Создание и забывание образов, опыт современной Украины
В русскоязычной части интернета в основном транслируется толкование исторических процессов, явлений и событий, принятых российской историографией, российскими мыслителями и деятелями. Украино- или белорусско-язычный интернет, либо подчинен российскому, либо замкнут в самом себе. И за исключением, специально сделанных на русском языке, ярко выраженных украинских пропагандистских каналов, его внешних проявлений либо нет, либо они максимально аполитичны.
Также, для большинства читателей, не будет новостью, что украинские учебники по истории, за последние несколько лет, пестрят риторикой, уводящей Россию даже не за Урал, а куда-то в далекое Забайкалье от Европы и европейской истории. С 2014 года история Украины, ее конструирование, стали неотъемлемой чертой жизни каждого украинца. В полную силу новые образы заработали около 2018 года, и с двойной сильной с 24 февраля 2022 года.
Однако, в чем специфика украинской интерпретации истории от Рюрика до Зеленского? В том, что при всех попытках создать какой-то позитивный, рыцарский и благородный образ украинского прошлого, оно постоянно чем-то омрачается.
Киевская Русь, как явление, это какой-то страшный камень раздора. При том, что ни современная Россия, ни современная Украина не имеют адекватного, прямого, связанного непрерывной традицией, отношения к Руси, обе стороны с пеной у рта стремятся «присвоить» ее себе. Особо действенным это является еще и потому, что адекватного представления, что такое Русь, у людей без специального образования, просто нет. Почему такие персонажи как Арестович заявляют, что Украина должна создать «монополию» на Киевскую Русь (Русь-Украину, как ее официально приказано называть)? С той простой целью, что нужно создать образ, что Владимир Великий и Ярослав мудрый, были щирыми украинцами, ничем неотличными от пересічного (рядового, обыкновенного) жителя Черкасской области.
Этьен Балибар, в книге «Раса, нация, класс», в разделе посвященном нации, написал очень важную вещь: «Ни одна нация не обладает этнической базой естественным образом, но они обретают ее по мере того, как национализируются их общественные формации, как включающееся в них, упорядочивающееся и доминирующее в них население «этнизируется», т.е. представляется в прошлом или будущем как если бы оно образовывало естественное сообщество и обладало изначальной идентичностью, культурой, интересами, более высокими чем индивидуальные и социальные условия»
Исходя из этого я и позволяю себе отказать современной украинской и русской (российской) нациям, в причастности к Киевской Руси. Великое княжество Литовское или Московское Царство, могли претендовать на наследие, так как правящие элиты этих государств происходили или успешно инкорпорировали в себя элиты Киевского, Черниговского, Переяславского и Галицко-Волынского княжеств, сошедших с глобальной политической арены.
Однако проблема не столько в этом. Проблема в том, что силами украинских идеологов и историков давно взят курс на создание, насильственное откапывание, некой единой традиции «державотворення» (государствостроения), которая свяжет Киевскую Русь-Украину, времена Гетьманщины Богдана Хмельницкого и современную Украину. И когда реальной традиции нет, что-то, что ее подтверждает, как сказал Зеленский: «…не надо доказывать это историческими трактатами, работами, статьями. Потому что наши доказательства – не на бумаге. Они в камне и металле. Не в мифах и легендах, а в украинских городах и на наших улицах». Этот символ, это Софийский собор, Золотые ворота, трезубец Владимира, гривенник и так далее. По такой логике, Украина должна быть наследницей Ватикана, так как в Киеве есть католический костел, в неоготическом стиле, наследницей Российской империи, так как в Киеве и Одессе есть здания оперных театров, построенные в XIXвеке, наследницей Советского Союза, так как фонд монументальной архитектуры за прошлый век многократно перекрывает всю прошлую историю (Хрещатик трудно отличить от Тверской, например).
Другой образ, это образ Запорожских казаков. Что такое казачество, для обывателя, тоже не является чем-то ясным. Современная украинская историография стремится сделать из них образ благородного рыцарства, обладающего какими-то неопределимыми, но благородными чертами, не хуже французской аристократии. Однако, если задать вопрос, почему казацкая старшина в конце XVIII века приняла имперское дворянство, то ответ будет в том, что «Дух» куда-то испарился. При этом, казацкие времена, как минимум этнически, уже можно начать увязывать с современной Украиной. Более того, даже политически, мы можем проводить параллели. Один из мотивов, связанных с запорожцами, полная романтизация казачьей демократии. Да, гетман действительно был выборный, однако, это была военная демократия. Но при этом никто не будет говорить о том, что Богдан Хмельницкий был дворянином и, что за восстанием 1648 года стояли весьма понятные материальные интересы обиженного аристократа, а не борца за ридну неньку. Более того, учебники честно пишут, что Хмельницкий стремился переделать Гетманщину в полноценное королевство, со своей династией наверху. Так это что, тоже зрада?
Времена Гражданской войны и революции упоминаются мимоходом, сделать из Петлюры или Скоропадского каких-то героев не получается. Да, их именами названы улицы, о них вспоминают, но очень опосредованно и неохотно. А советские времена…
Доктрина украинских властей на приравнивание коммунизма и фашизма сработала настолько сильно, что коммунизм представляется чем-то еще более жутким и худшим чем фашизм. Когда говорят, что коммунисты в войну взорвали ДнепроГЭС, не говорят, что они ее сначала построили, а потом починили. Когда говорят о Запорожье, Николаеве или Харькове, как каких-то центрах промышленности, не говорят, кто ее построил, она тут просто есть. Если в российском дискурсе, когда говорят о Великой Отечественной, то не совсем понятно, кто, почему и за что воевал, то об о всем, что было построено в Советской Украине принято даже не думать, зачем, почему и для кого все это строили.
Ориентиры прошлого, на которых украинское правительство стремится строить современную идентичность вроде бы – неплохие, но только при рассмотрении их в самой низкой детализации. Владимир и Ярослав, с одной стороны, великие правители, с другой, то, как они пришли к власти (в результате междоусобиц), то, что стало с Русью последующие 200 и более лет, явно не то, что нужно повторять. Казачество – действительно уникальное явление, специфическое и многогранное, но никак не связанное с рыцарством и весьма сомнительно связанное с демократическим либерализмом. А героизация командиров УНР, вроде Болбочана, расстрелянного Петлюрой, самого Петлюры, расстрелянного чекистами, командиров УПА, и создающийся последние восемь лет позитивный образ военного, создает ощущение, что военные скоро станут реальным отдельным сословием, а народонаселение готовят не просто к этому, а к какой-то возможной военной диктатуре, а-ля Пилсудский в Польше.
Вообще, в плане образов, довольно показательным является ролик, сделанный на 30 лет независимости, в котором девочка в белом платьице бежит через даты истории Украины, которые были описаны раньше. И если от княгини Ольги и до 1917, обращение к истории через личности еще можно оправдать, то после 1917-го, такое ощущение, что и украинский народ, и сама Украина как явление исчезают, наступает ад или что-то хуже. Тут, мне кажется, украинская идеология входит в противоречие сама с собой. С одной стороны, украинцев хотят выделить из советского народа, как отдельных участников Второй Мировой войны, создателей ООН, с другой стороны, хотят изобразить украинский народ как абсолютно аморфную массу, над которой кто-то на протяжении 84 лет совершал зверства. Украинцев не изображают, как героических защитников Киева, Одессы или Крыма, и не показывают, как освободителей, нет, хронология начинает выглядеть как-то так: Война началась — Бабий Яр — Война закончилась. И в этих условиях слова, что послевоенное восстановление и активный рост экономики Украинской ССР – это подвиг, выглядят настолько глупо и неуместно. Республика развивалась сама, просто потому что. И вроде бы вот оно, что-то позитивное, что ощущается материально, но и тут зрада, так как репрессировали Стуса и Параджанова.
Алексей Сафронов правильно говорил о потребности в позитивных образах социализма, нахождения их в прошлом, через которое мы будем строить будущее. И вот пример Украинской идеологии — это яркий пример, когда реальный расцвет, прогресс и все хорошее связанное с жизнью реального украинского народа, связано с социализмом и это все нужно забыть. Если давать ответ на то, что должно стать таким позитивным образом социализма – это прогресс и созидание. В украинской, российской и всех остальных постсоветских историографиях все эти народы лишены этих черт. Они великие априорно, современный житель Винницы или Самары великий, потому что Киевская Русь, потому что Петр Первый или Богдан Хмельницкий, потому что Шевченко или Пушкин. И читатель, и автор относятся к этому весьма опосредованно, мы все не Пушкин, не Петр Первый, не Шевченко и Хмельницкий и живем мы не в Киевской Руси. Да, по всей Украине есть более древние храмы чем в золотом кольце России, зато и там, и там есть огромные индустриальные комплексы, которые были построены в одно время, и в одно время были разрушены. Про такое явление, как украинский народ-созидатель, наши власти не хотят и знать. А ведь образ простого шахтера, строителя ДнепроГЭС, рабочего «МоторСіч», миллионов украинцев, которые отстроили тысячи городов, построили сотни заводов, разрабатывали космические корабли и самолеты – намного ближе простому человеку, чем образ Ярослава Мудрого или запорожского казака. Но все эти украинцы, а вместе с ними россияне, белорусы, казахи, немцы, поляки, чехи и все остальные народы, строили это, объединенные целью построения социализма, построения светлого будущего для всего человечества, а не для монархов, президентов или олигархов.
Главный позитивный образ, который должен быть самым страшным оружием в наших руках, это образ будущего, его строительства, объединения всех национальных творческих сил для его достижения. Русь, Хмельницкий и Петр Первый, они не смотрят в будущее, они тотально реакционны по отношению к современности. И ставить их во главу угла, значит отворачиваться от будущего.
Человек так устроен – ему нужен миф о Золотом веке. Но если человек мечтает о минувшем, то он никуда не придет, а если человек мечтает о будущем, то он его достигнет.
Александр Король
