Тунис, как и в случае с началом «арабской весны», идет немного впереди всего арабского мира. В этой стране раньше чем во всех остальных наступило разочарование в исламистах — новых хозяевах региона, пришедших к власти в результате вроде как справедливых выборов 2011-2012 годов. В январе 2011 года Тунис оказался самым слабым звеном в цепи светских авторитарных режимов: именно там в январе 2011 года вспыхнуло протестное движение против президента Зина аль-Абидина Бен Али. Через 34 дня после начала протестов режим Бен Али пал, причем протесты в Египте начались еще до этого момента, через 11 дней после самосожжения тунисского торговца Мохаммеда Буазизи, которое стало как бы «стартовой отмашкой» для массовых протестов. Сегодня страна вновь охвачена протестами — в связи с убийством Шокри Белаида, одного из лидеров левых, сторонника светских порядков. На улицу вышли 1 млн. 400 тысяч протестующих (такую статистику приводит французская «Фигаро» со ссылкой на тунисское МВД). Попытки правящих исламистов провести контр-демонстрацию впечатляющих результатов не дали.
В принципе происходящее вполне логично. Дело в том, что умеренная исламистская партия «Ан-Нахда», пришедшая к власти в Тунисе в результате первых за многие годы свободных выборов, оказалась неспособна накормить народ. Не «решить экономические проблемы», как иносказательно выражается западная пресса, а именно накормить людей: в Тунисе, как и в Египте, многие люди живут на сумму менее двух долларов в день, испытывая чувство вполне реального голода. Многие эксперты сходятся во мнении, что решить хотя бы проблему цен на продовольствие «Ан-Нахда» просто не могла. Скорее всего, не решат эту проблему и «Братья-мусульмане» в Египте. Причина не в заговорах или подрывных акциях врагов ислама, а в элементарном отсутствии у исламистских партий оригинальных экономических идей.
После крушения авторитарного и в самом деле коррумпированного режима Бен Али, Тунис попробовал два главных рецепта благоденствия, которые постоянно рекламируют доступные большинству тунисцев СМИ — плюралистическую демократию и исламское правление. Сначала в стране в конце 2011 года состоялись первые в странах «арабской весны» демократические выборы. Потом стало понятно, что на выборах этих победила «Ан-Нахда». Нужно отдать этой партии должное: она щедро поделилась правительственными постами с другими партиями и дистанцировалась от действий исламских экстремистов, которые за годы свободы отметились несколькими эпизодами с погромами «неправильных» выставок и прочими бесчинствами. Но главные проблемы — молодежной безработицы и проистекающей из нее бедности — «Ан-Нахда» не решила. В революционном 2011 году ВВП Туниса упал на вполне предсказуемые 2 процента. Между тем, каждый год вузы страны выпускают из своих стен все новые и новые десятки тысяч молодых искателей рабочих мест (в 2015 году эта цифра впервые достигнет 100 тысяч человек). А экономика даже до революции могла обеспечить хоть какой-то сносной работой (не всегда по специальности) не более 20 тысяч из них. Получается замкнутый круг: молодежи говорят, что выход из бедности — в учебе, а в итоге эта учеба оборачивается лишь дополнительной нагрузкой на бюджет родителей, даже в случае отличных оценок.
Где корень беды? «В нравственной деградации и несоблюдении норм ислама», — говорят исламисты. «В недостаточной демократии и манипуляциях на выборах», — говорят демократы. А может, корень беды все-таки стоит поискать в теориях Эммануила Валлерстайна — в том, что нынешняя суперглобализированная, ориентированная на сверхприбыли экономика едва-едва обеспечивает благосостояние «сердцевины» капиталистического мира? И на периферию — а со времен разрушения древнего Карфагена Тунис трудно отнести к центру экономической «миросистемы» — денег и работы уж точно не хватит?
Нельзя сказать, что исламисты не ищут выхода или гнушаются мировым опытом. Лидер «Ан-Нахды» Мухаммед Ганнуши — первоклассный интеллектуал, он «пообтерся» в среде самых модных мыслителей туманного Альбиона; первоначальный кандидат в президенты от египетских «Братьев-мусульман» Хайрат аль-Шатыр — успешный предприниматель, умудрявшийся даже из тюремного заключения руководить приносившей ему миллионы бизнес-империей. Но в том-то и дело, что предлагаемые ими решения не глобальны, а локальны и не выходят за рамки того диапазона антикризисных средств, который предлагают сегодняшние монетаристы-западники.
Египет позвал в консультанты перуанского либерального гуру — экономиста Эрнандо де Сото, Тунис тоже попробовал все методы «возгонки» занятости, которые мог узнать от поднаторевшей в борьбе с молодежной безработицей бывшей метрополии — Франции. Не помогает. Де Сото предлагает вариант, который стал бы музыкой для ушей Кудрина или Гайдара: пусть, мол, бедные сами извлекают доход из своей собственности — например, из квартирок или сараев, которые у них еще есть в изобилии (де Сото оценивает такую собственность по всему миру в астрономические 9 триллионов долларов). Надо лишь помочь бедным стать маленькими капиталистами — юридически закрепить собственность на такую недвижимость. Но вот беда: плохонькую квартиру у бедных могут снять только другие бедные, а такие квартиросъемщики — плохие плательщики. Круг замыкается.
Западная пресса все находит для происходящей трагедии не затрагивающие основы капитализма объяснения: то мало у газет свободы, то какого-то блогера зря посадили. Мол, если бы блогера послушали — все было бы отлично. Исламисты поют ту же песню о чистых нравах седьмого века, которые надо всего лишь творчески приложить к веку двадцать первому. А молодежь все беднеет и беднеет — со всеми своими невостребованными знаниями.
Дмитрий Варнавин
