Левые, инфляция и кредитно-денежная политика
Для рабочего класса и левых возвращение высокой инфляции после глобальной пандемии стало серьёзной, требующей анализа политической проблемой. Дело не только в снижении реального размера оплаты труда, вызванном существенным разрывом между уровнем инфляции и заработной платой — высокая и всё возрастающая инфляция вынудила центробанки, в том числе Банк Канады, резко повысить процентную ставку. В результате растёт стоимость обслуживания долгов домохозяйств, бизнеса и правительств, а также получения новых займов.
По мере того, как изменение процентной ставки будет приводить к замедлению экономического роста и возможной рецессии, вырастут безработица и бедность, а заработная плата станет всё сильнее сокращаться. Рабочие вынуждены расплачиваться за пандемию инфляцией, тогда как эти расходы можно было профинансировать из налога на имущество. Международный валютный фонд (МВФ) уже сейчас предсказывает рост безработицы и замедление экономического роста в развитых странах и Китае, призывая в то же время к жёсткой кредитно-денежной политике, которая должна будет справиться с инфляцией.
Многие экономисты и аналитики, придерживающиеся консервативных взглядов, призывают правительства сокращать расходы, чтобы возместить затраты на обслуживание государственного долга. В результате государственные и частные инвестиции в борьбу с изменением климата и кризисом на рынке доступного жилья, которые и так недостаточны, скорее всего, будут сокращены и отложены.
За высокой инфляцией — высокая безработица
Как это случилось в Германии 1920-х и 1930-х, высокий уровень инфляции, сопровождаемый высокой безработицей, может привести к возвышению крайне правых. В 1980-х в Канаде высокая инфляция и высокий уровень безработицы (стагфляция) создали условия для триумфа неолиберальной экономической теории, политики жёсткой экономики, роста прекарной безработицы и прямой атаки на рабочий класс.
В ответ на это левые, разумеется, раскритиковали обращение к сдерживающей кредитно-денежной политике как вредное явление, которое хуже даже того недуга, который призвано излечить — инфляции (см.: Stanford, Seccareccia и Tooze). Эта критика обоснованна, но нам также нужно существенным образом переосмыслить макроэкономическую и, в особенности, кредитно-денежную политику.
Как заявил Сэм Гиндин, нам нужно также задуматься о том, как переучередить левое и рабочее движение в контексте нового экономического и социального кризиса, который отчасти спровоцирован застарелой слабостью рабочего движения. Борьба за сохранение материального благосостояния рабочего класса должна основываться на выработке альтернативы неолиберализму.
Нынешний виток инфляции
По утверждению многих левых, а также сторонников более традиционной экономической теории и даже представителей центральных банков, во многом нынешний рост инфляции спровоцирован не столько имеющимся в экономике спросом, сколько сокращением предложения. Нарушение цепочек поставок и изменение состава предложения, вызванные пандемией, в последнее время усугубились из-за высоких цен на энергию и сырьё — в частности, в результате военных действий в Украине (Stanford). Некоторые из этих факторов могут быть кратковременными.
Складывается впечатление, что многие крупные компании, обладающие известным влиянием на рынке, из конъюнктурных соображений подняли цены, увеличили прибыль и, таким образом, спровоцировали рост инфляции (хотя неясно, почему они не воспользовались своим положением на рынке ранее). Как настаивают левые, до сих пор рост инфляции был в значительно большей степени результатом роста прибылей, чем роста заработной платы, и рабочие должны и будут добиваться сохранения реального размера заработной платы.
При этом центробанки ужесточают кредитно-денежную политику не потому, что зарплаты стремительно растут, а потому, что они опасаются зарплатно-ценовой спирали подобной той, что раскручивалась в 1970-е годы (см.: Tooze). Они действуют на упреждение, надеясь затормозить экономику ровно в той степени, чтобы инфляция вернулась к уровню, предшествовавшему пандемии (в случае Канады это 2 %). Однако, по-видимому, они готовы спровоцировать серьёзную рецессию, если это покажется необходимым.
Центральные банки полагают, будто существует зависимость между инфляцией и безработицей (так называемая кривая Филлипса): рост безработицы ведёт к снижению инфляции — в основном за счёт снижения оплаты труда. По их мнению, точка равновесия подвижна и её нельзя определить в точности; прежде всего, она обусловлена положением рабочих на рынке труда, определяемым распространённостью профсоюзов, степенью централизации коллективных переговоров, готовностью рабочих отстаивать свои права, размером пособий по безработице минимальной заработной платы и другими факторами, влияющими на рынок труда. Мильтон Фридман прямо заявляет, что для достижения низкого и стабильного уровня инфляции уровень безработицы не должен снижаться ниже так называемого естественного уровня безработицы.
Кредитно-денежная политика, проводимая независимым центробанком с целью поддержания низкого уровня инфляции, была краеугольным камнем всей неолиберальной экономической программы. В результате макроэкономическое администрирование представляется технической задачей, а фискальную политику, подразумевающую, по сути, политическую дискуссию о проблемах распределения и составе государственных расходов, чем-то довольно-таки маргинальным.
Сегодня кажется маловероятным, чтобы для возвращения инфляции на допандемийный уровень «потребовалась» глубокая рецессия, поскольку рабочее движение остаётся слабым, а глобальная экономическая интеграция и нерегулируемое международное движение капитала продолжают приводить к сильному дефляционному давлению.
С другой стороны, центральные банки озабочены тем, что фискальные меры, призванные бороться с пандемией и демографическими проблемами (выходом бэби-бумеров на пенсию), привели к низкой безработице и некоторым робким попыткам возрождения рабочего движения — в особенности в США.
Левые экономисты-кейнсианцы, принадлежащие к школе Калецкого, вполне согласятся с тем, что между инфляцией и безработицей существует зависимость, определяемая сравнительным переговорным потенциалом капитала и труда в капиталистической экономике (см.: Seccareccia). По их мнению, при капитализме некоторый уровень безработицы и избыток рабочей силы на рынке труда необходимы, чтобы дисциплинировать рабочих и сохранить прибыльность.
Сокращение прибылей, вызванное ростом доли заработной платы, ограничит капиталовложения в коммерческую деятельность и подорвёт «доверие». Таким образом, капиталистический контроль над процессом инвестирования в значительной степени вынуждает центральные банки отдавать низкой и стабильной инфляции предпочтение перед достижением низкой безработицы или полной занятости. Именно это происходит в Канаде, где у центрального банка лишь одна цель — достичь целевого показателя инфляции; но то же самое верно и для таких стран, как США, предоставляющих центральным банкам несколько более широкие полномочия.
Левые кейнсианцы утверждают, что полная занятость и стабильная инфляция могут и должны сохраняться посредством в основном фискальной политики, то есть изменением государственных расходов и налогов, и, в конечном счёте, обобществления процесса инвестирования. Это влечёт за собой не просто значительный рост инвестиций в общественный сектор экономики, но также расширение государственной собственности, в особенности в случае финансового сектора и крупных предприятий.
Высокие издержки антиинфляционного поворота 1970-х годов
Проводившаяся Волкером в США в конце 1970-х политика уменьшения инфляции в начале 1980-х была воспроизведена в Канаде. Эта политика привела к снижению выражавшейся двузначными числами инфляции ценой глубокой рецессии и очень высокой безработицы, которая, казалось, более или менее окончательно подорвала переговорные позиции рабочих. В конце концов, вслед за более низкой инфляцией 1990-х и 2000-х годов, процентная ставка снизилась, но центральные банки сознательно поддерживали некоторый переизбыток в экономике, чтобы сдерживать любое инфляционное давление.
Этот опыт показал, что кредитно-денежная политика и в самом деле способна контролировать инфляцию, хотя это и чревато высокими экономическими и социальными издержками.
Наиболее прогрессивные экономисты утверждают, что склонность центральных банков достигать низкого и стабильного уровня инфляции, а затем поддерживать его, в неолиберальный период ограничивает потенциальный экономический рост, приводит к стагнации реальной оплаты труда и снижению доли оплаты труда при росте доли прибылей в национальном доходе, что способствует усугублению неравенства в доходах и имущественного неравенства. Более широкий политэкономический подход учитывал бы неспособность рабочего движения и левых сопротивляться жёсткой кредитно-денежной и фискальной политике, сохранять переговорную позицию на рабочих местах и выступать за гораздо больший общественный контроль над инвестициями.
На время так называемого «Великого успокоения» 1990-х и 2000-х пришёлся продолжительный, свободный от рецессии период низких процентных ставок, постоянного, хотя и не головокружительного экономического роста и низкой и стабильной инфляции. Безработица снизилась с очень высокого уровня начала 1980-х годов, но на протяжении большей части 1980-х и 1990-х реальная заработная плата стагнировала, а на рынке увеличивалась доля более прекарных форм занятости. Казалось, что тонкая настройка экономики посредством кредитно-денежной политики «работает», и сторонники господствующего экономического подхода по большей части отрицали потребность в фискальной политике.
Глобальный финансовый кризис и Великая рецессия 2008 года положили конец этому периоду: правительства спасли банки и всю глобальную финансовую систему с помощью значительных вливаний капитала, а с глобальным экономическим спадом и стремительно растущей безработицей боролись, наращивая дефицит и долги государственного бюджета. В США и Европе центробанки прибегли к монетарному стимулированию, печатая новые деньги, чтобы снизить как кратко-, так и долгосрочные процентные ставки. К сожалению, от налоговых стимулов поспешно отказались в пользу жёсткой экономии. Но правительства вновь прибегли к налоговым стимулам и экстраординарным кредитно-денежным мерам во время борьбы с новым глобальным экономическим спадом, вызванным пандемией в 2020 году.
Хотя либеральная и льготная кредитно-денежная политика вот уже более двух десятилетий держит процентные ставки на низком уровне и играет свою роль в контролировании безработицы, у неё есть важные негативные последствия, которые левым следует принять в рассчёт.
Как отмечалось, кредитно-денежная политика и независимость центробанков способствуют деполитизации экономической политики. Дешёвые кредиты в сочетании с финансовой дерегуляцией помогают финансировать всевозможные спекуляции: от ипотечных пузырей, подобных тому, что предшествовал кризису 2008 года, до «игристых» биржевых рынков, экспоненциального роста финансового сектора и слияния компаний.
Корпорации использовали дешёвые кредиты для финансирования скупки собственных акций и выплаты дивидендов, что шло на пользу инсайдерам и держателям акций и способствовало росту неравенства в доходах и имущественного неравенства. Однако при росте доли прибыли в национальном доходе низкие процентные ставки привели лишь к незначительному увеличению инвестиций в реальный сектор экономики.
Низкие процентные ставки в сочетании со слабым ростом реальной оплаты труда также вели к значительному росту задолженности домохозяйств — в Канаде даже большему, чем в США. Инвестиции в недвижимость стали важным фактором экономического роста, но теперь чрезмерно завышенные цены на недвижимость представляют собой существенную угрозу финансовой стабильности. Дешёвые потребительские кредиты также искусственно поддерживали уровень жизни обычных рабочих семей, а равным образом — избыточное потребление сверхбогатых.
Альтернатива кредитно-денежной политике и жёсткой экономике
Кредитно-денежная политика — плохой инструмент борьбы с инфляцией. Основная проблема состоит в том, что центробанки полагаются практически исключительно на один-единственный инструмент — процентную ставку. Более высокие ставки отрицательно воздействуют на необходимые нам коммерческие и государственные инвестиции, а не только на финансовые спекуляции и инфляцию цен на активы. Они противоречат насущной потребности инвестировать больше, а не меньше в борьбу с климатическим кризисом и строительство доступного жилья.
Федеральное правительство должно и может обеспечить расходы на финансирование неизбежного энергетического перехода; равным образом, строительство доступного жилья должно амортизироваться за счёт более высоких процентных ставок. Нам следует расширить такие государственные инвестиционные банки, как Корпорация по развитию экспорта (Export Development Corporation) и создать новые, чтобы увеличить дешёвые кредиты и/или долю капитала, направляемую на целевые инвестиции в производство. Эти банки могут частично финансироваться Банком Канады на основании договорённостей между Банком и федеральным правительством.
По сути, должна существовать подвижная шкала процентных ставок: федеральное правительство и Банк Канады будут манипулировать ею, чтобы сохранять приемлемо низкий уровень инфляции, при этом обеспечивая и поддерживая необходимые инвестиции.
Кроме того, нам нужно расширить кредитный контроль и регулирование, чтобы ограничить приток капитала на цели с низким приоритетом. Мы уже поставили некоторые условия: например, минимальные первые взносы и максимальная стоимость обслуживания долга при предоставлении и получении ипотечных займов, — но адекватного регулирования корпоративных заимствований пока нет.
Хотя правительства и следят за банковским кредитованием корпоративного сектора, как правило, принято считать, что оценивать риски и брать их на себя — не говоря уже об анализе других критериев помимо уровня доходности с учётом риска, — дело скорее частных финансовых институтов, а не государства.
Наряду с этими мерами, влияющими на стоимость финансирования новых инвестиций, федеральное правительство должно амортизировать воздействие инфляции на семьи с низким доходом, увеличивая налоговые субсидии (например, на налог на товары и услуги) и финансируя их за счёт налогов на сверхдоходы и собственность корпораций. Процентные ставки по кредитным картам надлежит снизить и регулировать. Объём кредитования на цели потребления можно снизить, не повредив семьям обычных трудящихся.
Стоит также добиваться избирательного регулирования цен на основные группы товаров (например, энергию), в случае которых есть убедительные доказательства извлечения сверхприбылей и осуществления вредных спекуляций. Однако более широкое регулирование цен вызовет решительное сопротивление работодателей, если не затронет также и заработную плату.
Суть в том, что левым недостаточно просто выступать против высоких процентных ставок. Нам следует существенным образом расширить роль фискальной политики в сравнении с кредитно-денежной политикой и заняться проблемой инфляции, одновременно добиваясь низкого уровня безработицы, новых инвестиций, достойной заработной платы и гораздо более справедливого распределения доходов и имущества.
