В многочисленных возмущенных комментариях по поводу претензий к поэту Всеволоду Емелину, которому вменяется нарушение 282 статьи УК, периодически мелькают высказывания, вызывающие недоумение. Пишут, например: «На великого русского поэта Емелина собираются завести дело, надо его поддержать и т.д.» — а что, если бы Всеволод был менее талантливым поэтом, то можно заводить и не поддерживать? Пишут: «Ну и где там экстремизм и разжигание, я внимательно прочел два раза — не вижу экстремизма и разжигания». Или вот, например, из комментариев к записи в ЖЖ «Фаланстера»: «Самое грустное, что если б в стихе была чистая клевета, то Емелину бы ни черта не грозило». Получается, что ощутимое количество людей, высказывающихся по сабжу, не исключают самой возможности оценивать с юридической точки зрения. Между тем, художественный текст — это несколько иной тип высказывания, чем, скажем, «Майн кампф» Гитлера, обладающий иной структурой и прагматикой. Можно дискутировать по поводу юридической оценки «Майн кампф» — текста, который действительно когда-то разжигал и возбуждал, но сегодня является всего лишь нуднейшим источником информации для историков, но сама постановка вопроса, при которой в стихотворении, романе или пьесе, текстах, обладающих фикциональным статусом, содержатся высказывания, которые напрямую, без опосредования можно приписать автору и призвать его к ответственности за них, — это абсурд.
Подобные эксцессы имеют долгую историю, но уже в XIX веке был очевиден их идиотизм. Например, хорошо известен судебный процесс над «Госпожой Бовари» Флобера. В 1856 году автора одного из самых значительных романов в истории мировой литературы обвинили в оскорблении общественной морали и религии. «Мой дорогой друг, сообщаю вам, что завтра, 24 января, я буду иметь честь сесть на скамью для мошенников в шестой палате суда исправительной полиции, — писал Флобер доктору Жюлю Клоке. — …Я не рассчитываю на правосудие. Я буду осужден, и наказание, возможно, изберут самое строгое, — славная награда за мои труды…» Французские судьи вынуждены были в конце концов оправдать Флобера, однако наш суд гораздо умнее, тоньше и энергичнее. Нужно экспертное заключение, согласно которому «русский бунт» является экстремистским? Нет проблем, пожалуйста, причем вместе с этим словосочетанием, судя по всему, будет признан экстремистским и разжигающим весь livejournal.com. Про то, что фраза «Убей в себе раба» является страшным экстремизмом, все уже давно в курсе. Хорошо бы собрать материалы и внимательно посмотреть на лица и биографии «экспертов» («культурологов», «лингвистов» и «специалистов по русскому языку и литературе»), которые едва ли не встают в очередь, чтобы написать подобное заключение. Кстати, если экстремистским может быть словосочетание, то вполне можно представить себе экстремистское слово, междометие, букву или фонему — например, довольно подозрительна буква «ы».
Разумеется, это не означает, что поэт или художник — обитатель высших сфер, чистый неподсудный гений, творения которого могут только восприниматься, но не оцениваться. Причем речь идет, разумеется, не только об оценке качества художественного высказывания: у каждого произведения есть социальное содержание, которое можно и нужно критиковать. Если кому-то не нравится роман, представляющий ультра-правые идеи, — ок, для критики таких текстов и поддерживающих их практик существуют различные механизмы, начиная с интернет-троллинга и заканчивая академическим литературоведением. Выводить эту проблему из области общественного мнения в юридическое поле — означает поддерживать цензуру, доносительство и монополию правящего класса.
Ни для кого не секрет, что 282 статья по факту является легитимацией политцензуры, необходимой для поддержания гегемонии правящего класса: считать, что это специальная «русская» статья — глубокая ошибка. 282-ю пытались пришить левой группе «Барто» (к счастью, обвинение недавно было снято). Призывавший убить в себе раба Владимир Акименков — активист «Левого фронта», либералы Ерофеев и Самодуров осуждены по той же статье. Поэтому бороться нужно не только за снятие обвинений с конкретного поэта Всеволода Емелина (и не только потому, что он известный, хороший, лауреат премий и т.п.), но и за отмену этой статьи, противоречащей как понятию права, так и здравому смыслу. Любой вменяемый человек вне зависимости от политических взглядов должен быть против 282 статьи (кстати, на этой почве возможно достижение широкого консенсуса). Во всяком случае, политические противники «профессиональных русских» не должны отмалчиваться и делать вид, что это не про них: мы все используем букву «ы» и, следовательно, являемся потенциальными экстремистами.
