автоматически причислили всю публику и участников круглого стола к тем, с кем диалога не будет. Отказ от диалога может восприниматься как насилие или слабость, но это в любом случае отказ от признания другого – человеком.
Но по счастью, такие провокации тоже могут быть включены в сферу осмысления и культуры. Ну, пришли, ну покричали, ну получили свое. Говорить не захотели. Жаль. Но авось прочитают что-то и научатся. А там уже и дискуссию поддержать смогут.
Книги, рецензии, статьи, сайты и прочее, вроде бы такое бесполезное производство слов и смыслов – никуда не денется. Еще и не такое переживали.