© meyerhold.ru
В Центре Мейерхольда на гастролях побывала питерская лаборатория ON.Театр, недавно лишившаяся площадки в родной северной столице и на данный момент, за отсутствием собственной сцены, буквально зависшая в воздухе. Театр привез в Москву свои лучшие спектакли и одновременно, на круглом столе, посвященном судьбе негосударственных театров, поведал о борьбе за выживание и превратностях независимости. Единственное, что стало понятным в результате круглого стола, так это то, что сегодня создать новый театр у нас практически невозможно, не имея на то финансовой и моральной поддержки неких серьезных людей. Судьба же самого ON.Театра и 26 спектаклей из его репертуара до сих пор неясна, так что гастроли в ЦИМе оказались окружены неким тревожно-печальным ореолом.
Одной из работ, показанных московской публике, стала поставленная режиссером Марией Критской пьеса молодой американки Энни Бейкер «Чужаки». Спектакль, действие которого происходит на заднем дворе провинциального американского кафе, рассказывает о жизни современных раздолбаев-аутсайдеров. Парочка героев, Джаспер и Кей Джей, проводит время за поглощением наркотиков, бездельничаньем и сочинением гениальных (на их собственный вкус) произведений. Юный Эван, недавно устроившийся в означенное кафе на работу, становится ключиком к прошлому этого странноватого дуэта: своими вопросами он провоцирует друзей на экскурсы в былое и неожиданные откровения.
Аутсайдер, как водится, птица гордая, убежденная в собственной исключительности, а за его непритязательной внешностью таится большое израненное эго. Пьеса ненавязчиво подводит к постановке разнообразных любопытных вопросов на эту тему и вокруг.
В центре авторской рефлексии — образ современного бунтаря и собственно способы его бунта: по версии Бейкер, герой нынешнего времени — существо, политически не ангажированное и вообще довольно вялое, объединяющееся с себе подобными по принципу пассивного отвращения к окружающей банальной действительности, ее обычаям и действующим лицам. Естественно, это личность творческая, под парами наркотического вдохновения творящая непостижимые для обывателя миры.
Однако внятного, однозначного понимания того, кто же такие герои — непризнанные гении или инфантильные отщепенцы, зритель так и не получит. И хотя автор пьесы там и сям рассыпает намеки на их, по меньшей мере, талантливость и незаурядность, роман Джаспера так и останется недописанным, а для своей музыкальной группы из пятидесяти вариантов названий друзья так и не выберут окончательного… Возможно, в этом и есть главная интрига спектакля, небогатого на внешние события: действительно ли за потрепанным видом и нелепым повседневным существованием дуэта Джаспер-Кей Джей теплится пламя гениальности или зрителям это только кажется (в минуты обостренного сочувствия)?
Как бы там ни было, персонаж, сподвигший драматурга на раздумья, для нынешнего времени весьма характерен — особи вида «великовозрастный раздолбай» встречаются по обе стороны океана (о российских «братьях» Джаспера и Кей Джея другая привезенная ON.Театром в Москву постановка — пьеса Любови Стрижак «Кеды», также идущая в московской «Практике»). И как по ту сторону океана, так и по эту, наш противоречивый герой подводит авторов к недоуменно-сочувственному вопрошанию: кто ты такой, чувак, и куда идешь? Ответа и внятного понимания самого себя заблудившийся в собственной душе герой, свысока оценивающий обывателей и их жизнь, не имеет. Социально вроде бы неопасный, даже довольно безобидный, к практической деятельности совершенно непригодный, а помимо таланта, претендующий на обладание особым взглядом и свободой, которой лишены окружающие, заслуживает ли он порицания, сострадания, перевоспитания?..
Одиночество и социальная «отрезанность» центральных действующих лиц пьесы Бейкер подчеркиваются как лаконичной непритязательной сценографией, так и самим устройством текста и системы персонажей: единственной связью с внешним миром становится для друзей задняя дверь кафе, из которой периодически появляется Эван.
Больше в это святое и покинутое всеми пространство свободы никто не придет — бастион творчества и оплот раздолбайства будто воображаемой стеной защищен от проникновения в него обычных людей. Есть у героев, правда, еще одна, невидимая дверь, ведущая в красочный и наполненный движением мир «внутри»…
Персонажи переживают экзистенциальную драму, удушье взросления и самоидентификации, однако выйти из замкнутого круга собственных фантазий и иллюзий им так и не удается. Современные Питеры Пэны, зависшие где-то между детством и взрослостью, то ли святые, то ли юродивые, они понимают и принимают свободу как уход от реальности. Автор лишь пунктиром набрасывает причины, побудившие героев к этому бегству, но однажды сойдя с дороги на обочину, взобраться обратно они уже не чувствуют ни сил, ни желания. Они были бы похожи на персонажей Беккета из «В ожидании Годо», если бы чего-то ждали. Но ждать оказывается особо нечего.
Кей Джей и Джаспер, безусловно, вызывают симпатию, но приправленную жалостью, а иногда и брезгливостью.
Энни Бейкер удалось пролить свет на современный и одновременно не новый феномен, особенно любимый американской андеграундной культурой, которую поиски великого «иного» пути занимают уже более полувека (аутсайдеров разных мастей живописали и Сэлинджер, и битники). Пьеса, формально состоящая из дурацких бытовых диалогов, по сути, копает вызывающе глубоко — вопрошая о том, что такое свобода, гениальность, о том, кто такой этот порядочно уставший от собственной инаковости «другой». Как такая несовременная и непростая вещь как гениальность проживается в сегодняшнем мире, если вообще существует? И не обесценило ли окончательно современное общество настоящий индивидуальный талант, выселив его куда-то на периферию собственного внимания и понимания, в социально-творческое гетто?
Что бы их ни тяготило, груз гениальности или наркотическая ломка, невероятно печально выглядят эти наследники полувековых поисков свободы, фанаты Чарльза Буковски, усталые внуки «детей цветов» и Тимоти Лири, решающие бытийные и насущные вопросы одинаково — при помощи очередной дозы. Их упадническое обаяние внушает тревогу, а от их грустного галлюцинаторного творчества веет чем-то неумолимо и болезненно старомодным. И если поиски свободы раз за разом в итоге приводят на задний двор с мусорными баками и пустыми бутылками, то, может, оставить уже эту недостижимую материю в покое? Такое ощущение, что запасы ее иссякли и на новое поколение героев уже не хватает — нет у них ни первозданного романтического запала «Беспечных ездоков», ни веселой разнузданности персонажей Хантера Томпсона, ни идейного протеста парней из «Бойцовского клуба». Сдувшийся протест, обесценившаяся свобода, и очередное, раз за разом, потерянное поколение… Впрочем, к подобному морализаторству Джаспер и Кей Джей отнеслись бы явно скептически, ответив на него какой-нибудь разудалой песней из своего психоделического портфолио.
