Рассуждения, что Международный женский день в том виде, в котором он празднуется в нашей стране, не только не соответствует своему назначению, но и является пародией на саму идею, нередки. Распространенны и аргументы мужчин в пользу бессмысленности какого-либо женского движения, феминизма вообще. Суфражистки-де добились своего, да и образование и профессиональный рост теперь женщинам доступны, а если не всё получается, так никто и не говорил, что будет легко. Хотели равенства – пожалуйста, теперь не жалуйтесь.
А вот в современной социологии много исследований о дискриминации женщин в семейной и профессиональной сферах, о внутрисемейном насилии, от которого чаще (и сильнее) страдают женщины, чем мужчины, о гендерных стереотипах, которые оказываются чрезвычайно живучими.
Короче, наисследовали социологи много. Возражений и контртеорий тоже немало. Послушать ученых – так проблем полно. Да мы и без ученых знаем, что их немало. Цены, кредиты, кризис. Но у нас Восьмое марта – праздник, цветы дарят, подарки, комплименты говорят. О проблемах – ни-ни, их и в будни полно. Мало ли что там Клара Цеткин планировала, отдыхать когда-нибудь надо или нет?!
Ну праздник так праздник. Раз день у нас женский, то поговорим о том, «чего хотят женщины». Только в нашем и настоящем, а не в американском глянцевом варианте.
Российские социологи отмечают, что семья и карьера – две главные ценности для российских женщин. Главные-то главные, но равнозначные ли?
Проводимые мною в течение нескольких лет исследования и наблюдения позволяют сделать достаточно убедительный вывод, что современные российские женщины в качестве безусловной ценности в большинстве своем рассматривают семью и, прежде всего, воспитание детей. Такие ценности, как профессиональная реализация и карьера, очень важны для них и желанны, но отнюдь не самоценны. Иными словами, если возникает выбор между семьей и карьерой, семьей и профессиональной реализацией, с большой вероятностью выбор будет сделан в пользу семьи. Это не означает, конечно, что женщины хотят ограничить свою деятельность домашними и семейными делами. Я и исследования проводила среди учащихся и работающих женщин. Разумеется, им приходится делить время между семьей, домом и работой (учебой), находить компромиссы. Но именно семья является основным направлением усилий, именно ее благополучие – главное мерило успеха и залог счастья. Более того, именно семью большинство российских женщин рассматривают как свое подлинное предназначение. Это в разном контексте отмечают многие социологи. Популярным стал, например, термин «вина перед обществом», которую, по свидетельству социологов, испытывают незамужние и бездетные женщины.
В течение нескольких лет, сериями я проводила в Пензе опросы и интервью с женщинами, занятыми в разнообразных сферах деятельности.
Так вот, приблизительно 87 % опрошенных отметили «хорошую, интересную работу» как «значимую» и «очень значимую» жизненную ценность. Самым низким это показатель был у банковских служащих – 73 %, самым высоким – у учителей и воспитателей детских садов – 91 и 94 %. В то же время «главной» жизненной ценностью работу назвали 12 % студенток, 11 % учителей, 17 % преподавательниц вузов, 9 % министерских работниц и работниц центров соцзащиты. У банковских служащих этот показатель самый высокий – 24 %. Главной жизненной ценностью большинство респонденток признает семью. Оценивая по десятибалльной шкале предлагаемые варианты женских судеб, представительницы всех групп наибольшее число баллов (9,1) приписывают варианту «прекрасная семья и хорошая работа». Самым высоким этот балл оказался у министерских работников и работников пенсионного фонда (9,8), самым низким – у банковских служащих (7,6). При этом почти полностью (средний балл менее 1) игнорируется вариант «хорошая работа и одиночество (отсутствие мужа и детей)», вариант «блестящая карьера и одиночество» оценивается весьма скромно (средний балл – 4,6).
Отвечая на вопрос, что может помешать поехать в командировку, чрезвычайно важную, даже решающую для карьерного и профессионального роста, 100 % респонденток выбрали вариант «заболел ребенок», 93 % – вариант «заболел муж». Болезнь родителей могла помешать 87 % опрошенных, необходимость срочного ремонта в квартире – 56 %, собственная болезнь – 23 % (!). Вариант «муж против» выбрали 38 % опрошенных, но, правда, незамужние, особенно молодые женщины, студентки, его выбирали чаще – в 46 % случаев. Вариант «мне ничего не может помешать» выбрали только 9 %.
Однако на вопрос «Если вы должны поехать в срочную командировку, и отказ грозит потерей работы или премии, что может вам помешать?» ответы были несколько иные. Болезнь ребенка снова оказалась самой важной причиной для отказа (этот вариант выбрали 74 % женщин), болезнь родителей или мужа остановила бы 42 %. А вот такие причины, как собственная болезнь и необходимость срочного ремонта в квартире, исчезли совсем, 25 % выбрали вариант «мне ничто не помешает». Вариант «муж против» хоть и сильно потерял популярность, все же остался важным для 12 % респонденток, среди которых были женщины разных возрастов, замужние и незамужние, с разным стажем брака. Забавно, что в числе преданных супругу респонденток оказались одна разведенная женщина и одна дама, состоящая в…третьем браке.
Углубленные интервью подтвердили и конкретизировали данные исследований. Не отрицая возможности разочарований в отношениях с мужчинами и в семейной жизни, предполагая даже возможную неблагодарность детей и понимая ценность финансовой и эмоциональной независимости, опрошенные женщины считают, тем не менее, именно семью и семейное строительство целью и смыслом жизни.
Косвенно эти данные нашли подтверждение и в исследовании на тему «Роль семьи в жизни мужчины и женщины», которое я весной прошлого года проводила по заданию правительства Пензенской области.
Исследование показало, что женщины более склонны ассоциировать семью с успехом, счастьем, смыслом жизни. Мужчины обращают значительно большее внимание, с одной стороны, на социализирующие и охранительные (защита от одиночества) функции семьи, а с другой стороны, склонны более болезненно воспринимать ограничения, связанные с семейной жизнью. Для мужчин семья – одна из сфер деятельности, очень важная, но все же конкурирующая с другими, для женщин семья – все еще главный объект приложения сил, главная сфера жизнедеятельности. Поэтому женщины хоть и так же, как и мужчины, осознают ограничения, связанные с семейной жизнью, гораздо легче их переносят и реже выбирают характеристики с негативной окраской. Для женщин ценность семьи более очевидна, безусловна, мужчины же склонны отмечать, что семья требует отказываться от определенной доли личной свободы. Считают семью обязанностью, рутиной 4,88 % женщин и 7,41 % мужчин. С настоящей любовью семью ассоциирует 2,44 % женщин, 6,71 % женщин считают, что семейные заботы всегда приносят удовлетворение и чувство полноты жизни. Мужчины вообще не выбрали вариант «семья – это настоящая любовь», получают радость от семейных забот только 0,74 % мужчин.
Мужчины сильнее чувствуют скованность семейными отношениями, что проявляется и в значительно большей популярности у них по сравнению с женщинами варианта «семейные люди не могут по собственному усмотрению распоряжаться свободным временем». Этот вариант выбрали 7,41 % мужчин и только 4,88 % женщин. То есть женщины чаще могут делать, что хотят? А как же вариант «муж против»? Скорее женщины склонны менее болезненно реагировать на ограничения или вовсе их не замечать. Если никуда не стремиться, то и препятствий не встретишь. Зато женщины чаще, чем мужчины, выбирают вариант «семейный человек, как правило, проигрывает в карьерных возможностях» (5,49 % и 2,96 %). Проигрывают, получается, но не жалеют. Семья – святое.
Так что семья – это вотчина и смысл жизни женщин, она для них ценна и неприкосновенна. В России, по крайней мере. Конечно, в приведенных мною исследованиях есть момент провинциальной специфики. Однако Пенза и по происхождению (стремительному росту на волне индустриализации) и по многим социально-экономическим показателям – типичный российский город. Во многих социологических исследованиях заметно, что в нем повторяются общероссийские тенденции. Так что уж если и говорить о специфике в России, то уж скорее о столичной.
Возвращаясь к первому исследованию, отмечу, что приверженность семье сочетается у моих респонденток с осознанием высокой ценности образования и профессиональной самореализации. Подчеркну, что ориентированы женщины в большей степени на профессию, содержание труда, а не на карьерный, служебный рост. И в деятельности самое привлекательное для них – соответствие способностям и интересам, комфортные отношения с коллегами и подчиненными (если таковые есть), социальная значимость (нужность людям), а также – удобный график работы, который позволяет сочетать служебные и семейные обязанности. Именно эти характеристики трудовой деятельности неизменно получали в моем исследовании самые высокие баллы. Вариации наблюдались в основном по возрастам: более молодые женщины меньше ценят психологический комфорт на работе и удобство графика работы, бльшее значение придают возможностям карьерного роста.
В целом же карьерные амбиции у моих респонденток оказались таковы. В трех выборочных совокупностях в разные годы процент женщин, желающих стать руководителями высшего звена, составлял соответственно 12,4 %, 13,3 % и 11,7 %. Но при расшифровке вопросов ответы были иные. Так, директором предприятия, школы, руководителем банка, центра социальной защиты, ректором вуза и т.п. хотели бы стать около 67 % опрошенных (почти одинаковый результат в трех сериях). Должности руководителя отдела, лаборатории, заведующего кафедрой и т.п. оказались привлекательными для 89 %, 87 % и 91 % опрошенных женщин в разные годы.
Показательно, что на вопрос «Хотели бы вы стать министром, руководителем комитета в Государственной Думе, губернатором, мэром, руководителем крупной политической партии», утвердительно ответили только 3,4 %, 2,8 %, 5,1% опрошенных в разные годы. Вообще такое ощущение, что перед политикой российские женщины испытывают священный трепет. Более половины респонденток (58,6 %) в двух последних небольших опросах при ответе на вопрос о возможности для них политической деятельности выбрали вариант «политика – не женское дело».
Большинство опрошенных мной женщин готовы поддерживать политические инициативы, связанные прежде всего с такими требованиями, как повышение заработной платы, пенсий и социальных пособий, пересмотр трудового законодательства, реформа армии, вопросы экологии и т.п. Вопросы же более общего социально-политического характера оставляют женщин довольно равнодушными. Исключение составляют только проблемы, связанные с локальными войнами и военными конфликтами.
При обсуждении сущности общественного строя России, предпочтительности того или иного пути развития, проблем, связанных с глобализацией и антиглобализмом, хитросплетений внешней политики и т.д., респондентки готовы были быть слушателями, причем весьма заинтересованными, но в дискуссию вступали неохотно, часто отговаривались сакраментальным «политика – дело мужское». Замечу еще, что политические акции не вызвался никто из участвующих в этом блиц-исследовании, а вот в них было готово больше половины. Зато в моих исследованиях электорального поведения среди двух с лишним тысяч респондентов я обнаружила только двух активных сторонников политической партии (увы, «Единой России»). Эти активисты оказались женщинами.
Кстати, степень политической активности и структура политических взглядов мужчин и женщин отличались в моих исследованиях незначительно. Но женщины несколько более доверчивы к обещаниям кандидатов, особенно конкретным, на них большее впечатление производят всевозможные акции, устраиваемые депутатами. Женщины склонны более скромно оценивать свои перспективы сохранения и роста достигнутого уровня и качества жизни и демонстрируют большую по сравнению с мужчинами социальную незащищенность.
Показательно, что у мужчин уровень социальной незащищенности падает с ростом дохода (в относительно однородных возрастных группах) и очень медленно растет с возрастом. У женщин же этот показатель устойчиво растет с возрастом и не падает с ростом дохода. При этом у относительно обеспеченных женщин уровень социальной незащищенности (хоть и незначительно), чем у опрошенных женщин в целом.
Итак, чего же хочет женщина? Устроит ли ее современный вариант «куча детишек, муж работящий…»? Без мужского плеча нашей женщине никак, а феминизм – не наша идеология?
Все гораздо сложнее, но при этом и гораздо проще. Действительно, в нашей стране очень слабая социально-психологическая основа для принятия идей западного феминизма, особенно в его радикальном варианте. Не готовы наши женщины отказаться от традиционной мужской галантности и традиционно женственного поведения, не хотят непримиримо бороться с гендерными стереотипами, не стремятся во что бы то ни стало конкурировать с мужчинами везде.
Истоки такого «несовременного» поведения у наших женщин кроются в особенностях российской эмансипации. Российская, советская, потом снова российская женщина не успела почувствовать тяжесть «проблемы без названия», о которой писала Бетти Фридан в своей знаменитой книге «Загадка женственности». Иными словами, наша женщина не успела понять, что «двух прекрасных детей, хорошего мужа и дома недостаточно для счастья». Революция 1917 года освободила женщину, дав ей беспрецедентно много прав. Право получать образование в любом вузе страны, политические и экономические права, а также ряд свобод в сфере семейно-брачных отношений российские (советские) женщины получили раньше, чем женщины в США и некоторых странах Западной Европы. Но за свободу и равенство российским женщинам и заплатить пришлось дороже. Это было равенство в тяжелом труде, неустроенном быте, равенство в голоде и под бомбежками, свобода политической активности часто становилась свободой погибнуть. Прямо в стиле Олимпии де Гуж, которая провозгласила: «Если женщина достойна взойти на эшафот, то она достойна войти и в парламент». В парламент, кстати, Олимпия не попала, но на гильотину ее отправили.
Иными словами, наша женщина не успела устать от специфически женской доли, не успела заскучать «в очаровательном домике с двумя детьми и набором бытовой техники». Если говорить в терминах феминистской теории «двойных систем» (женщин угнетают и системы, и мужчины), то системы, социально-экономические обстоятельства, так угнетали, изматывали наших женщин, что угнетение мужчин часто не замечалось. Стремительность российской индустриализации и урбанизации не дало возможности внутрисемейным укладам полностью приспособиться к новым социально-экономическим условиям, многие стереотипы пережили все передряги и перестройки. И после войны, став полноправным участником общественного производства, женщина продолжала нести основной груз семейных забот. И несла его и в голодные послевоенные годы, и во времена дефицита, и в лихие 90-е. «Загадка женственности» в России имеет свой, довольно трагичный, но при этом героический оттенок.
Как сказала слушательница курсов профессиональной переподготовки, «мы готовы поверить на слово, что дома, хорошего мужа и двоих детей недостаточно для счастья. Но хотелось бы попробовать самим».
По последним социологическим данным 40 % дохода современной российской семьи – заработная плата женщины. Как я попыталась показать выше на данных разных опросов, женщины от такой двойной нагрузки страдают, но считают такое положение дел если и не нормальным, то неизбежным.
Предлагаю вам в качестве праздничного подарка мой парадоксальный вывод: отсутствие социально-психологической базы феминизма западного образца в России может быть позитивным фактором вовлечения женщин в борьбу за сильную социальную политику. Значимость социально-экономических проблем для большинства людей (и мужчин, и женщин) в России такова, что социокультурные, социально-психологические проблемы и нюансы отступают на второй план. Иначе говоря, мужчин и женщин сегодня в России объединяет большее, чем разъединяет, и это можно и нужно использовать левым организациям и движениям.
Сегодня на вопрос, чего хочет женщина, в России можно ответить так: интересной работы, достойной зарплаты, хороших школ и учителей, доступного и качественного образования для детей, армии, не похожей на тюрьму, пенсий, которых хватало бы на жизнь. Вот такие базовые, неженские, не феминистские желания. А если вдруг им и хочется чего-то особенного, так это просто потому, что с базовым не всегда складывается.
А разве мужчинам всего этого не нужно? Да, они, может быть более уверены в себе (скорее, склонны не надеяться ни на государство, ни на кого-либо, кроме себя). Да, они могут быть равнодушны к отдельным социальным проблемам, считая, что их они не касаются. Но рискну предположить, что взгляды на цели и содержание экономической и социальной политики определяются скорее тем, как и сколько человек зарабатывает, к какой социальной группе относится, – словом, его положением в системе общественного разделения труда, а не строением репродуктивной системы.
Это совершенно не означает, что в нашем обществе нет специфических женских проблем, дискриминации и гендерных стереотипов, мужского доминирования. Есть проблемы, и еще какие, и наши женщины прекрасно об этом знают и в полной мере испытывают их на себе. Но преодолеть стереотипы, создать условия для подлинного равенства можно, только решив проблемы общесоциального характера. А их решать нужно, объединяясь не по гендерному, а совсем другому признаку – по социальным, классовым интересам.
Да, а с праздником, мужчины, вы женщин обязательно поздравляйте, им приятно. И с Международным женским днем, и заодно уж с Днем сурка («праздником земляной свинки» в плохом переводе) – тоже весенний праздник. И если захотите сделать приятное своей женщине, не ломайте долго голову. Мы же не инопланетяне. Мы гораздо больше похожи на вас, чем вам (и даже нам самим) кажется.
