14 февраля 2018 Институт глобализации и социальных движений (ИГСО) вместе с проектом «ПроДиалог» провели в Петербурге круглый стол “Выборы 2018 года, кампания Грудинина и кризис левого движения в России”. На него были приглашены как сторонники, так и противники кандидата от КПРФ. Эта дискуссия вызвала неожиданно большой резонанс не только в городе на Неве, но и по всей стране. Было множество публикаций, как правило, со ссылками на видео. При этом разные издания, в зависимости от политической ориентации, акцентировали разные точки зрения. Вполне понятно, что возникает необходимость восстановить полную и объективную картину, тем более, что не у всех есть время отсматривать видео. Поэтому мы публикуем расшифровку круглого стола.
Сергей Ребров: Уважаемые товарищи! Всем добрый вечер. Всем большое спасибо что пришли. Тут даже больше участников, чем планировалось, но это хорошо. Сегодня мы с вами поговорим на очень важную тему и, собственно говоря, все вы знаете тему нашего круглого стола – это выборы 2018 года, избирательная компания Грудинина и кризис левого движения в России. Естественно, не стоит говорить об актуальности этой темы, грядут президентские выборы. Но, по большей части, существенный интерес и у власти, и у профессиональных исследователей вызывает именно фигура Павла Николаевича Грудинина как кандидата от КПРФ. Это особенно интересно, учитывая многолетнее выдвижение Геннадия Андреевича Зюганова на эту позицию. О фигуре Грудинина нельзя не сказать, что его выдвижение, по сути, привело в ступор не только определенных людей из КПРФ, но также и представителей многих левых организаций. Собственно, мы собираемся все это обсудить, естественно, с разных точек зрения. Сразу хотел бы уточнить, что у нас здесь будут звучать, возможно, противоположные высказывания, и нам бы очень хотелось, чтоб хотя бы до драки не доходило. Все мы цивилизованные люди, любим спорить, дискутировать, отстаивать свою точку зрения, но главное – то, что мы делаем это, что называется, спокойно, миролюбиво и аргументировано. Сейчас, перед тем как начать, я хотел бы предоставить слово одному из организаторов нашего круглого стола, известному российскому политологу и историку, кандидату политических наук, директору Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борису Юльевичу Кагарлицкому. Борис Юльевич, пожалуйста, вам слово.
Борис Кагарлицкий: Большое спасибо! Во-первых, еще раз большое спасибо всем нашим товарищам из Ленинграда, он же Петербург, где мы можем сейчас провести этот круглый стол. Это очень важно, потому что действительно необходимо поговорить откровенно, честно и подробно, и действительно точки зрения не совпадают, более того, они свидетельствуют о наличии очень серьезного переживания, на мой взгляд, это серьезное переживание принципиально, и переживание, которое будет иметь далеко идущие последствия для левых в России и, может быть, для российской политики вообще. Хотя я думаю, что эти последствия в полной мере будут осознанны только после выборов, после того, как, что называется, в марте осядет пыль после всех этих предвыборных баталий. Исходной точкой для дискуссии, по крайней мере, по отношению к нашему институту было следующее. После того, как съезд КПРФ выдвинул Павла Николаевича Грудинина на пост президента, наш институт сделал доклад, посвященный именно этому выдвижению и расколу среди левых, который наметился после того, как это решение было принято. И, естественно, сразу же возникла серьезная проблема, она состоит в том, что невозможно критиковать действующего кандидата в президенты, не занимая в той или иной мере политической позиции. Поэтому вполне понятно, что как бы мы не заявляли о том, что наша позиция является именно аналитической, именно исследовательской, именно политологической, все равно она имеет политическое содержание – это политическая позиция, и мы этого не скрываем. Я хочу просто сказать это сразу же, чтобы не было никакой двусмысленности. И мы вовсе не пытаемся прятаться за абстрактную политологию, у нас есть взгляды, которые мы отстаиваем, но мы их отстаиваем все-таки, как мне кажется, не исходя из абстрактных политологических моментов, а исходя из определенного политического анализа. И вот если мы посмотрим на то, что произошло после выдвижения Павла Грудинина со стороны КПРФ, то первая реакция большей части левых, кроме только Левого фронта состояла в том, что «как же так, предприниматель, капиталист не может и не должен быть кандидатом от левых сил, кандидатом от коммунистической партии». При этом подобная позиция была скорее продекларирована, чем обоснована. Хочу сказать, что на мой взгляд, эта позиция абсолютно правильная и абсолютно фундаментальная. Но беда в том, что многие товарищи, которые ее отстаивали, скорее ее произносили, чем обосновали. Потому что тут же дело не в том, какое происхождение у человека. Нам тоже сказали «а как же, вот был Энгельс», «как же, был Николай Шмидт», были еще другие люди, которые были тоже все-таки из буржуазии и тем не менее стояли на позициях пролетариата. Но беда в другом. Вопрос же не в том, может ли какой-то конкретный представитель буржуазии вдруг прозреть и высказаться за социализм. Он имеет на это полное право, как и любой другой человек, это вполне случается. Проблема в том, может ли это стать основой институциональной, серьезной политики? Можем ли мы строить левую политическую кампанию вокруг предпринимателя, собственника, который буквально вдруг из представителя правящего класса и правящего режима переквалифицировался в оппозиционера и оппонента действующей власти. Не менее важно и другое. Мы прекрасно понимаем, что такое бизнес в России, мы прекрасно понимаем, что это не абстрактная категория, это категория политической зависимости. Человек, который обладает в России бизнесом, очень легко может его потерять при определенных обстоятельствах. И если он идет на выдвижение, то он должен либо действовать очень радикально, будучи готовым потерять все, и в первую очередь, будучи готовым отказаться от своего бизнеса. Или это все-таки потенциально договорный матч. Он может быть даже очень интересным, зрелищным, ярким, но это договорный матч. И, кстати говоря, одно не исключает другое. Договор может составляться, не соблюдаться, нарушаться, кто-то кого-то может обмануть, но тем не менее это все равно не та политическая платформа, на которой нужно строить серьезную стратегию. Потому что мы сталкиваемся с еще одной проблемой, постоянно существующей у нас в России, а вообще … Политика ли это? Идет ли разговор о серьезной политической борьбе за власть или речь идет о некотором представлении, о некоторых бюрократических или конъектурных раскладах, которые не имеют сами по себе никакой политической перспективы. Что будет с этим кандидатом, с этим движением, с этими партиями после 19 марта 2018 года? 18 числа мы подсчитаем результаты, нам сообщат, какие результаты ЦИК объявит. Ну и что будет 19 марта? Господин Грудинин уже заявил совершенно определенно – если его не изберут президентом, то он вернется в свой совхоз. Заметим, что это на самом деле, как известно, совхоз имени Ленина. Но дело-то не в этом. Дело в том, что в данном случае речь не идет о том, что человек собирается продолжать строить движение, продолжать вести борьбу, продолжать борьбу именно за власть. Правда, сделана уже новая оговорка, буквально сегодня нам сообщили, что Грудинин сказал, что «если после выборов мне предложат стать премьер-министром, то я соглашусь». Это в общем-то довольно странно для принципиального борца с режимом. Но дело даже не в этом. А что значит «мне предложат»? Ну никто конечно ничего не предложит. Мы прекрасно знаем, что все уже расписано – кто будет премьер-министром, как будет работать правительство. Все расписано, по крайней мере, до 2019 года. И в том-то и дело, что все разговоры о том, что мы возьмем, опустим в урну бюллетень, и власть сама собой сменится – они, как говорится, в пользу бедных, на мой взгляд. Это выглядит абсолютно неубедительно. Гораздо серьезнее думать о том, что будет после выборов, и кандидатура того или иного политика, и его кампания имеют значение в первую очередь именно скорее из-за того, что будет потом. А вот с этой точки зрения, картина как раз получается не очень интересная и не очень радостная. Потому что на данный момент мы имеем именно раскол левого движения, а не объединение. Причем, когда нам говорят о широкой коалиции, то сразу вспоминается… коалиция, кого эта коалиция. Господин Грудинин сам сказал, что он собирается «соединять коммунистов с монархистами». В данном случае я цитирую. Это не приписанные ему слова, это им самим сказанные слова. Ну, дело даже не в том, что он собирается объединять коммунистов с монархистами, объединять можно кого угодно и с кем угодно. Но вопрос в том, во-первых, как долго все это продлится и насколько для левого движения будет прибыльно, что называется, выгодно и полезно, объединяться с монархистами. Это нас укрепит или ослабит? Консолидирует или развалит еще больше? Ну, мне кажется, вопрос более или менее понятен. На данный момент мы имеем по официальной социологии порядка 7% поддержки Грудинина. Это явно ниже того уровня, на котором находилась КПРФ. Можно сказать, что официальная социология не совсем адекватна, не совсем честна к нашему кандидату. Есть целый ряд альтернативных замеров. Вообще-то говоря, разброс в целом совершенно фантастический. Т.е. просто, вот, дистанции невероятные. Это вообще-то говоря плохо о нашей социологии. Тем не менее, те замеры, которые мне приходилось видеть и которые вызывают уважение, доверие – они показывают картину немножко лучше, т.е. не 7%, они показывают больше 7%. Но, тем не менее, это очень далеко даже от того уровня, на котором КПРФ находилась либо в 11 году, либо в 12 году. Т.е. в самых лучших случаях, если брать замеры, ну скажем так, более-менее вызывающие доверие, это получается 8-9%. И кроме того, видно, что резкий рост узнаваемости кандидата не привел к тому, что этот кандидат параллельно, в тех же пропорциях увеличил популярность. О чем это говорит? Это говорит о том, что кандидат пока не вызывает доверия у избирателей и не вызывает у избирателей энтузиазма. Он вызывает энтузиазм у определенной категории сторонников и естественно, тут такая же проблема с его сторонниками. Потому что, если посмотреть на наиболее активных сторонников Грудинина и, наоборот, на его активных
противников, то обнаруживаются крайне неожиданные вещи. Значительная часть традиционного левого электората как раз относится к категории его противников. Т.е. по мере того, как разворачивается кампания Грудинина, эта кампания все больше отторгает не просто часть левого электората, а что называется часть ядра левого электората. И раскалывает именно это ядро. Иными словами, она нарушает основную структуру левого электората и в значительной мере движения тоже. С другой стороны, приходят новые люди, значительная часть которых – это как раз те, кого мы определили как разочаровавшихся сторонников действующей власти. В принципе, в этом нет ничего страшного, но беда в том, что такая замена для консолидации движения является неэффективной, потому что, в принципе, когда вы расширяете свою базу, это хорошо. Но расширять базу нужно, одновременно сохраняя ядро. Если ядро разрушается, то приход других людей не укрепляет, не расширяет вашу площадку, а наоборот ее ослабляет. Ну и, наконец, последнее, какой тип кампании нам нужен, в том числе для того чтобы в случае какого-либо успеха, защищать результат выборов? Такая возможность существует, такая проблема существует. Мы прекрасно понимаем, где мы живем и почему. И какой тип кампании нужен для того, чтобы двигаться вперед, для того, чтобы наращивать число сторонников, наращивать интерес к своим идеям, наращивать политическую перспективу. Для этого нужна кампания очень радикальная, но главное, мобилизационная, кампания, которая одновременно при этом очень конкретна. И вот здесь последний момент, на который я хочу обратить внимание. Если взять программу «20 шагов», которая, кстати, в основе своей, просто программа КПРФ, принятая на Орловском форуме, насколько я помню, то программа, в принципе, достаточно радикальная, я бы даже сказал, очень радикальная. Беда в том, что политика – это не том, чтобы произносить абстрактную радикальную программу, а о том, чтобы нарисовать шаги, связывающие сегодняшний день с завтрашним днем. Один из парадоксов «20 шагов» Грудинина состоит в том, что никаких шагов как раз там не намечено. Т.е. там нарисована некая красивая перспектива, какого-то хорошего общества, с которой, наверное, значительная часть из нас здесь согласится. Т.е. не совсем, но со многим. Однако шаги-то, как раз, это шаги по какому-то пути из точки А в точку Б. И вот движение это не обозначено. И это наводит на очень грустную мысль о том, что те, кто писали эту программу, в принципе, ее писали не для того, чтобы ее реализовать. Они ее сделали как некую дальнюю перспективу. Но конкретная политическая программа – это программа того, что кандидат должен сделать в течении своих шести лет у власти, чтобы приблизиться к этому идеалу. На мой взгляд, такой программы нет. Нет ключевых идей, вокруг которых можно объединиться и за которые можно бороться. И потому такая программа в конечном счете, является не мобилизующей, а демобилизующей. Т.е. ее писали люди, которые не собираются ее реализовывать. Поэтому, на мой взгляд, на сегодняшний день мы имеем сильнейший кризис левого движения. И последнее, что я хочу сегодня сказать, что как ни странно, при всем том, раскол имеет и положительные стороны, потому что, как говорил Владимир Ильич «перед тем, как объединяться, нам нужно размежеваться», на счет того, чтоб размежеваться все в полном порядке. И мы прекрасно видим сейчас, что на данный момент Грудинин объединил очень большую часть левых, но объединил не за себя, а против себя. Это, как ни странно, позитивный побочный эффект, который достигнут не благодаря, а вопреки. Спасибо.
Сергей Ребров: Спасибо, Борис Юльевич. Следующим приглашается Козлов Евгений Александрович, координатор Левого фронта по Санкт-Петербургу и активист социальных движений нашего города со стажем.
Евгений Козлов: Я сразу скажу, что выступаю оппонентом Бориса Юльевича, и это понятно. Это связано не с моей принадлежностью к Левому фронту, не с формальными моментами, а с личной позицией. Продуманной, на мой взгляд, прочувствованной. Борис просил обоснование, и я попробую, в пределах нашего 10-минутного регламента, это обоснование представить. Начну все-таки с того, чем закончил Борис Юльевич, и в обратной последовательности в формате контр-тезисов. Если сказано, что выдвижение Грудинина привело к расколу Левого движения, так очень простой возникает вопрос: давайте объединимся и раскол исчезнет. И все будем работать на этих выборах, и самое главное, после них. С этим я согласен. Если говорится о том, что эта фигура, якобы неизвестно откуда появилась – я могу сказать, что да, как политик он достаточно неопытен, это чувствуется, и ориентироваться на отдельные его реплики и высказывания, наверное, неправильно. И на этом строить свою позицию. Но все-таки он несколько лет участвовал на Московских Экономических форумах и на других дискуссионных площадках, и мы там наблюдали Павла Грудинина как одного из достаточно активных оппозиционеров нынешнего либерального курса в правительстве. И самое главное, что я бы хотел, может быть, даже оставить на обсуждение нашего круглого стола, критерии нашей оценки, из чего мы должны исходить: из фигуры Грудинина, из наших чувств, которые эта фигура вызывает, из ситуации всем давно известной и печальной в левом движении, когда все друг друга готовы, извините, съесть, так сказать, ради тактических и, иногда, стратегических задач. Мне кажется, что если мы присутствуем на круглом столе, где доклад и вводное слово сказал… ну, я побоюсь сейчас этого слова, выдающийся, известный марксист в России, автор многих исследований, наверное, хотелось бы, чтоб состоялся массовый марксистский социально-политический анализ ситуации в России, места этой президентской кампании, ее возможностей в рамках этого анализа. И в тех документах, с которыми я ознакомился, и в сегодняшнем выступлении, я не увидел этого анализа. Хотя, я вспоминаю, что движение Альтернативы проводили круглый стол на тему «Возможна ли буржуазно-демократическая революция в России?» … а нет, университет молодежно-социальный проводил такую дискуссию. И Борис Юльевич, по-моему, там соглашался, что «да, мы на пороге не социалистической революции, мы на пороге все-таки буржуазных преобразований», и всем понятен расклад классовых сил в этой ситуации. И всем понятно, что на штурм крепости капитализма под лозунгами диктатуры пролетариата левые активисты, в силу своей маломощности, не способны, и широкие массы их не поддержат. И нужно исходить из реального положения дел, но не для того, чтобы прикрыться своей якобы марксисткой позицией и отстраниться от этих печальных обстоятельств и писать дальше книги, всех критиковать, всех поучать, и в результате сохранить личную марксистскую оппозицию, а что вокруг происходит – как было все печально, так и остается. Я противник такого подхода именно потому, что скорее практик, как меня Сергей представлял, чем теоретик. Так вот, я предлагаю товарищам участникам посмотреть на сайте Левого фронта постановление VI съезда, где есть попытка, может быть не безупречная, социально-массового анализа ситуации в стране. Потому что именно на этом анализе построена была – я не беру в расчет всякие инсинуации на счет того, что Удальцов получил там от Грудинина, получил от администрации Кремля какие-то коврижки, яблочки, золоченые, наверное, и вот этим определяется его позиция. Там сказано о том, что действительно, и об этом, кстати, по-моему, Борис Юльевич говорил, мы видим какие-то признаки раскола в правящей элите, в нашей буржуазии – есть либеральная часть, есть часть, которая выступает за жесткие методы регулирования нашей экономики. Они согласны и с государственным регулированием, и с новой индустриализацией, и готовы на какие-то социально-ответственные действия, потому что, и я понимаю их, им тоже хочется занять место тех, кто под покровительством силовиком снимает пенки, и покинуть условия буржуазной периферии сейчас в стране. Это их объективный интерес, и мне кажется, что Грудинин, кстати, это не прозвучало, формально он конечно выдвинут съездом КПРФ, но в начале его выдвинуло постоянно действующее совещание национально-патриотических сил. И он, по-моему, как раз в первую очередь представляет настроения, интересы этих слоев. Плюс интересы широких, не политизированных масс, о ком Борис как раз говорил, что они сейчас активно вовлекаются через поддержку Грудинина, людей, которых привлекают лозунги и прогрессивного налогообложения, и многие другие. Я для экономии времени не буду программу пересказывать. Кстати, по ходу скажу, что краткая, предвыборная тем более, программа и не должна шаги для реализации предусматривать. Это дальнейшие действия. Это шаги, которые будут вызревать из политической ситуации, а не из самой программы. Я, конечно, могу согласиться, что достаточно вяло идет кампания, но давайте работать на обострение. И тогда эти шаги, и все остальное могут появиться, и мобилизация масс появится. Она возможна в этой ситуации. Ну так вот, все-таки это представитель буржуазии, но определенной части, марксисты, коммунисты, левые, они готовы поддержать социал-демократический вариант развития нашей страны на первом этапе? Они готовы поддержать эти силы, со всеми их плюсами и минусами? Я считаю, исходя из опыта 20 века и нашей большевистской партии, они могут и должны. Если они хотят изменить ситуацию, а не сидеть в кабинетах и заниматься только высокой наукой. Осталась одна минута. Я только обозначаю свои позиции по этому вопросу. Но исходить надо из объективной ситуации, из сознания наших граждан, и прежде всего даже положения трудящихся, положения рабочего класса, используя те возможности, которые представляет данная ситуация, данный исторический момент. Что касается раскола левого движения, то скорей всего он связан с негативным отношением к КПРФ и с позицией «все, что она делает – запретное, табу, неприемлемое» и, извините, я очень много вел переговоров от Левого фронта, наблюдал догматический, сектантский подход. Давайте освобождать левое движение именно от этих недостатков, которые привели это левое движение к кризису.
Сергей Ребров: Спасибо большое, Евгений Александрович. Следующим выступающим приглашается Иван Овсянников, координатор Российского Социалистического Движения (РСД) по Санкт-Петербургу.
Иван Овсянников: Вероятно, буду оппонировать сразу обоим докладчикам, которые выступали передо мной. Я считаю, что Грудинин не нравится левым даже не столько потому, что Грудинин буржуй, или что его кандидатуру возможно согласовывали с администрацией Президента, или потому что КПРФ – продажная партия. Понятно, что Грудинин это не Альенде, с этой критикой, которая звучит, я согласен. Но я считаю, что Грудинин неприемлем для внесистемных, независимых левых не по причине своего классового статуса, а потому что он представляет лево-консервативные силы. Те силы, которые принято обычно в нашей стране, на мой взгляд неправильно, называть лево-патриотическими силами. Я предпочитаю называть их лево-консервативными силами, которые принципиально отличаются от демократических или внесистемных левых. Здесь много говорили про кризис левого движения, я бы сказал, что на самом деле неправильно говорить о левом движении – у нас в стране существует два обособленных друг от друга левых сообщества, которые занимают, и давно занимают, с 2012, с 2014 года занимают совершенно противоположные позиции по всем важнейшим вопросам политической повестки дня. Да, оба этих левых сообщества предъявляют претензии на марксистское наследство, однако говорить о том, что в России существует какое-то единое левое движение, которое не согласно по поводу Грудинина, это, извините, передёргивание. Лево-консервативный спектр, к которому я отношу в общем-то все организации, начиная с Левого фронта и заканчивая, например, НОДом. Это такой идеологический континуум, в котором несмотря на все имеющиеся разногласия, есть очень важные маркеры, которые отличают их от демократических левых. Это, во-первых, поддержка государственного капитализма и социальной опеки над населением, это традиционализм в сфере культуры и национализм во внешней политике. Т.е. для всех, левых и правых, представителей этого спектра в той или иной степени характерны эти представления. Другая часть левых, которая ведет свою генеалогию от неформальных движений эпохи Перестройки – это демократические или внесистемные левые, которые в качестве альтернативы предлагают общество, построенное на других началах – общество, основанное на демократии участия в местном трудовом самоуправлении, плюрализме. Эти левые, как правило, критически оценивают советский опыт и самих себя рассматривают в качестве части интернационального антикапиталистического движения. Эти левые активно участвуют в демократических протестах, которые консервативные левые обычно предают анафеме и отдают приоритет критике не американского империализма, а своего собственного, отечественного, кремлевского империализма. Даже если бы, вместо Грудинина кандидатом от лево-патриотических сил был какой-нибудь Сергей Удальцов, и даже если бы выборы в нашей стране были полностью свободными, это не сделало ситуацию более приемлемой с точки зрения демократических левых. Дело не только в идеологических различиях, дело прежде всего в политических различиях. Патриоты надеются, что в один прекрасный момент силовики и менеджеры государственных корпораций одолеют системных либералов и олигархов, а свою задачу видят в том, чтобы подтолкнуть правящий режим по условно-китайскому пути. Да, такие люди безусловно хотят от государства больше социальной ответственности, более эффективной поддержки национального производителя. Они, безусловно, не хотят никакой революции, которая у них ассоциируется обычно с Майданом или с 90-ыми годами. И именно такие, умеренно-оппозиционные консерваторы голосуют за Грудинина. Потому что Грудинин полностью олицетворяет этот спектр настроений. Если мы откроем пресловутые «20 шагов» Павла Грудинина, о которых сейчас много говорил Кагарлицкий, то на мой взгляд, в них нет ни одного социалистического или даже антикапиталистического лозунга. Когда, по-моему, в первом пункте, Грудинин предлагает национализацию системообразующих отраслей экономики, то, извините, но у нас системообразующие отрасли экономики, по крайней мере значительная их часть, уже национализированы, и значительная часть национальной экономики контролируется государственными корпорациями. И выдвигать требования национализации, не выдвигая одновременно требования о том, чтоб поставить госкорпорации под контроль демократии и трудовых коллективов, не выдвигая требования об отстранении присосавшихся к ним друзей Путина, госменеджеров – это значит, не говорить практически ничего, что отличало бы Грудинина от Путина. А в том, что касается капиталовложений в реальный сектор экономики, восстановления экономического суверенитета, снижения банковского процента, то обо всем этом говорит другой кандидат в президенты – Борис Титов, который тоже выступает за неокейнсианство, за денежный вертолет, с которого государство будет разбрасывать деньги над промышленниками. Возможно, с точки зрения национального капитала и какой-то экономической прагматики – это все нужные меры, но они, извините, не имеют никакого отношения к борьбе с капитализмом. Большинство социальных мер, которые предлагаются в программе Грудинина, сводятся к тому, чтобы дать больше денег: дать больше денег на инфраструктуру, дать больше денег на образование, здравоохранение, пенсии и т.д. Такое обещают все популисты, начиная с Навального и заканчивая Путиным. Но государственная опека над бедными – это никакой не социализм. Вы должны помнить о том, что так называемое социальное государство всегда было суррогатом социализма, задачей которого была стабилизация коммунистического опыта. И КПРФ не предлагает никаких структурных изменений в социальной сфере, которые дали бы возможность принимать решения, ну, скажем, местным сообществам, работникам бюджетной сферы или студентам, или потребителям и т.д. Это все та же патерналистская модель, в которой бедные остаются пассивным объектом государственной заботы, благотворительности. Грудинин говорит про то, что подоходный налог для богачей вырастет, а для малоимущих будет отменен. Это все конечно хорошо – наша налоговая система абсолютно безобразна, но это также абсолютно не антикапиталистическая мера, потому что говорить о том, что это радикальное требование, можно только в России, где в начале 2000-х была введена, впервые в практике развитых стран, плоская шкала налогообложения. До этого такое применялось только в небольших странах, вроде Сингапура, некоторых прибалтийских республиках. Все развитые, крупные государства с большим населением производят перераспределение национального дохода в пользу малоимущих. Т.е. до какого-то недавнего момента это требование прогрессивного налогообложения было универсальной экономической догмой. Безусловно, в нашем ультраправом политическом пространстве это может выглядеть как что-то социалистическое, но реально это достаточно тривиальное, буржуазное требование. Последнее, о чем я скажу, наверное, буквально пару секунд, это о том, что пункт, посвященный рабочим, выглядит вообще безобразно, здесь говорится о том, что рабочим вернут восьмичасовой рабочий день и дадут, что бы это ни значило, какие-то гарантии на труд. Но там нет ни слова о легализации забастовок, ни о легализации профсоюзной деятельности, ни о возвращении права на коллективные переговоры. Ни слова о профсоюзах. Т.е. фактически, что мы имеем? Восьмичасовой рабочий день у нас прописан в Трудовом кодексе, все гарантии на труд там тоже присутствуют. Но Грудинин не говорит ни о чем, что могло бы помочь работникам отстаивать своим права. Из-за этого, всё это разговоры в пользу бедных. Ну и последнее, что показывает, на самом деле, подлинное лицо тех, кто писали эту программу, это, конечно, пункт, касающийся амнистии, где 282 статья УК РФ называется русской, где обещается амнистия националистам, которые именуются невинно осужденными патриотами Отечества. И при этом заявляется, подчеркивается, что речь идет не об общеполитической амнистии, а говорится, что провокаторы и организаторы незаконных действий останутся сидеть. В контексте нынешнего дела левых антифашистов, которых сейчас арестовывают по ложному обвинению в терроризме, пытают в тюрьме и т.д., с точки зрения программы Грудинина, эти люди скорей всего останутся сидеть. А нацики выйдут. Да, конечно, хотелось бы мнение Сергей Удальцова услышать по этому вопросу, но, резюмируя, скажу, что программа Грудинина неприемлема для внесистемных левых не потому, что это программа Грудинина, не потому что Грудинин буржуй, а потому что Грудинин является представителем лево-консервативного спектра, выступающего в интересах национального капитала. Спасибо!
Сергей Ребров: Спасибо, Иван. Сюда приглашается Евгений Пашковский, кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры политологии РГПУ им. Герцена, член партии КПРФ. Пожалуйста, Евгений.
Евгений Пашковский: Добрый вечер. Я бы хотел затронуть в своем выступлении три аспекта: первый – это характеристика выборов 2018 года,
и то, что предлагает КПРФ и НПСР в данном случае, кандидата, который в принципе абсолютно отличается от того кандидата, которому все сейчас пророчат победу. И, собственно говоря, получается такая история, что есть Путин, который идет на выборы как самовыдвиженец, Путин, который демонстрирует, ну собственно говоря, что 25 лет – 18 лет, которые есть, и еще шесть, которые будут – это постоянные обещания. Есть ухудшающаяся экономическая обстановка, есть абсолютное, скажем так, повторение всего того, что было, т.е. Путин на выборы идет как Путин. Никаких лозунгов, программных установок уже нет. Т.е. просто лозунг – сильная Россия. Сильный президент, сильная Россия. Не более того. Соответственно, что предлагает по этому вопросу КПРФ. КПРФ предлагает кандидата, который, во-первых, прошел обсуждение, причем не только в КПРФ, но и с другими политическими силами. Причем, в том числе, и с общественными организациями, т.е. кандидат выбран на основе достаточно широкого консенсуса. Предлагали кандидатуры достаточно разные, и рассматривались несколько вариантов. Съезд принял решение о выборе, выдвижении Грудинина. Это первый аспект. Второй – был выдвинут человек, у которого есть позитивный опыт, опыт управления достаточно серьезной организацией. И, соответственно, здесь этот позитивный опыт касается не только того, что это хозяйство прибыльно, но того, что работники получают высочайшие социальные гарантии, которые в принципе в России не возможны. И социальные расходы, которые демонстрирует это предприятие, совхоз имени Ленина, это действительно та модель, которая могла бы сложиться в России. В случае, если бы социально-экономические богатства ее не вывозились за рубеж, как это делается сейчас – более триллиона долларов вывезено за рубеж – а инвестировались в Россию. Соответственно, здесь достаточно позитивный формат выдвижения кандидата, который говорит, что он может что-то сделать и он уже что-то сделал. И если дать кандидату возможность работать на федеральном уровне – он покажет себя. Это достаточно позитивный формат. Еще одна вещь, на которую нужно обратить внимание здесь, это то, что программа, которая написана – «20 шагов» – это прежде всего декларация о победе, декларация о намерениях президента. Соответственно, есть достаточно большой список законодательных инициатив КПРФ, начиная от здравоохранения и заканчивая социальной защитой, которые вносились коммунистической партией, но не получили поддержки в парламенте по понятным причинам – потому что у КПРФ больше 35% голосов, кандидатов, выдвинутых в Думу за всю историю РФ в Госдуме не было. И были союзники, которые голосовали по значительной части инициатив, и часть из этих инициатив были приняты, но часть из них не были реализованы в полном объеме. А именно, за последний период заблокировали законы по здравоохранению, по образованию и много, многое другое. Исходя из этого, можно сказать, что если кандидат сможет рассчитывать на успех и победу, то в дальнейшем, конечно, у него появятся возможности для реализации любой программы, которая у него есть. Потому что, скажем так, список законодательных инициатив существует. Дальше, что надо отметить, это тот факт, что левые силы, как правильно было сказано предыдущим оратором, расколоты. Но вопрос заключается в том, что левый консерватизм – это достаточно интересная идея, и в принципе, сочетание традиционализма, с точки зрения защиты традиционных ценностей и защиты того образа жизни, который существует, это идея достаточно оригинальная и в России реализована очень нестандартно. Т.е. обычно мы имеем в виду противостояние левых либералов и правых консерваторов. В России же это так, что у нас есть правые либералы и левые консерваторы, что в принципе не так уж и плохо. К тому же ситуация с развитием России показывает, что левые консерваторы имеют право на существование хотя бы потому, что они получают серьезную поддержку. И левые либералы, или по крайней мере левые демократы, они пока себя, скажем так, на политической арене не реализовали и их, соответственно, в электоральном пространстве нет. Исходя из этого, надо понимать, что у левых консерваторов есть определенные перспективы. Если говорить о кризисе КПРФ, то можно сказать так: проблемы существуют, но кризиса как такового нет. Потому что коммунистическая партия работает на результат Грудинина, ведется избирательная кампания, и большинство региональных отделений, подавляющее большинство, работают на этот результат. То, что было несколько деклараций, несколько статей в СМИ – это пока вещи частного порядка, и можно говорить о том, что медиахолдинги воспользовались внутрипартийной ситуацией и попытались представить всё так, будто внутри КПРФ никто не хочет поддерживать Грудинина. Совершенно надуманная ситуация. Регионы сейчас, в том числе и наш, очень активно работают. И на городском, и на районном уровнях работа ведется. И это очевидно. И каждый член КПРФ понимает, что выборы надо использовать и для победы кандидата, с одной стороны, и с другой стороны, для агитации и продвижения партии. Чтобы позиция КПРФ нашла отклик в широких массах наших сограждан. Чтобы наши сограждане поддержали те изменения, которые нужны. Исходя из этого, я бы хотел резюмировать и сказать, что поддержка КПРФ, поддержка и заключение этого соглашения, поможет кандидату Грудинину стартовать на выборах и получить достойный результат. Конечно, ситуации кризиса внутри левого движения, нет. Есть определенные проблемы, это безусловно, но кризисное состояние подразумевает, что есть причины. В данном случае, пока причин кризиса внутри левого движения я не вижу. Есть расхождения по вопросам, но кризисной ситуации нет, по крайней мере в КПРФ. Спасибо!
Сергей Ребров: Спасибо большое, Евгений. Следующим приглашается Васильев Кирилл, председатель Ленинградского областного комитета Объединённой коммунистической партии (ОКП).
Кирилл Васильев: Добрый день, дорогие друзья, товарищи. Продолжаю считать всех здесь присутствующих своими товарищи, в большинстве. Во всяком случае. Давайте, мы с вами дадим адекватную оценку событию, которые предстоит 18 марта. Сняв, что называется, розовые очки. Потому что никто из предыдущих ораторов на этот вопрос ответа не дал. Предстоят ли у нас выборы? Нет, мы взрослые люди, мы понимаем, что предстоит процедура переназначения действующего главы государства и именовать каким-то другим образом, кроме как, заоблачные мечтания или намеренное введение людей в заблуждение, или давать иную оценку этому, наверное, не стоит. Именно это и диктует отношение к той кандидатуре, которая не обсуждается. Я благодарен, в принципе, предыдущим ораторам, что они не подвергли какому-то анализу политический бэкграунд Грудинина: состоял в «Единой России» – не состоял, был доверенным лицом Путина – не был, сколько у него капиталов, и на этом останавливаться не буду. Не в этом дело. Я, вот, на ваш вопрос, Борис Юльевич, отвечаю, допустимо ли коммунистам поддерживать представителя национального капитала? Да, в отдельных случаях, допустимо. Хуже от этого не будет. Но для этого нужно для себя адекватно и честно отвечать на вопрос: а что предстоит? Предстоит ли реальное соперничество кандидатов? Имеем ли мы реальный раскол в правящем классе современной России? Имеем ли мы реальную конкуренцию между представителями различных социальных групп, слоев? Да так, чтобы эти представители групп допускались до этого предвыборного соревнования. Нет, не имеем мы этой ситуации. О чем же тогда идет разговор? Разговор, тогда может идти о двух вариантах: либо об отыгрывании определенной роли создания и для отечественного избирателя, и для международного сообщества видимости конкурентных выборов, либо речь идет о решении каких-либо агитационных задач, которые ставит перед собой левый кандидат. Вторая задача мне вполне понятна. Нет ничего дурного в том, что представители парламентской левой организации выставляют своего кандидата для того, чтобы получить доступ к средствам массовой информации, получить доступ к неслабой финансовой помощи по итогам этих выборов, участие представителя зарегистрированной политической партии в выборах – это гарантированное получение определенной суммы денег из государственного бюджета. Нет в этом ничего ни постыдного, ни плохого, ни вредного. Любая политическая сила должна именно так себя и вести. Но тогда встает вопрос, а вот для нас, людей, которые не причисляют себя к числу адептов КПРФ, не состоят в этой партии, к которым ни КПРФ, ни кандидат Грудинин даже не обращались с просьбой о каком-то содействии. Для нас-то в чем тогда полезность поддержки вашего кандидата? Если вы решаете свои агитационные задачи, допустим, вы агитируете за социализм, вы агитируете за реальную конкурентную борьбу. Не за некую картинку, описанную в «20 шагах», некую будущность, которая никогда не наступит, а за борьбу граждан на своих рабочих местах, участие в низовой активистской борьбе, ведете свою кампанию мобилизационно. Я не хочу аналогий с Сальвадором Альенде, точнее не хочу Грудинину судьбы Альенде, но независимо от сложившихся обстоятельств в Чили в 1973 году, если посмотреть на избирательную кампанию Альенде 1973 года, это была мобилизационная кампания, это были массовые поездки по стране, не просто, как сейчас Грудинин приезжает и разговаривает с людьми, которые его штаб собирает из числа представителей структур КПРФ, это была мобилизация профсоюзов, это была мобилизация рабочего движения по всей стране, был реальный альянс от самых мельчайших структур в политическом движении Чили до самых статусных партий, как соцпартия. И говорилось-то людям о чем? Говорилось людям, что не просто придет господин Альенде, и начнет какие-то реформы в интересах людей. Альенде говорил иначе, он говорил: «Вместе со мной во дворец Ла Монеда войдет мой народ». И это были не просто слова, речь шла о том, что массы людей будут вовлечены в процесс управления государством. Мы что-то подобное слышим от Грудинина? Ничего подобного. Мы что-то подобное слышим от КПРФ? Нет. А к чему нас призывают? Нас призывают повторить, скажем так, не ошибку, но те действия, которые были предприняты в 1996 году в отношении кандидата от КПРФ. Тогда его поддержали все левые. Никто не может упрекнуть – тогда был широкий народно-патриотический альянс, включая анархистов, которые тогда поддерживали Зюганова исходя из принципа, что мы протараним эту систему. А что мы на выходе получили? На выходе мы получили поздравительную телеграмму господину Ельцину с победой. И никто не сомневается, что тогда было. Об этом, простите, функционеры КПРФ открыто говорили, включая, например, господина Белова, представителя Ленинградской партийной организации КПРФ, который прямо говорил: «Нам позвонили из Кремля и сказали, что, ребята, если вы начнете борьбу – мы запретим партию». Так что вы хотите? Мобилизовать людей на очередной «договорняк» с АП? Простите, мы не хотим участвовать в этом обмане. Теперь несколько позитивных моментов под конец, чтоб на меня не смотрели, как на врага. Во-первых, мы несомненно готовы продолжать борьбу вместе с представителями КПРФ, представителями Левого фронта, исходя из того, что жизнь 18 марта не заканчивается, и что выборы на самом деле у нас должны быть каждый день, что наша борьба должна осуществляться каждый день. Поэтому я не вижу никакой трагедии в том, что люди будут идти на избирательные участки и голосовать за Грудинина, равно как я не вижу никакой трагедии в том, что люди будут приходить и отдавать свой голос, например, за господина Сурайкина, или портить избирательный бюллетень. Или вообще не пойдут на выборы. Не в этом же дело. Дело в самом отношении к тому, что у нас происходит в стране и к тому, какую стратегию борьбы, завоевания политической власти, мы перед собой видим. Мы надеемся на доброго барина, который придет и решит наши с вами проблемы, или другое дело, если мы все вместе берем и начинаем решать эти проблемы сами, вести собственную борьбу, каждодневную. Спасибо!
Сергей Ребров: Спасибо большое. Следующим приглашается Егор Михайлов, первый секретарь Санкт-Петербургского отделения ЛКСМ РФ, доверенное лицо кандидата в президенты П.Н. Грудинина.
Егор Михайлов: Здравствуйте, уважаемые товарищи, друзья. Мы собрались на финишной прямой президентской кампании, до выборов остался всего один месяц. И на мой взгляд, создание такой площадки, на которой есть возможность высказать разные позиции, разные мнения, является серьезным шагом, и я уверен, что это все-таки поможет выработать нам какие-то совместные решения, а не разругаться окончательно. Именно для этого мы сегодня и собрались. В своем выступлении, я, наверное, позволю себе сконцентрировать внимание в первую очередь на той критике, которую позволили себе предыдущие ораторы в адрес П.Н. Грудинина и в адрес КПРФ. Тут прозвучала от двух товарищей, от Кирилла Васильева и Бориса Юльевича, что нынешняя президентская кампания напоминает нам договорной матч. Но, если честно, я не совсем понимаю, о чем речь. Потому что когда мы отчетливо видим, что против кандидата от широкого фронта народно-патриотических сил полным ходом работает государственная машина, когда в регионах сотнями тысяч изымается газета «Правда» с программой «20 шагов Павла Грудинина», когда на пресс-конференциях регулярно устраиваются провокации, когда политические деятели, такие как Жириновский, в своих речах уделяют больше внимания не программе ЛДПР, а выливанию грязи на Павла Грудинина, то говорить о том, что нынешняя программа представляет собой какие-то договоренности, на мой взгляд, как минимум, неприемлемо. И это можно наблюдать исходя из текущего момента. Кроме того, не раз прозвучал тезис о том, приемлемо ли для левого движения, коммунистического движения, что выдвигается предприниматель. Но будем говорить откровенно, это не представитель буржуазии и капиталист тем более, и скажем так, это не только приемлемо, но и не идет в разрез с марксистко-ленинской теорией. Ведь Владимир Ильич всегда подчеркивал, и особенно он это подчеркивал в своей работе о продовольственном налоге, написанной в 1921 году, что для перехода к социализму необходимо построить государственный капитализм, и это безусловно будет иметь для перехода к социализму очень большую пользу. Я позволю себе зачитать отрывок из этой работы. Владимир Ильич Ленин говорил: «Государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего положения дел в нашей Советской республике. Если бы, примерно, через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через год у нас окончательно упрочится и непобедимым станет социализм». И на мой взгляд, когда в нашей сегодняшней обстановке, в Российской Федерации, кучка олигархов обслуживает свои собственные интересы за счет народа, ни в какой мере социализм не побеждает. Если мы заставим их все-таки, поставим их под контроль народно-патриотических сил, поставим их под контроль государства, то это безусловно приблизит социалистические преобразования в нашей стране, за что собственно и выступает наша партия и народный кандидат Павел Грудинин. Кроме того, Борис Юльевич сказал: «О какой оппозиционности кандидата может идти речь, если он открыто заявил о том, что после выборов он готов пойти премьер-министром у Путина?» Но возможно, Борис Юльевич имеет в виду недавнее интервью Павла Николаевича у Юрия Дудя, известного блогера, которое уже набрало в сети более 4 миллионов просмотров. Да, действительно, такой вопрос был. И Павел Грудинин ответил однозначно, что премьер-министром к Владимиру Путину он не пойдет. На что ему конечно был задан вопрос, на каких условиях вы согласились бы это сделать. На что Павел Николаевич дал весьма четкий ответ. В том случае, если ему разрешат привести за собой свою команду и сформировать правительство народного доверия из членов КПРФ, представителей нашей партии, и представителей других народно-патриотических сил, которые с нами в союзе и готовы вести нашу страну к социалистическим преобразованиям. Т.е. вырывать настолько фразу из контекста, на мой взгляд, не совсем правильно. Также называлась цифра в 7% поддержки Павла Николаевича как обозначение того, что приход на выборы ничего не изменит, что результат уже предрешен. Но надо понимать, что эти позиции специально запускаются властью, чтобы понизить явку на выборы, чтобы наш протестный электорат сидел по домам и не шел к избирательным урнам, ведь как правило левые кандидаты, представители коммунистической партии добиваются успеха в тех регионах и в тех ситуациях, когда обеспечена максимальная широкая явка и когда обеспечено максимально большое количество наблюдателей. Мы считаем, что те опросы, которые публикуются сейчас в официальных СМИ, лживы, и призывы не ходить на выборы являются губительными для всего социалистического движения в целом. Разговоры о том, что Павел Николаевич неопытен как политик, возможно имеют под собой какое-то основание. Но не надо забывать и о том, что у него есть большой опыт управления народным предприятием, территорией, которую мы называем территорией социального оптимизма. Кстати, я недавно там побывал, буквально на прошлой неделе, и был в очередной раз восхищен тем, как Павел Николаевич выстроил работу своего совхоза, и тем, как он все-таки поставил прибыль на службу не олигарху, а самим работникам, трудовому народу. Он показал, как может сделать это в своем хозяйстве для обычных людей, и почему он не может это сделать для всей страны? У нас для этого есть все необходимые профессионалы, программа, все, чтобы эту программу реализовать. Поэтому я считаю, что говорить о недостатке опыта Павла Николаевича как политика тоже недостаточно правильно. Мы идем целой командой, командой профессионалов, во главе с главой избирательного штаба с Геннадием Андреевичем Зюгановым. Это, кстати, к тому же, что Путин и Грудинин одинаковы как кандидаты. Вот, представьте, Путин управляет страной 18 лет, и кроме того, что она сегодня занимает 91 место по уровню жизни и делит его с Гватемалой, кроме того, что у нас в стране 23 миллиона бедных, и это только по официальной статистике, и они находятся за чертой обычного физического выживания, сложно перечислить какие-либо другие его достижения. Павел Николаевич со своим совхозом пережил лихие 90-е, 2000-е, успешно развивает его и сейчас, сумел построить островок социализма в Подмосковье тогда, когда 13 других подобных предприятий были развалены, уничтожены, проданы, подверглись рейдерским захватам. Также предыдущий выступающий Кирилл Васильев привел в пример Сальвадора Альенде и сказал, что вот, дескать, тот говорил: «Вместе со мной во дворец войдет и мой народ». Совершенно правильно, Павел Николаевич не говорит таких вещей, он уже так сделал. Сделал и показал на примере своего совхоза, совхоза имени Ленина. И повторюсь, что в случае победы народного кандидата, это можно будет реализовать и для всего населения РФ.
Также говорят, что был отвергнут ядерный электорат партии. Вы знаете, можно говорить, а можно смотреть на ту кампанию, которая полным ходом развернулась на всей территории РФ. Павел Николаевич каждый день посещает регионы РФ, крупные предприятия, встречается с гражданами и знаете, какие-либо большие залы для этих встреч мы не заказывали, они всегда полные, всегда люди сидят в проходах и, к сожалению, не все желающие на них могут попасть. И надо признать откровенно, что среди людей, которые на эти встречи приходят, не только ядерный электорат КПРФ, который на эти встречи приходил всегда, но это люди, раньше возможно совсем не интересовавшиеся политикой, наши сторонники и просто обычные граждане. У меня есть все основания для того, чтобы это говорить. Так как я сам являюсь рабочим Ижорского завода, регулярно общаюсь с трудовыми коллективами, и мне, честно, очень приятно наблюдать, когда сидя в курилке, как те работяги, которые раньше говорили откровенно, что никогда на выборы не пойдут, так как все предрешено заранее, сейчас очень бурно обсуждают кандидатуру Павла Грудинина, не всегда однозначно его поддерживают, но все-таки общая риторика позитивная. И мало того, все они говорят, что обязательно придут на предстоящие в марте выборы и постараются каким-то образом изменить ситуацию, потому что дальше продолжаться таким образом не может. Мне кажется, что наша задача за месяц до выборов не выяснять отношения, не выяснять, кто больше прав, а объяснять народу, что альтернатива сложившемуся положению дел, действующему президенту, представителю олигархической власти, есть. И эта альтернатива – Павел Николаевич Грудинин. Я пока всё критиковал и критиковал предыдущих ораторов. Все-таки с чем я себе позволю в речи Бориса Юльевича согласиться, так это с тем, что выдвижение Павла Николаевича безусловно будет иметь большие последствия для левого движения и, на мой взгляд, эти последствия будут исключительно положительными, и придадут левому движению тот необходимый импульс для построения социализма, которого ему до этого, будем говорить прямо, не хватало. Спасибо.
Сергей Ребров: Спасибо большое. Я приглашаю Олега Лисенкова, магистранта факультета политологии СПбГУ, члена совета молодых политологов РАПН, моего хорошего друга и коллегу.
Олег Лисенков: Большое спасибо. Меня Сергей сюда пригласил. Я учусь на первом курсе магистратуры факультета политологии, и у меня нет научной степени, я обычный студент. Но как активист могу заявить, что в принципе, как активный подписчик и читатель «Рабкора», я солидарен с мнением Бориса Юльевича, и если действительно взглянуть на данную ситуацию вокруг выборов президента РФ с точки зрения политтехнологов, то можно сказать, что Павел Николаевич безусловно является хорошим человеком, он хозяйственник, я с этим нисколько не спорю, но если обратить внимание именно на его программу, то там нет конкретики, не сообщается каких-то конкретных шагов, а не только благих намерений. А люди сейчас хотят услышать нечто конкретное. Понятное дело, что все те ценности, которые представляет программа Павла Николаевича, это все правильно и хорошо. Но если мы берем в расчет мнение широких слоев населения, люди сейчас довольно аполитичны, вообще сейчас огромная масса населения не участвует в политике. Соответственно, их мнение не будет учитываться на этих выборах. Если мы сейчас посмотрим на перспективу, то понятное дело, что Павел Николаевич победить не сможет. Его задачей, как правильно было отмечено в докладе Бориса Юльевича, является прежде всего привлечение интереса к выборам и обеспечения определенного порога явки. Власти нужна максимальная явка, и обеспечить ее с помощью Ксении Собчак не получилось, потому что ее персона скорее отталкивает простого работягу, простого жителя России. Поэтому на эту роль был выбран Павел Николаевич. Да, я не спорю, что он позволил несколько оживить политические дискуссии вокруг выборов. Потому что, если брать мнение обычных людей, если брать мнение студенчества, к которому я сейчас отношусь, то в целом мнение следующее: эти выборы предрешены, понятно, кто победит и, соответственно, поэтому большого смысла принимать участие в них нет. И действительно, стратегия бойкота во многом является правильным и эффективным действием. Но, к сожалению, этот бойкот не будет поддержан большой массой населения, потому что у нас нет таких ресурсов, в частности у «Рабкора», чтобы вести пропаганду среди населения. И противостоять той медийной машине, которая есть у кремлевских политтехнологов. И если говорить о левой оппозиции, то если даже мы объединимся, у нас таких ресурсов все равно не будет. Но все же, если брать, собственно, идеологические позиции, и посмотреть на ситуацию с идеалистических позиций. Хочу заметить, что это не является чем-то плохим. В конце концов, многие зарубежные политики были идеалистами. Так что я могу сказать, что я согласен с основными пунктами доклада ИГСО, озвученными здесь.
Сергей Ребров: Большое спасибо, Олег. Следующим я приглашаю выступить представителя движения гражданских инициатив, политического аналитика, Владимира Матвеевича Соловейчика.
Владимир Соловейчик: Добрый день, дорогие товарищи, добрый вечер уже. Благодарю за то, что меня пригласили. Жаль, что ушел Иван. Потому что я хочу начать свое выступление с полемики с ним. Ну как с полемики. На самом деле это будет полемика в форме согласия. Он первый раз сказал мысль, с которой я абсолютно согласен. В России действительно есть два левых движения: движение традиционное, опирающееся на традицию русского освободительного движения, революционно-демократические традиции большевизма, на традиции советского периода и движение нетрадиционное, к которому, видимо, принадлежит товарищ Овсянников, ведущее свою родословную от тех, кого традиционные коммунисты в советские времена преследовали по статье 58.12 или 123. Все это логично, закономерно и правда. Так оно, в принципе, и должно быть. Что касается нынешней предвыборной кампании, то уже сейчас, за месяц с лишним до выборов, она показала один очень важный урок. Урок того, что частный узкопартийный интерес годами ставится во главу угла по сравнению с каким-то общим интересом и ведет к политическому краху. Пример этому – избирательная компания Российской Коммунистической Рабочей Перспективы, общероссийского общественного движения, раньше это называлось Российская Коммунистическая Рабочая Партия. Сейчас они выдвигали кандидата от партии РОТ Фронт и закономерно, уже на этапе сбора подписей, сошли с дистанции. Когда люди решали вопрос сохранения лицензии на участие в выборах: по закону «О политических партиях», если за 7 лет ты не имеешь какой-либо федеральной кампании, либо половины предвыборных кампаний в регионах, либо половины предвыборных кампаний в муниципальных образованиях – регистрация твоей партии будет поставлена под вопрос, должна быть отменена судом по представлению министерства Юстиций. У РКРП, у Тюлькина, не было ни кампании в Государственную Думу за прошедшие семь лет, ни половины региональных кампаний, ни половины муниципальных. Под занавес Виктор Аркадьевич решил выдвинуть кандидата в президенты, в надежде поймать «судьбину за чупрыну», но чудес не бывает, и результат нам известен. Теперь остается сделать вывод, что если регистрация политической партии РОТ Фронт будет сохранена, значит Виктор Аркадьевич находится на подкормке того режима, который он так яростно обличает, и все его действия будут определяться этим. И если регистрация политической партии РОТ Фронт будет отменена, значит бизнес Виктора Аркадьевича накроется, и ему придется искать новые источники дохода. Это уже первое положительное явление данной предвыборной кампании задолго до выборов. Что касается кандидата от КПРФ. Давайте мы посмотрим на динамику освещения кампании в проправительственных СМИ, особенно в тех СМИ, которые достаточно близки к силовому окружению президента. И мы увидим то самое, что в народе, я уж прошу прощения, в академической аудитории, где доценты с кандидатами сидят, неудобно употреблять это слово, но оно адекватно, то самое «мочилово». Причем развитие медийной составляющей этой кампании, по-моему, уже можно разделить, наверное, на два этапа, и наклевывается третий. Первый этап стартанул сразу же после съезда КПРФ, и там были некие общие заявления о том, что кандидат Грудинин – это националист, а не коммунист, вот так вот. Причем сошлюсь опять же на свой собственный опыт, примерно дня через три после XVII съезда КПРФ и выдвижения Грудинина, одно очень уважаемое информационное агентство обратилось ко мне с просьбой дать комментарий. Я даю часто комментарии по поводу Украины, Сирии и много чего еще. И я им ответил, все отослал, нормально. Через 10 минут звонок – не подходит, нужно так и так, мы вам пришлем форму. Ну, я сразу понял, что никакого комментария им давать не буду, но мне стало интересно, сказал – присылайте. Прислали. Посмотрел, сказал: я на это не согласен, я под этим подписываться не могу в принципе. И поехал по своим бухгалтерским делам. Дня через два или три захожу на страницу в ВКонтакте к видному противнику партии КПРФ, бывшему депутату от КПРФ, ныне сотруднику аппарата праволиберальной «Партии Роста» в законодательном собрании, и обнаруживаю комментарий о том, что Грудинин не коммунист и националист с той самой формой, которую получил два дня назад. Ну, тут у меня уже шарики зашевелились. Ну, думаю, сейчас пойдет кампания по «мочилову» по полной. И это мое предположение, сделанное еще до нового года, подтверждается. От каких-то более или менее простых заявлений о том, что он не коммунист, националист, латифундист-помещик, перешли, это в районе 8-10 января, к теме зарубежных счетов, недвижимости. Сейчас мы уже видим, что эта тема фактически сходит на нет, она отработана. И можно предположить, что в ближайшие дни начнется третий этап, где деятельность кандидата Грудинина будут связывать с деятельностью Навального и оранжевым реваншем. Причем все это будет по схеме февраля 2012 года, с теми же исполнителями в лице Кургиняна и ему подобных, с молитвенным стоянием за Путина на Поклонной горе шестилетней давности и можно понять, что скорей всего будет использована личность Удальцова, учитывая его связи с Навальным, будет раскрутка этой темы по принципу: Таргамадзе взял, Навального тоже может взять. И это, конечно, будет в данном случае слабое звено кампании Грудинина, хотя тот факт, что Удальцов не является его доверенным лицом – некая гарантия того, что удастся выдвинуть и свои контраргументы. Что касается тактики бойкота. Я думаю, что она не сработает в силу общественных настроений. Если бы сейчас на дворе стоял январь 2005 года и массовые протесты против монетизации льгот, тогда да, эта тактика могла бы, ну, не привести к полному бойкоту, поскольку Олег, совершенно справедливо сказал, что против медийно-административной машины биться сторонникам бойкота сложно, но по крайней мере добиться ощутимого результата. В нынешних настроениях это не сработает. Что касается дискуссии об элитных взаимоотношениях, я хочу привлечь внимание присутствующих к статье Василия Колташова «Капитализм в России решил драться», опубликованной в декабре прошлого года. Там, на мой взгляд, дается в значительной степени верный анализ состояния российской экономики и внутренних конфликтов. И очевидно, что для нынешней власти в нынешней ситуации усталости от Путина, спада в экономике, кандидатура Грудинина опаснее, чем кандидатура какого бы то ни было партийного выдвиженца, состоящего в рядах КПРФ. Потому что Грудинин, как и Путин, идет в качестве беспартийного, и, как и Путин, в отличии от того же Титова, позиционируется как человек дела. Очевидно, что в условиях, когда власть, к сожалению, боится не нас с вами, здесь сидящих, а раскола внутри элиты, именно поэтому мочили больше всего в 2004 году не Харитонова, а Глазьева, или большего всего мочили Касьянова, а на выборах 2012 года основные пистоны доставались Прохорову, а не Зюганову. И кандидатура Грудинина для того, чтобы эти страхи продуцировать, наиболее подходящая. Я сейчас специально говорю в выражениях «эти страхи продуцированы», не факт, что это на деле, но внутренний страх элиты в кампании противодействия кандидату Грудинину, страх путинского окружения перед возможным расколом элиты сейчас присутствует и является причиной всей этой медийной кампании. Стало быть, это нам на руку. Ну и завершая, хочу напомнить одно обстоятельство 65-летней давности. Принимая в Кремле и на ближней даче делегацию руководителей Коммунистической партии Индонезии, товарищ Сталин обсуждал с ними перспективы аграрной революции на Востоке, перспективы развития коммунистического движения в отсталых периферийных странах, каковой, к сожалению, сейчас является наша Россия, и на вопрос руководителя индонезийских коммунистов Дипа Айдита, что он им посоветует – революцию или реформы, он высказал следующий рецепт: сперва реформы, а потом революция. Реформа, которая создаст возможности для развития промышленности, качественного укрепления рабочего класса, количественного его расширения, развития профсоюзов, перехода полномочий от потенциального президента национальному собранию, парламенту, а когда эти возможности возникнут, там уже готовить революцию в рабочем классе и крестьянстве. И на вопрос, какой лозунг вы посоветуете, ответил прямо: через социальное освобождение к национальной независимости. Если следовать этой сталинской логике, а она мне представляется в нынешней российской ситуации верной, кандидатура Грудинина подходит.
Сергей Ребров: Большое спасибо, Владимир Матвеевич. Уважаемые коллеги, у нас заканчивается время, и мы переходим к заключительным выступлениям нашего круглого стола. Слово предоставляется Иосифу Григорьевичу Абрамсону, пожалуйста!
Иосиф Абрамсон: Я представляю Российскую Партию Коммунистов. Я хочу сказать вот что: я согласен со всеми, кто считает, что программа Грудинина, которая сейчас им представлена, программа «20 шагов», эта программа требует за оставшийся месяц с небольшим серьезного усовершенствования с помощью наказов, которые получит от левых Грудинин. Просто я хочу сказать только что я не слышал ни одного слова, как и на съезде Левого Фронта, об одном очень важном социальном слое в нашей стране, который благодаря действиям властей, становится все более и более оппозиционным к режиму, я имею в виду научную и научно-техническую интеллигенцию. Если кто читал, относительно недавно, обращение четырехсот ученых, академиков, членов-корреспондентов, докторов, профессоров к президенту страны, то вы можете почувствовать, что такого радикального антипутинского выступления давно не было и среди других слоев населения и политических сил. Вот совсем новое сообщение, которое я вчера услышал, и оно повергло меня в шок – решением ФАНО (Федеральное Агентство по Научным организациям) снят с поста руководителя научного центра Петербурга академик Алферов. Без объяснений. Нет, естественно, что Алферов является депутатом Думы от партии КПРФ, известно, что он не член КПРФ, но он активный оппозиционер, я не знаю, входит ли он сейчас в президиум Академии Наук, я не уверен, но думаю, что входит, но во всяком случае его выступления всегда оппозиционные, социалистические по содержанию. Вот так вот. Почему? Это просто дополнительный наглый выпад авторам этого письма, потому что они требовали ликвидации ФАНО или превращения его в хозяйственную организацию, и передачи руководство академикам. И вот ни одного шага из 20 по поводу развития науки, которая забита, и из-за этого наша страна делается все более и более отсталой в технологическом плане по сравнению с Западом и по сравнению с Китаем, у которого абсолютно иное отношение к науке. Вот это демонстрация. Вы чего-то требуете? Получайте. Конечно, это дополнительный источник возмущения среди научного сообщества в нашем городе. Я думаю, что в наших наказах должно быть указание товарищу Грудинину как делегату широкого спектра, на эту позицию. Т.е. требуется иное отношение к науке. Следует прислушиваться к тому, что говорят ученые. Потому что у нас принижена фундаментальная наука, и абсолютно уничтожена в гражданской сфере прикладная наука. У нас нет ее. Почти все институты уничтожены. Все это требуется нам сейчас, когда мы будем поднимать оппозиционные настроения в ходе оставшегося до выборов месяца. Спасибо!
Борис Кагарлицкий: Время уже позднее, и я не буду злоупотреблять своей позицией одного из организаторов этой дискуссии или, вернее, я постараюсь ей злоупотреблять умеренно. Поскольку сами правила игры предполагают некоторые злоупотребления. Я изначально, когда мы начинали эту дискуссию, был абсолютно уверен, что по большей части ее участники между собой не договорятся, не согласятся, хотя, возьмём, вот, например, Владимира Соловейчика, мы начинаем говорить одно и тоже, хотя на самом деле не договорились о некоторых исходных позициях. Не исходных, а так сказать, вводных. Почему? Потому что по большому счету, ключевой вопрос – это не вопрос о том, что произойдет, скажем, 18 числа, а о том, что произойдет 19 числа. И знаете, когда мне сейчас все время говорят о том, что, а давайте-ка мы организуемся, соберемся…. Понимаете, если мы мобилизуемся, то тогда много чего может быть. Но надо же понимать, что никто мобилизационную кампанию за месяц не проведет. И не собирается проводить. Посмотрите, какими методами люди работают. К вопросу о больших залах и т.д. Посмотрите внимательно на видео, на фотографии, на то же самое мероприятие 3 февраля в Москве. Суворовская площадь вмещает примерно 1,5 тысячи человек. Площадь занята менее, чем на треть. Есть фотографии, мы их вывешивали, да и не только мы. Полиция говорит, что тысяча человек собрались. Ну, тысяча там не могла собраться, просто потому что тысяча заполнила бы площадь почти целиком. А она заполнена на треть. Нижний Новгород: люди собираются и там происходит скандал – какие-то левые националисты кричат оскорбления в адрес Грудинина, на это обращают внимание, из-за этого разворачивается газетная и прочая дискуссия, кто-то ругает кандидата, кто-то говорит, наоборот, хорошие ребята, молодцы. На самом деле это не имеет никакого значения. То, что имеет значение на самом деле – это те, кто собираются в небольшом закрытом зале, где в общем-то сводится просто-напросто местный актив, да и то, в значительной мере активы это дело саботируют. По крайней мере, по районам. Т.е. собирается маленький, по меркам такого большого города, как Нижний Новгород, зальчик. Чтобы провести мероприятие для галочки. Чтобы отчитаться. И то, туда пролезли несколько человек, как считают одни – провокаторы, как считают другие – протестующие. Никакой мобилизации массовой не происходит. Никакого массового подъема не происходит. И люди, которые ведут эту кампанию, не только не могут, но и не хотят провести что-либо подобное. Я могу искренне поверить, что активисты Левого Фронта хотят и стараются что-то сделать. Но опять-таки, они стараются это сделать вопреки всей логике, всей структуре этой кампании. И вы посмотрите все-таки на Удальцова, человека с активистским сознанием, и на те серые галстуки, серые глаза, серые пиджаки, которые и являются теми самыми профессионалами, о которых нам говорят. Нет, это не команда профессионалов. Это команда серых мышей, понимаете. И какой отсюда вывод? Никакой мобилизационной кампании никто не ведет и не собирается вести. Об этом речь не идет. В этой ситуации, что мы можем говорить про второй тур? Да не можем мы говорить ни про какой второй тур. Потому что никто его и не собирается добиваться. Для начала. Если кто-то из здесь присутствующих этого хочет, я этого не отрицаю. Но, если говорить о тех людях, которые действительно имеют контрольный пакет в этой компании, уже не кампании, а компании, то эти люди хотят совершенно другого. И там никакого второго тура не планируется. Это немножко напоминает известный одесский анекдот: «Скажите, пожалуйста, если я поверну за угол, там будет опера? Поверьте, опера там будет, даже если вы не повернете за угол». И это тот самый случай. Повернем ли мы за угол или не повернем, опера будет именно там, потому что там она уже стоит. Поэтому, еще раз говорю, проблема в том, в каком состоянии движение придет к 18, 19, 20 и так далее марта, и в этом смысле кампания Грудинина, на мой взгляд, является проблемной. Можете соглашаться. Не соглашаться. Мы можем верить, что целый ряд товарищей искренне хочет использовать эту кампанию на пользу дела, если бы мы были другого мнения, то мы бы здесь все не сидели, правильно? Мы здесь сидим как люди, разделяющие определенные ценности, и мы здесь дискутируем товарищески, хотя может быть иногда и агрессивно. Но мы помним, что мы, во всяком случае, многие из нас, прошли большой путь вместе. И совершенно не собираемся рассориваться по этому поводу. Но нам очень важна ясность, понимание того, как мы придем к некой новой точке. И какой будет эта точка. Тут последний момент, о котором я хотел бы сказать. Это вопрос о том, для чего и с чем идет левое движение к людям. Потому что сейчас кампания, где она, как ни странно, какого-то успеха добивается, ассоциируется, как не парадоксально, с образом Сталина, с образом тяжелой руки, с образом Советского Союза, с образом консерватизма. Причем, когда говорят о Советском Союзе, то не о тех героических людях раннего Советского Союза, о которых Владимир Соловейчик пишет в своих замечательных статьях, это совсем другие образы людей. Потому что на самом деле образ Советского Союза, по большому счету, это образ Сталина в интерпретации брежневского пенсионера. Вот что имеется в виду. Вот этот образ сейчас на плакатах. И я уже рассказывал многим эту историю, когда мы как раз готовились к докладу. Я посылаю моей коллеге Анне Очкиной ряд интернет-плакатов Грудинина и антигрудиниских. Мы их собрали, чтобы проанализировать. Визуальный контент, так сказать. Что собой представляют эти материалы? Какой мессендж они дают? Прогрудининский и антигрудининский. И мы сделали одну техническую ошибку – мы все свалили в одну папку. Т.е. мы все изображения: и прогрудининские, и антигрудиниские – сложили в одну папку и послали. Решив, что человек разберется. Через пять минут я получаю письмо: «А какие из них за Грудинина, а какие против? Они одинаковые». И это говорит очень о многом. Левые апеллируют к некоторому прошлому, причем не к реальному прошлому, а к некоторым образам прошлого, которые опять-таки интерпретируются уже через несколько кривых зеркал, по большому счету. И вот с этим идти вперед – невозможно. Надо идти вперед с чем-то другим, и действительно, у нас другое общество, ему не нужно возвращаться к прошлому. Возвращаться в прошлое нельзя, а то прошлое, которое нам предлагают вернуть, еще и не существовало никогда, т.е. еще хуже. Поэтому, когда профессор Абрамсон мне говорит, что надо, чтобы кампания Грудинина обращалась к ученым, к научному сообществу – это замечательно. Но, простите, пожалуйста, с чем обращаться к научному сообществу, с этими плакатами? Вот почему-то что-то мне говорит, что научное сообщество побежит от этого, как черт от ладана. Это не значит, что оно будет лояльно или будет покорно, это значит, что оно будет приставать только по своим вопросам. И значит, последнее. Как бы мы не пришли 18, 19, 20 марта, с чем бы мы не пришли, никакая работа в этот день не закончится, а только начнется. Нам, действительно, тут Владимир сказал правильно, нужно пережить это все и работать спокойно, уверенно, работать с конкретными социальными интересами, конкретными целями, действительно строить образ будущего, а не образ желаемого будущего, как говорят некоторые деятели из Администрации. Образ необходимого и возможного будущего. Это совершенно другое. Нужно выстраивать этот образ будущего не из «хотелок», а из объективных потребностей, которые складываются сегодня в российском обществе. Ну и будем надеяться, что мы все переживем 18 марта, мы все останемся живы 19 марта и будем надеяться, что будем работать дальше. Спасибо!
