За последние несколько месяцев новое правительство Си Цзиньпиня сделало «Китайскую мечту» ключевым понятием в официальной пропаганде. И хотя совсем не понятно, что вообще такое «Китайская мечта», правительство заинтересовано представить ее как укорененную среди населения, а не навязанную сверху. Как об этом было заявлено в недавней редакционной заметке «Жэньминь жибао», чаяния нации — это сумма желаний каждого в отдельности.
Мечта многих китайцев до сих пор это экономическое процветание, то самое устремление, которое китайское государство поощряло с момента поворота Дэна Сяопина в сторону открытости и реформ. Однако хотя пропаганда нахваливает ценность тяжелой работы для достижения процветания, в реальной жизни многие в Китае вынуждены играть в азартные игры со ставкой на материальное продвижение. Многие формы азартных игр и спекуляций стали обыденны в последние годы: не только традиционные (от маджонга в провинции и до казино города Макао), но также букмекерство, биржа, финансовый рынок и рынок недвижимости. Логика этих рынков, так же как и логика межфракционной политики в Китае, не столь далека от азартных игр: это игры, характеризуемые низкой входной ценой, потенциально колоссальными суммами выигрыша, но так же и серьезными рисками. Так не является ли «Китайская мечта» при более внимательном рассмотрении просто миражом игрока?
Азартные игры в Китае
Китайские азартные игры прошли большой путь со времен Мао Цзедуна. До ранних 1980-ых годов азартные игры, букмекерство и ставки на деньги были запрещены, и люди могли быть осуждены или даже помещены в тюрьму за эти «феодальные» или «капиталистические» пороки. Вместе с экономической либерализацией и отказом от маоистской классовой борьбы азратные игры стали куда более популярны. Сейчас многие играют в маджонг и покер на деньги, делают ставки в футболе, на рынке товаров и биржах, игры на деньги в интернете переживают бум, как и законные и «полу-легальные» казино на пограничных регионах и в Макао.
Во многих местах в сельском Китае азартные развлечения — это главный вид досуга. Есть игры в домино и маджонг, но так же и игры на высокие ставки. В некоторых регионах незаконные лотереи приобрели безудержный размах, целые деревни принимают участие в схемах со ставками, а многие жители теряют свои дома и фермы из-за лотереи. Масштаб разрешенных лотерей и лотереи социального страхования и обеспечения вырос экспоненциально. Доход от азартных игр в Макао — единственном легальном поле для этого рода деятельности в КНР — достиг своего исторического пика в этом марте. Во всем остальном Китае азартные игры на высокие ставки запрещены. Но даже те, кто не играет с костяшками для маджонга или покерными картами, на самом деле вовлечены в спекуляции с высокими ставками: такие операции играют ключевую роль на китайском рынке финансов и недвижимости.
Финансовые спекуляции
Многие вкладывают деньги в эти рынки только ради краткосрочной спекулятивной прибыли. И хотя стремительно развиваются рынки недвижимости в больших городах вроде Пекина или Шанхая, правительство пытается ограничить спекуляцию; например, ограничивает возможность владения недвижимостью или увеличивает налоги. Фундаментальной проблемой остается то, что перераспределение ресурсов и контроль за рынками находятся в руках коррумпированных местных властей. Через инсайдерские сделки чиновники (или их семьи и друзья) покупают недвижимость ниже рыночной цены или наличные с большой выгодой. Обычные люди так же изо всех сил пытаются получить доступ к закрытой информации и купить недвижимость. Во всяком случае, возможные прибыли от инвестирования денег в рынок недвижимости в Китае сильно превышают обычные зарплаты, даже у работающих на правительство.
Одновременно с этим обычные горожане вынуждаются к тому, чтобы воспользоваться “property ladder”: семьи любят сравнивать свои квартиры с квартирами соседей; предполагается, что родители помогут детям с покупкой своей квартиры; мужчина должен предоставить собственное место для жилья при вступлении в брак. Императив «всё, как у людей» крайне силен. Социальное давление подталкивает людей к крайне рискованной деятельности, которая контролируется местными властями, получающими огромные прибыли с некоторых сделок. Чтобы достичь «мечты» о своем доме, многие китайцы вынуждены вовлекаться в азартные игры.
Это еще более очевидно в случае с китайской биржей. Как и рынок недвижимости, открытый биржевой рынок был введен в экономику в 1990-ых и быстро начал развиваться. Оба этих рынка крайне непостоянны и могут дать огромные доходы. На финансовой бирже вовлеченность государства и инсайдерские сделки так же очень часты.
Наблюдатели признают, что попытки правительства ограничить рисковое поведение многих инвесторов имели пока ограниченный успех. Проблемы во многом такие же, как на рынке недвижимости. Обыватели пытаются получить доступ к информации через официальные каналы или связи в биржевых компаниях и правительстве. В то же время чиновники и брокеры часто не могут противостоять искушению использовать инсайдерскую осведомленность в своих интересах.
Переплетение интересов бизнеса и правительства
Те же связи позволяют чиновникам и бизнесменам заниматься мздоимством и подавлять контр-меры против спекуляции. В том числе, и поэтому попытки правительства по ограничению незаконных азартных игр обычно неэффективны. В официальной риторике азартные игры с большими ставками представляются как аморальные и унижающие достоинство, в одной категории с проституцией и наркозависимостью. В случае с ночными клубами в крупных городах связь может быть вполне реальной. Вместе с тем, не составляет никакого секрета, что вся отрасль полулегальных развлечений поддерживается тесными связями с местными правительствами.
Именно выявление таких связей становится целью полицейской компаний по борьбе с коррупцией — как, например, в инциденте с Ваном Сиянгом, главой народного секретариата по безопасности города Чунцина, который был получил смертный приговор и был казнен в 2010 году. Одно из обвинений против него заключалось в том, что он поддерживал мафиозные структуры, державшие притоны для азартных игр и бордели в городе. Но если Вэн сотрудничал с мафией в Чунцине, то и остальные в его партийной среде знали об этом. Так что хотя партия и правительство создают видимость борьбы с коррупцией, на самом деле Вэн стал лишь одним из проигравших за игорным столом партийной политики Китая.
Ставка на связи
В политике ставкой становятся не деньги, а власть и политическое влияние. Может быть, мы немного преувеличиваем, сравнивая политику и азартные игры, но все же азартные игры — это игры с низкой входной стоимостью, потенциально огромным доходом и колоссальными рисками, так что аналогия подходит.
Базовая стоимость за вход в китайскую политику низка: чтобы человека продвинули выше по партийной линии, ему не нужно обладать специальным знанием, не говоря уже о поддержке среди населения. Наоборот, лучше не привлекать внимания, выполняя свои задачи и заключая союзы с «правильными» начальниками. К примеру, работающий в налоговом управлении чиновник — назовем его Мистер Ли — не обязан знать много о налоговой системе КНР. Мистер Ли просто должен проводить достаточно времени со своим начальником — назовем его Мистер Чжао — и проявлять к нему уважение, поднимая за него бокал на банкетах, предлагая ему сигареты и небольшие подарки, проигрывая ему в маджонг (это удобный способ давать взятку не напрямую).
Если сравнить с процессом обучения специальным знаниям или реальной заботой о населении, стоимость такого подхалимства крайне мала. Прибыль же может быть очень большой, и если Мистер Ли сможет установить хорошие отношения с Мистером Чжао, то он будет быстро продвигаться по службе. Даже если он не займет более высокий пост, он все-таки может рассчитывать на лучшие рабочие условия и получение важной информации от начальника.
Проблема, однако, в том, что риски также крайне высоки. Не только мистер Ли играет с мистером Чжао, но и многие другие. А если мистер Ли свяжется с «неправильным» чиновником, то рискует потерять много больше, чем деньги.
Это произошло не только с Ван Сияном, но и с тем, кто снял его — бывшим секретарем партии в Чунцине Бо Силаем, который потерял свое положение в ходе крупнейшего за десятилетия политического скандала. Бо стал главным проигравшим в игре китайской политики, и много его союзников последовали за ним в тюрьму после чистки.
Самые разные люди с разным статусом играют в азартные игры в Китае. Крестьяне играют в маджонг, богатые горожане делают ставки на рынке недвижимости и бирже, чиновники играют в политическую игру. Для тех китайцев, кто мечтает об экономическом процветании или имеет серьезные политические амбиции, азартные игры с большим риском — это единственная дорога к успеху. Для таких людей «Китайская мечта» — это угрюмая реальность, где возможны крупные прибыли, но только для тех, кто готов принять колоссальные риски против себя.
«Китайская мечта» может стать ключевым понятием в пропаганде нового китайского режима. Но без существенных реформ оно так и останется пустым девизом или, в лучшем случае, гарантией удачи тех немногих, кому удалось побить шансы на успех.
Ганс Штейнмюллер и Чжан Юанбао
Источник: New Left Project
Перевод: Дмитрий Ракин
