Период полураспада: события в Белоруссии как зеркало идейного кризиса в России
Спустя почти треть века после распада Советского Союза на постсоветском пространстве наметилась явная тенденция к обновлению элит. Лидеров, плавно перекочевавших когда-то из кресел советских аппаратчиков в кресла президентов новых независимых государств, сменяют политики нового типа. Иногда эти перемены сопровождаются демократизацией общества, диверсификацией торговых и политических связей, насколько это допускают объективные географические, экономические и исторические предпосылки.
Где-то, как на Украине, этот процесс сопровождается кровопролитием и расколом общества, где-то режим сам возглавляет перемены, осуществляя так называемый «трансфер власти». Так произошло в Казахстане, где бессменный ранее президент Нурсултан Назарбаев отступил в сторону, выдвинув на первый план преемника. Очевидно, что коренных реформ эта формальная замена не предполагала, однако сама идея отставки бессменного лидера отвечает запросу на обновление.
В Узбекистане трансформация режима произошло естественным путем, после смерти Ислама Каримова президентом стал возглавлявший ранее кабмин Шавкат Мирзиёев. Что интересно, абсолютно системный политик не стал продолжать каримовский курс, а открыл для Узбекистана путь к реформам и выгодному сотрудничеству с рядом государств.
Армения также переживает метаморфозы, однако в этом случае к обновлению режима привела «бархатная» революция. Заметим, что опасения некоторых российских наблюдателей, пророчивших Армении серьёзное охлаждение отношений с Россией и разворот на Запад, не оправдались. Ориентация Еревана в военно-экономической области на Москву обусловлена не предпочтениями элит, а объективной необходимостью — влияние России очень важно на фоне нового витка армяно-азербайджанского конфликта. Постоянно нависающая над Арменией угроза также сглаживает внутренние конфликты: все стороны отдают себе отчет в том, что внутренняя дестабилизация ослабит страну перед лицом противника.
В 2020 году масштабные протесты охватили Белоруссию. Главное требование протестующих — аннулирование результатов президентских выборов, поскольку они были сфальсифицированы в пользу действующего президента Александра Лукашенко, и проведение нового голосования.
Политические требования смогли объединить широкие слои населения — вопреки устоявшимся в российской среде представлениям о том, что оппозиционность является уделом городской интеллигенции, в Белоруссии к протестам присоединились рабочие крупных госпредприятий, включая Белорусский металлургический завод (БМЗ), Минском тракторном заводе(МТЗ) и другие.
Движение по нисходящей
Тот факт, что к требованиям протестующих присоединились работники крупных предприятий стало болезненным ударом по позициям правящего режима. Главная опора власти если не подломилась, но предательски затрещала.
Именно экономическую стабильность с опорой на костяк крупных госпредприятий Александр Лукашенко годами презентовал в качестве своего главного достижения — а также основания для сохранения действующего порядка в стране.
Комментируя забастовки на белорусских предприятиях, глава государства предупредил, что остановка работы может лишить заводы экспортных заказов в условиях оживления мировых рынков после пандемии коронавируса.
«Если мы остановимся, никогда не раскрутим свое производство. Никогда! Нас еще в это болото и подтолкнут. Людям надо это объяснить: хотите бастуйте, хотите работать — работайте», — заявил Лукашенко. По словам политика, рыночная ниша будет быстро перехвачена иностранными конкурентами в том случае, если Белоруссия замедлит поставки.
Однако представление о Белоруссии, как о промышленной, экспортной державе регионального масштаба, сумевшей, в отличие от соседей, преумножить советское наследие, далеко от реального положения дел.
Одним из показателей, наиболее точно отображающим ситуацию в экономике, является уровень износа основных фондов. В Белоруссии этот показатель постепенно и неумолимо ухудшается. Так, суммарно по всем отраслям в 2016 году степень износа основных средств составляла 36,6%, в 2018 году — уже 38,8%, а в 2019 году — 40,4%. Наиболее плачевная ситуация складывается в горнодобывающей промышленности — здесь на момент 2019 года износ основных средств достиг 57,6%.
В обрабатывающей промышленности на момент 2016 года износ основных средств составлял 38,4%, в 2019 году — уже 42,7%. Даже в сельском хозяйстве за с 2016 по 2019 год уровень износа вырос на 1% — с 38,5% до 39,5%.
Для сравнения, в Узбекистане за последние годы уровень износа основных средств снижается. Если в 2013 году этот показатель составлял 37,2%, а в 2015 году — 38,5%, то к 2017 году он опустился до 34,9%.
Заметно более тяжёлая обстановка сложилась на Украине, где на момент начала 2020 года изношенность основных средств в среднем составляла 60%, а в некоторых отраслях — до 80%.
Похожая на белорусскую ситуация наблюдается в России, где показатель изношенности основных средств в 2018 году составлял в среднем 47,4%. Наибольший износ основных фондов приходится на сферы информации и связи (60,5%), добычи (57,7%), транспорта и хранения (56,8%) и здравоохранения (53%).
На фоне высокого уровня износа основных средств в Белоруссии неизбежно стагнирует и производительность труда. Если в 2011 году прирост этого показателя в процентном отношении с предыдущему году составлял 107,5%, то в 2018 году составил уже 103,5%, а в 2019 году — 101,4%.
Как отмечается в Национальной стратегии устойчивого социально-экономического развития Республики Беларусь до 2030 года, по производительности труда страна отстает от государств Европейского союза почти в 4-5 раз. Вклад Белоруссии в мировое производство также снижается, если в 2005 году её доля в валовой добавленной стоимости мировой обрабатывающей промышленности составляла с 0,12%, то в 2015 — 0,11%.
Кроме того, белорусская экономика отличается высокой энергоемкостью, опережая по этому показателю европейские страны в полтора-два раза. А по уровню материалоемкости валового выпуска республика неизменно входит в десятку государств Европы с наиболее высокими показателями.
«Все это свидетельствует о высокозатратной структуре экономики и наличии значительных резервов для снижения издержек производства и повышения конкурентоспособности продукции на основе модернизации и структурной перестройки экономики», — говорится в документе.
Отметим, что в России темпы роста производительности труда также снижаются. Если в 2008 году прирост в процентах по отношению к предыдущему году составлял 104%, то, например, в 2018 году — уже только 102%.
Низкая производительность труда идет рука об руку с недофинансированием НИОКР, доля затрат на проведение научных исследований и разработок колеблется в районе 0,50 – 0,60% к ВВП.
По этому показателю республика отстает не только от Евросоюза, но и от соседей по СНГ. Например, в России аналогичный показатель удерживается в районе 1%.
Отличительной особенностью Белоруссии является высочайшая доля госсектора в экономике. Так, в 2018 году организации с долей госсобственности 50% и более концентрировали 40,3% рабочей силы, 58,8% промышленного производства, 53,1% инвестиций в основной капитал и 59% выручки.
При этом белорусский госсектор не отличается высокой эффективностью. Так, на момент 1 января 2019 года на госпредприятия приходилось 85,7% просроченной задолженности по кредитам и займам.
С проблемами сталкиваются даже такие гиганты, как БМЗ. В прошлом году долговые обязательства предприятия превысили его текущие активы на 1,8 млрд белорусских рублей. Большая часть задолженности БМЗ (1,78 млрд) сформирована за счёт займов со стороны государственных банков. И хотя выручка предприятия выросла по сравнению с предыдущим периодом на 35,3%, компания получила чистый убыток в размере 147,45 млн рублей.
Следует отметить, что БМЗ относится к числу предприятий, чьи работники присоединились к протестам против режима Лукашенко, наряду с работниками других госпредприятий, таких как БЕЛАЗ, «Беларуськалий», МАЗ и т. д.
Хотя протесты, охватившие Белоруссию в августе, имеют в первую очередь политическую мотивацию, к ней может присоединяться и экономическая подоплека.
Например, по словам генерального директора завода БМЗ в Жлобине Дмитрия Корчика средняя зарплата на предприятии составляет около 1400 белорусских рублей (536,41 долларов США). В то же время размещённые в открытом доступе вакансии предприятия свидетельствуют о том, что зарплаты линейных сотрудников завода заметно отстают даже от этого скромного уровня. Например, электромеханик по средствам автоматики и приборам технологического оборудования может рассчитывать на зарплату до 1100 рублей (и это до вычетов налогов), электрогазосварщик — до 880 р., фрезеровщик — до 915 р., обжигальщик — до 488 р., вальцовщик стана горячей прокатки может получать до 1209 руб.
И это при том, что, согласно официальной статистике, средняя зарплата в республике на июль 2020 года составляла 1287,5 руб. (около $492). Для сравнения, в соседней Польше средняя зарплата составляет порядка $1335. В этом отношении Белоруссия располагается между Россией и Украиной, где средние зарплаты составляют $662 и $380 соответственно.
На пороге перемен
То, что республика нуждается в серьезных переменах, признают все в стране, включая самого Александра Лукашенко. По мнению президента, необходимо провести, в первую очередь, административную реформу и перераспределение ответственности за принимаемые решения. В апреле 2019 года Лукашенко заявлял, что страна уже прошла этап, когда концентрация полномочий в руках исполнительной власти была оправдана.
«Надо нагружать властными полномочиями другие структуры и ветви власти. <…> Чтобы за экономику, к примеру, отвечало правительство вместе с парламентом. Национальный банк не должен быть в стороне», — заявлял Лукашенко.
О необходимости перемен белорусский лидер заявлял и в преддверии президентских выборов.
«Я, конечно, не стану ломать страну через колено, приватизировать, как некоторые предлагают, наклонять людей. Самое тяжелое, когда люди живут в эпоху ненужных перемен. Перемены будут обязательно, и они должны начинаться и идти цивилизованно, начиная от Конституции», — заявлял Лукашенко время посещения предприятия «Белкалий-Мигао» летом.
Президент добавил, что не считает, что приватизация приведёт к положительным изменениям.
«Я боюсь потери рабочих мест — уже сталкивались с этим. Хорошо, что не пошли на глобальную приватизацию: когда приходил инвестор, ему не надо было 20 тыс. работающих (как у вас), не нужны были детские сады и прочее — это не профильные активы. Мне такая приватизация не нужна», — пояснил Лукашенко.
В то же время, оппоненты действующего президента явно рассматривают приватизацию как панацею для экономики.
Так, по мнению Виктора Бабарико (он пытался выставить свою кандидатуру на президентских выборах, однако был арестован властями), повышением эффективности отраслей экономики следует заняться, возможно, с прицелом на приватизацию. При этом государство не должно препятствовать сокращению рабочих мест на приватизируемых предприятиях, считает политик.
«При этом нельзя допустить массового роста безработицы, следует формировать спрос на рабочую силу. Это возможно за счет отраслей, которые находятся на пике, например ИТ», — заявил Бабарико в одном из интервью. Как именно он представляет себе перепрофилирование индустриальных рабочих в IT-специалистов, политик не пояснил.
Ещё один оппозиционный кандидат, также ставший фигурантом уголовного дела незадолго до выборов, Валерий Цепкало высказывался о приватизации с большей осторожностью. По его словам, госпредприятия следует акционировать, но сделать это плавно и поэтапно, чтобы не допустить повторения печального российского опыта с залоговыми аукционами.
«Приватизация должна вестись поэтапно, как, например, в Китае: в этом году — 10%, дальше — еще 10%», — считает он.
Следует также отметить, что хотя раздуваемые в российских соцсетях слухи об антироссийском характере белорусских протестов далеки от реальности, оппозиционные кандидаты действительно не готовы говорить о сохранении ориентации на Россию. Не давая прямой ответ, лидеры белорусской оппозиции предпочитают уклончивую риторику.
Так, отвечая на вопрос о возможности интеграции Белоруссии с ЕС, Виктор Бабарико заявил, что сейчас «наметился тренд на глобальные общечеловеческие союзы».
«Мы наблюдаем эволюцию от единственного возможного союза к вариативности различных блоков и союзов, и такой подход мне близок», — заявил политик.
Отвечая на вопрос о том, с кем должна сближаться Белоруссия, с Россией или с Западом, Сергей Тихановский заявил, что страна должна «дружить и с западом, и с востоком, и севером, и с югом».
«А то, что президент всю экономику развернул исключительно на Восток — это его самая большая ошибка. <…> С Россией у нас должны быть исключительно дружеские отношения, но проект Союзного государства себя изжил», — заявил Тихановский.
Вперёд, в прошлое
Таким образом, хотя протесты в Белорусии и не имеют яркой антироссийской окраски, то говорить об ориентации протестующих на Россию тоже явно не приходится. В этом случае нет элемента враждебности к России, как это было в случае с украинским «майданом», но прослеживается явное стремление к поиску альтернативного ориентира. Как в своё время и в Армении, белорусские оппозиционеры говорят о европейских ценностях и сравнивают состояние отечественной экономики с Польшей, которая смогла при схожих стартовых возможностях добиться за последние 30 лет серьезных экономических успехов.
Можно сколько угодно гневаться на «неверных» белорусов, однако факт остается фактом — сегодня Россия уже давно не является вдохновляющим примером для ближайших соседей. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что Россия страдает ровно от тех же проблем, которые стали обыденностью для многих стран постсоветского пространства. По уровню производительности труда, вложениям в наукоемкую продукцию, по уровню оплаты труда Россия лишь немного опережает соседей. Нет отличий и в области политического устройства — тот же дефицит политических свобод, так же тупиковая и опасная для государства модель несменяемой власти.
Наличие в России обширной прослойки сверхбогатых людей, а также многомиллиардные траты на проведение масштабных спортивных мероприятий и благоустройство столичного региона никого не вводят в заблуждение. Высокий уровень социального неравенства, неизжитая за тридцать лет сырьевая модель экономики, низкая производительность труда, слабые темпы экономического роста и высокий уровень бедности — все это является российскими реалиями.
Сегодня Россия не может быть ориентиром для движений, направленных на перемены, поскольку сама остро в них нуждается. Поэтому закономерно, что ориентацию на Москву на постсоветском пространстве сохраняют преимущественно старые элиты, вышедшие когда-то прямиком из советской номенклатуры и сохранившие тесные связи и общие взгляды на госуправление. При этом в большинстве случаев новая политическая поросль уже стремится если не к вражде, то к дистанцированию от Москвы.
При этом поиск альтернатив не всегда приводит к успеху. Например, приватизация, о которой говорят лидеры белорусской оппозиции, способна привести к окончательной гибели предприятий — таких примеров немало на постсоветском пространстве. Да и разговоры о массовых сокращениях ради «оптимизации» экономики тоже не могут внушать оптимизм рядовым гражданам. Приватизация, урезание социальных обязательств государства, расширение частного сектора — типичный рецепт, который дают развивающимся странам западные партнёры. И их во многом сейчас повторяют лидеры белорусской оппозиции. Однако примеров, когда эти рекомендации приводили бы страну к успеху, очень немного. В ряде же случаев под приватизацией с привлечением иностранных инвесторов в действительности имеется в виду распродажа собственной технологической и промышленной базы.
Какое будущее ждёт Белоруссию в случае победы оппозиции пока сложно сказать. Нельзя исключать, что уход Лукашенко действительно приведет к негативным социально-экономическим последствиям. Однако и сохранение действующего порядка не сулит республике ничего хорошего — это путь медленного угасания, непрестанной стагнации, сопровождаемой ещё и ужесточением политических репрессии.
И во многом ответственность за ситуацию безвыходности, сложившуюся на постсоветском пространстве, несет Россия. Именно Россия, как исторически сложившийся лидер региона призвана стоять в авангарде перемен и движения вперёд, как это было в первой половине прошлого века. Нет сомнений в том, что страны региона с интересом восприняли бы привлекательный проект будущего, если бы он исходил от России.
Однако на сегодняшний день ситуация остается ровно обратной: именно Россия выступает в качестве главного реакционера на постсоветском пространстве. В качестве практически единственной идейной парадигмы, скрепляющей регион, Россия предлагает тему Победы в Великой Отечественной Войне, а также некие абстрактные консервативные ценности. Этот идеологический комплекс в принципе не предполагает никаких социально-экономических изменений и движения вперед, напротив, он полностью обращён в прошлое. А отсутствие внятной программы развития, карты будущего, не подразумевает рывков и в экономической сфере, что наглядно демонстрирует экономическая статистика как России, так и находившейся десятилетиями в её орбите Белоруссии, а также Украины и других стран постсоветского пространства.
Мы не можем прогнозировать, как будет развиваться политическая ситуация в Белоруссии. Но можно точно сказать, что эти события — серьёзный повод задуматься о будущем России, о её стратегическом пути — а вернее, о его отсутствии сегодня.
Надежда Алексеева
