Хотя никто не ведет точного подсчета, но, по самым скромным оценкам, сейчас около 200 тысяч латвийцев в поте лица зарабатывают на нелегкий гастарбайтерский хлеб в странах Западной Европы. Экономистам еще предстоит оценить убытки, понесенные государством от того, что самые инициативные и трудолюбивые отправляются повышать заграничный ВВП. Этих людей понять можно: в ситуации, когда число безработных растет не по дням, а по часам, многие рассматривают трудовую миграцию в качестве единственного выхода. Агентства по трудоустройству за границей переживают в этом году небывалый приток клиентов.
Как все начиналось…
В свое время меня подхватила одна из первых гастарбайтерских волн, перехлестнувших границы Латвии задолго до вступления страны в ЕС. Однако и тогда можно было участвовать в специальных студенческих программах, которые предусматривали сезонное трудоустройство в Англии.
Итак, май 2001 года, ферма Миддл-Пэт под Кентербери, графство Кент, Южная Англия. Толпа молодежи, пожаловавшая из различных стран Восточной Европы, с тягостным недоумением знакомится с условиями проживания. Рука лезет в сумку, где лежит полученное еще в Латвии письмо от управляющего фермой с описанием удобств. Действительность резко расходилась с радужной картинкой, нарисованной работодателем.Что ж, рассудили все, делать нечего – в конце концов, ехали на заработки, а не на курорт.
Работать начали в пакгаузе на упаковке фруктов. Предварительно супервайзер (надсмотрщик) заявил, что трудиться все должны старательно, иначе нерадивого моментально рассчитают. Никто, впрочем, в понуканиях не нуждался – все просто рвались вкалывать. Однако в июле в пакгаузе появилась партия бразильцев, а нас перевели на уборку клубники. Рабочий день сразу же вырос почти в полтора раза: начинался он теперь с пяти утра и заканчивался в шесть вечера. Жара стояла ужасающая, некоторые девушки падали в обморок. По полю носились злые супервайзеры, которым не хватало разве что дубин в руках. Они тщательно следили за тем, чтобы, не дай Бог, какой-нибудь лиходей не лакомился хозяйской клубникой.
Что и говорить, было нелегко, но поначалу никто не жаловался – ради приличного заработка можно и потерпеть. Но здесь и ждало главное разочарование. Год выдался неурожайным, собирали мы, несмотря на все старания, немного. Впрочем, именно потому, что клубники было мало, хозяева смогли продавать ее по более высокой цене. Ну а мы, поскольку плата начислялась по объемам собранного, получали столько, что хватало лишь на еду да на плату за «караван», как высокопарно назывались собачьи будки, в которых мы обитали.
Через месяц такой жизни наличный состав фермы устроил сходку у кухни. Вызвали главного супервайзера Джона, чтобы передать свои требования. Вручать «петицию» Джону охотников долго не находилось – у всех на слуху были истории, как работники, осмелившиеся на такое, бывали попросту изгнаны с ферм. Мы просили увеличить оплату нашего труда. На этом можно было бы и ограничиться, но нашлись горячие головы, которые настаивали на соблюдении условий, указанных в пригласительных письмах: горячий душ, телевизор и барбекю на лужайке по выходным. Джон принял «прошение», заметив, что недовольных никто не держит и они могут уезжать домой. К тому же деньги, что мы получаем, в наших странах – большие суммы, поэтому он, Джон, не видит оснований для недовольства.
Через три недели мы объявили забастовку, отказавшись выходить на поле, на котором и так уже почти не осталось клубники. Приехал сам хозяин мистер Мэнсфилд; ругань затянулась на весь день. В результате на кухне был установлен телевизор, душ так и не починили, а зарплата осталась на прежнем уровне.
Население фермы погрузилось в депрессию. Многие, поняв, что заработать не удастся, ударились в пьянку, просаживая последние деньги, другие стали уезжать. Поскольку, по договору, кроме Миддл-Пэт мы нигде больше работать права не имели, можно было разве что попытаться устроиться нелегально где-нибудь в Лондоне, что, само собой, было ненадежным, да и не особенно прибыльным делом.
Прелести гастарбайтерского «рая»
…Миновало пять лет. Февраль 2006 года. Латвия уже почти два года, как в Евросоюзе. Мы с коллегой, решив временно сменить род занятий, подали заявки в рижскую фирму по трудоустройству за границей. Представители фирмы свою миссию выполнили: через неделю мы согласились на предложение литовского агентства, которое взялось устроить нас на продуктовый склад в городе Брэдфорд. Через несколько дней мы уже высаживались в ливерпульском аэропорту.
Сразу бросились в глаза изменения в гастарбайтерском деле. Если раньше подкалымить выезжали в основном обладатели студенческих удостоверений, по студенческим же программам, то теперь в европы ломятся скопища самого разношерстого люда. Большинство направилось в Великобританию и Ирландию, как страны, готовые предоставить больше всего мест работникам из-за рубежа. Невиданно расцвела система агентств, только под крылом которых, как гласит местный закон, приезжие «истернерс» («восточники») могут устраиваться на работу. Прелести этой системы нам предстояло вскоре изведать.
Наше обиталище оказалось довольно хилым, щелястым зданием – койки, стол, несколько стульев, два электрообогревателя. Чуть позже мы, облаченные в спецовки, уже стояли посреди огромного цеха компании «Свитенбэнк». Помещение было забито сотнями видов различных пищевых продуктов, в сторонке стоял столик, на который складывались заказы от отелей, школ, казино и баров со всей Англии. Система работы оказалась предельно проста: зажав ордер в зубах и волоча за спиной тележку, оформить все детали заказа и сгрузить собранные продукты в ящик. За восемь-десять часов рабочего дня, таким образом, удавалось сделать до 70 заказов. Оплата была установлена почасовая. До нас на складе уже трудился причудливый конгломерат приезжих из Литвы, Латвии, Польши, Пакистана и Африки. Встретили они нас без особой радости, вовсю ругая начальство, которое, набирая новых людей, хочет лишить старых работников «овертаймов», оплачивающихся по повышенным расценкам.
Дальнейшая жизнь была безрадостной. Первым крупным несчастьем оказалась забывчивость местного газового хозяйства, которое не удосужилось поставить наш дом на отопление. Соответственно, и о горячей воде пришлось забыть. Как назло, ударили морозы, выпал снег, и в нашем лексиконе появилось новое выражение: «одеться на ночь». Чуть позже перегорела гнилая электропроводка в нескольких комнатах.
Самое же неприятное, что даже за это необустроенное обиталище агентство драло три шкуры. Мало того, что квартплата была непомерной, хозяева то и дело произвольно меняли сроки ее внесения. Впрочем, они могли себе это позволить, так как все заработанные нами на складе средства все равно проходили через их руки. Каждое субботнее утро у нас в гостях неизменно появлялся представитель агентства Дайнис, с торжественным видом вручавший по 80–90 фунтов из 200, заработанных за неделю. Первые две недели, правда, пришлось просуществовать вообще без зарплаты.
Боевой настрой резко упал – особенно когда выяснилось, что фирма, по приглашению которой вроде бы мы приехали, уже два месяца как не существует. Переговоры от лица не существующего агентства с нами по телефону вел некий Лютаурас, которого мы так и не удостоились увидеть лично. Из разговоров с прочими прибалтами выяснилось, что и они приехали через «контору Лютаураса», всем им тоже пришлось столкнуться с проблемами, связанными с зарплатой.
…Надвинулся элементарный голод. Продукты, взятые из дома, быстро подошли к концу, новые купить было не на что. Взять их можно было на самом складе, хоть за это и предусматривались строжайшие кары. Все зависело от ловкости рук и осторожности: надо было успевать набить рот и припрятать что-то в карманы прежде, чем тебя успеет увидеть один из многочисленных супервайзеров. Втихаря таким образом подкармливались все приезжие. Те, кто обретался на складе подольше, советовали выждать несколько месяцев и попытаться заключить прямой контракт со «Свитенбэнком», чтобы получать зарплату напрямую, а не через агентство.
Этим надеждам не суждено было сбыться. В одно прекрасное утро к нам, по обыкновению, заявился Дайнис и огорошил заявлением:
– Вы знаете, ребята, вы уволены. У предприятия сорвался контракт на пять миллионов, теперь оно избавляется от лишних работников. Наше агентство, возможно, подыщет кому-нибудь из вас новую работу, но надейтесь, главным образом, на себя. Не очень-то доверяйте английским агентствам, они обирают работников…
В довершение всех бед к нам в тот же день пожаловал некий благообразный «англик», выразивший желание осмотреть «свой дом». Из расспросов выяснилось, что прежний хозяин, у которого Лютаурас снимал это жилище для нас, давно уж продал его ему, и коли мы желаем в нем оставаться, то должны заключить с ним договор и внести немалый залог. Стало ясно, что нужно срочно эвакуироваться. Все разъехались пытать каждый уже индивидуальное счастье. Кому-то повезло, кому-то нет…
Кризис проник и в Англию
Нельзя сказать, что такая «грабиловка» везде, – все зависит от конкретных обстоятельств. Знающие люди, к слову, говорили, что выходцам из Латвии лучше устраиваться в Ирландии: мол, ее «держат» латвийские агентства, так же как литовцы «держат» Британию. Якобы национальная принадлежность конкретного кровососа имеет значение, так как «своих» он будет обирать чуть меньше. Во всяком случае, ясно, что больше всего на островах можно заработать не трудом рук своих, а выжиманием пота из бывших соотечественников. Хозяева агентств на всю катушку используют факт, что новоприбывшие не могут сами искать местную работу – мы, к примеру, вовсе не считались сотрудниками того же «Свитенбэнка», который как бы «одалживал» нас у агентства. Естественно, возможности для грабежа открывались самыми широкими, ибо по договору, который Лютаурас заставил нас подписать, мы не имели даже права съехать из снимаемого им для нас жилища.
Удивило другое. Как мы убедились на собственном опыте, латвийские фирмы, завлекающие аборигенов высокооплачиваемой работой в «Грейт Бритн», зачастую сами не имеют понятия, в чьи лапы отправляют доверившихся им людей. Хотя плату за посредничество сдирают немалую.
Однако это уже мало кого смущает – так сильно у людей желание уехать. Пока большую часть клиентов контор по зарубежному трудоустройству составляют люди со средним и основным образованием, обладающие невысокой квалификацией и небольшим опытом работы. Впрочем, сплошь и рядом приезжают люди с хорошим образованием, солидным опытом – но все равно попадают на стройку или в сельское хозяйство. Разумеется, много молодежи, но, в общем, встречаются люди всех возрастов: вплоть до шестидесятилетних. Граждане Латвии отправляются в Великобританию и Ирландию, неграждане – в континентальную Европу с ее более мягким трудовым законодательством. Основная часть этих людей оказывается на низкоквалифицированных работах, не предполагающих каких-то особых умений – сельское хозяйство, строительство, уборка мусора, различные подсобные работы.
Тем не менее, экономический кризис свирепствует не только в Латвии. В полной мере коснулся он и Западной Европы, особенно той же Великобритании. На местном рынке труда уйма своих безработных – и англичан, и выходцев из Восточной Европы, Азии и Африки. Работодателям нынче нет больше нужды выписывать себе рабсилу из других стран – уйма желающих находится буквально под рукой. По свидетельствам уроженцев Латвии, которые живут сейчас в Англии, те немногие, кто нашли для себя офисную работу «белых воротничков», чувствуют себя неплохо. А вот у тех латвийцев, кто работает на фабриках, складах, стройках, в последние месяцы появилась масса проблем. Особенно плохо тем, кто работает именно на стройках – строительство почти замерло.
Вообще, нужно представлять себе английскую систему трудоустройства. Значительная часть приезжих – в сущности, больше половины – занятых на низкоквалифицированных работах, считается самозанятыми лицами, трудящимися по контракту. То есть заключается контракт, скажем, на строительство объекта. Когда этот объект закончен, необходимо заключать новый контракт. Сейчас многие уже по полгода сидят без контрактов, перебиваются случайными заработками. Чтобы худо-бедно прожить в Лондоне, необходимо фунтов 500 ежемесячно. Если живешь в каком-нибудь небольшом городишке – фунтов 400. Соответственно, найдется немало трудовых мигрантов, у которых весь заработок уходит на прожитье, а денег, чтобы откладывать их на будущее, совершенно не остается.
Пробиться любой ценой!
Главная проблема восточноевропейских гастарбайтеров – незнание английского. Несколько лет назад, когда, например, в Ирландии была нехватка рабочей силы и объявления «требуются» висели на каждом столбу, работодатели были готовы закрыть глаза на плохое владение языком. Теперь, когда произошло перенасыщение рабочего рынка, поблажек не делают никому. Часто из-за незнания языка люди, невзирая на риск столкнуться с обманом, предпочитают иметь дело с посредниками – оборотистыми бывшими соотечественниками, которые взимают за помощь в трудоустройстве 250–300 евро. Некоторые готовы собирать грязную посуду в барах, работать сверхурочно за гроши, делить комнату с несколькими незнакомцами и экономить на питании, зарабатывая гастрит. Поэтому гораздо выгоднее выучить английский еще на родине: тогда за рубежом открываются более радужные перспективы.
Социальная система тоже уже не так радушна к чужакам: раньше можно было выучить английский на бесплатных курсах, а теперь за курсы нужно платить. Не стоит тешить себя иллюзиями, что, устроившись на фабрику, можно тут же напрактиковаться в английском, – гастарбайтеры все равно общаются между собой на латышском, польском и русском. Впрочем, практика показывает, что латвийцев вполне устраивает такое положение: большинство приезжих заводят подруг и бойфрендов среди соотечественников.
Если есть желание найти именно постоянную работу, необходимо ехать в какой-нибудь город. Правда, там придется столкнуться с сильной конкуренцией со стороны поляков, литовцев, украинцев и прочих приезжих. Нужно обладать крепкими нервами и железным терпением, чтобы день ото дня обивать пороги местных агентств по трудоустройству, фирм и предприятий, предлагая свои услуги, проходя собеседования, заполняя анкеты. Если вы сумели заинтересовать потенциального работодателя, то, возможно, вам и перезвонят. Естественно, лучше брать в дорогу по возможности большую сумму денег – чтобы было на что жить в течение всего срока поисков.
Вероятное трудоустройство может зависеть от места. В Лондоне или другом крупном городе лучше рассчитывать на устройство в сфере гостиничного бизнеса, в кафе или баре, уборщиком мусора или на строительстве. Если поселились в «глубинке», то вас может ожидать место рабочего на фабрике или сезонника в поле. Чтобы устроиться по специальности, необходимо обладать превосходным английским и быть действительно классным профи.
Сейчас, как никогда раньше, стало важно иметь связи, знакомства – чтобы человек ехал из Латвии не на «пустое место», наудачу. Иначе устроиться ему будет чрезвычайно тяжело, особенно при отсутствии разговорного английского. Приезжим не стоит особенно доверять не только латвийским агентствам по трудоустройству за границей, но и местным конторам. Очень велика возможность «кидалова»: на работу-то человека устроят, но с таким заработком, что его только и будет хватать «на будку и миску». Если же кто-то начинает «возникать», то следует банальный пинок ногой под зад: можешь убираться на все четыре стороны. Впрочем, никто из тех, кто хоть как-то пристроился, в Латвию возвращаться насовсем – по крайней мере, в обозримом будущем – не собирается. Как бы трудно ни было сейчас в Англии, здешняя обстановка просто не сравнима с латвийской.
