Каким же суровым был политический «ледниковый период» в России, если гражданское пробуждение, вызванное недовольством итогами выборов в парламенты, некоторые из нас воспринимают едва ли не как революционный подъём масс! Но если то, что случилось в декабре в России, называть революционным подъёмом, то тогда как понимать то, что происходит в Греции или Италии? На самом деле мы просто возвращаемся к нормальной политической жизни с относительно массовыми митингами и демонстрациями.
Ханжеский пафос
Как обычно, крайне левые события проспали. Они долго спорили, бойкотировать выборы или поддерживать на них рабочих кандидатов. Сейчас находятся умники из числа троцкистов, которые без всякой боязни насмешить добрых людей заявляют, что их лозунг «Твоему голосу не место в урне. Пусть говорят улицы!» «предвосхитил декабрьские выступления». Кто бы сомневался! Чем абстрактней лозунги ты выдвигаешь, тем больше у тебя шансов что-либо предвосхитить. Однако тот факт, что, если бы люди не опускали свои голоса в урны, то декабрь прошёл бы без выступлений, наши левые активисты всё же признают. «Массовые мобилизации декабря месяца были бы невозможны без массового голосования «за кого угодно, кроме…» и сопровождавших выборы масштабных фальсификаций. Протест улиц оказался продолжением протеста посредством бюллетеней, его развитием, и, в то же время, отрицанием спектакля, участниками которого стали миллионы избирателей.Именно этой – диалектической – связи не уловили левые», – пишет троцкист Иван Овсянников. Но без изначального улавливания этой «диалектической связи» между голосованием и протестом лозунг «Пусть говорят улицы!» превращается в очередной абстрактный рецепт. А как говорил Михаил Бакунин (я об этом неоднократно напоминал), «кто опирается на абстракцию, тот и умрёт в ней».
Сейчас крайне левые решают, что делать в рамках кампании по выборам президента. Декабрьские события показали, что выборы – мощный инструмент массовой мобилизации. Но если на парламентских выборах можно было найти в списках рабочих и социальных активистов, то в перечне претендентов на пост президента их нет. Что делать левым? Самый худший вариант – это придумывать разные ходы, как это делает Иван Овсянников. Мол, Сергея Миронова или Геннадия Зюганова мы не поддерживаем, но если недовольные массы возьмут да «насильно втолкнут кого-то из них в президентское кресло», мы потребуем от победителя «выполнения наиболее насущных требований (не выходящих, правда, за буржуазные рамки, но открывающих перспективы для дальнейшей борьбы)». Это – проведение свободных выборов, обеспечение свободы митингов и забастовок, конституционная реформа с целью наделения Государственной думы всей полнотой власти (создания парламентской республики), отказ от наиболее одиозных неолиберальных реформ, расширение социальных гарантий и прав…
Конечно, по сравнению с теми оптимистами, которые ждут, что не сегодня, так завтра Россия покроется сетью рабочих советов, а сами они превратятся в комиссаров, Овсянников показывает себя трезвым человеком. «Учитывая неразвитость рабочего движения, уровень политического сознания участников декабрьских протестов, слабость внепарламентских левых, рассчитывать на нечто большее в качестве непосредственного результата данной фазы движения было бы самообманом», – заявляет он. Всё отлично, но всё же не понятно, что говорить людям, когда они будут спрашивать, за кого голосовать. Главная слабость позиции Овсянникова – левое ханжество, которое, кстати говоря, всегда сильно раздражало Льва Троцкого. Овсянников скрещивает ежа (желание выглядеть радикально) с ужом (попыткой понравиться нерадикальным массам). В итоге получается какой-то невнятный гибрид. «Мы ни за кого не призываем голосовать. Но если вы втолкнёте в кресло президента Зюганова или Миронова, то мы вместе с вами потребуем…» Выступать с такими речами – значит, уходить от ответственности, перекладывать её на массы, в то время как левые активисты, наоборот, должны предлагать массам последовательность действий. В этом смысле лозунг бойкота глупее, но, как минимум, честнее.
Что же делать, чтобы избежать как глупости, так и трусости? Главное, левые активисты должны признаться себе самим: от их поддержки или бойкота мало что зависит. Если Овсянников и его товарищи что-либо потребуют от Сергея Миронова, в политическом поведении лидера «Справедливой России» мало что изменится. Наши крайне левые давным-давно расписались в политической немощи, и теперь их никто не замечает. Им нужно всё начинать с нуля. Кроме того, прежде чем что-либо требовать, нужно поинтересоваться, что политик и его партия сами-то предлагают, чтобы не ломиться в открытые двери. Сергей Миронов обещает, что в случае победы на выборах президента в мае 2012 года он распустит Думу и назначит новые парламентские выборы на декабрь текущего года. А главное, Миронов утверждает, что готов стать «президентом переходного периода» – до декабря 2013 года. В программе «Справедливой России» есть лозунг «Свободные выборы – ответственная власть»…
«Я незамедлительно дам поручения правоохранительным органам расследовать все факты фальсификации итогов голосования на выборах. На 1 декабря 2012 года будут назначены внеочередные парламентские выборы. Одновременно с депутатами Государственной Думы каждый из вас сможет принять участие в избрании нового состава Совета Федерации. Я гарантирую вам создание открытой и честной избирательной системы» – это, в свою очередь, заявляет Зюганов. Так что большинство требований, которые с революционным пафосом преподносит троцкист Овсянников, озвучены самими левыми кандидатами.
Работа на будущее
Революционные левые должны понять, что участие в предвыборной кампании даёт им шанс вырваться из изоляции и поучаствовать в политическом процессе, а заодно поработать на будущее. И сейчас, чтобы реализовать этот шанс, необходимо прямо заявить о поддержке программы того или иного левого кандидата, а их всего два. Выделить в его программе положения, реализациях которых улучшит положение трудящихся, и вести агитацию на их почве. Мол, мы поддерживаем этого кандидата, так как он отстаивает бесплатное образование, здравоохранение, права свободных профсоюзов и т. д. Проще говоря, надо объединять людей не вокруг личности кандидата, а вокруг социалистической, пусть и реформистской, программы.
Я здесь не буду заниматься сравнительным анализом программы КПРФ и «СР». Но для меня ясно, что программа «Справедливой России» гораздо более прогрессивная и современная, нежели программа КПРФ. В программе «Справедливой России» есть очень много хорошего. Гораздо больше, чем, скажем, в программе Социалистической рабочей партии Испании или Социалистической партии Франции (несмотря на то, что перед выборами СП Франции стремительно полевела). «Справедливая Россия» за бесплатное образование и медицинское обслуживание, за восстановление управляемости экономики, за расширение прав профсоюзов. Причём это не просто лозунги. В программе прописано, как партия будет добиваться её реализации. Своей целью «Справедливая Россия» видит «новый социализм, социализм XXI века», в котором органически объединены социалистические и демократические идеи». «Социалистические идеи, наполненные новым содержанием, отвечающим вызовам времени, – это не пустые мечтания, а магистральный путь общественного развития, уже успешно реализованный многими странами», – отмечается в программе «Справедливой России».
Для меня показательно и то, что в избирательный список «Справедливой России» были включены рабочие активисты, а в список КПРФ – нет. Что же касается вопроса личности, то для меня важно, что Сергей Миронов, в отличие от Геннадия Зюганова, никогда не был замечен в сталинизме и ностальгии по той мрачной поре. Наверное, меня вновь обвинят «в оппортунизме самого худшего сорта». На мнение обвинителей мне чихать. Остальным же напомню, что весной 2007 года, перед вторым туром выборов президента Франции, представительница троцкистской организации "Lutte Ouvriere", чистая и принципиальная революционная активистка Арлетт Лагийе призвала избирателей голосовать за кандидата от Социалистической партии Сеголен Руаяль, которая находится на правом фланге французской СП. Когда люди хотят участвовать в реальной политике, они рискуют.
Правильная программа – вещь хорошая. Но, как говорят в народе, бумага всё стерпит. А в Святом Писании указано: «По делам их узнаете их» (Матфей 7: 20). Чтобы системные левые чувствовали низовой контроль, необходимо сейчас – в рамках предвыборной кампании – создавать лиги социалистических избирателей. Затем на базе лиг социалистических избирателей можно будет начать строительство левой социалистической партии, вроде Левой партии Франции, которая в будущем, если потребуется, сможет заключать предвыборные соглашения с умеренными левыми.
Нужен мощный магнит
Левые олухи вслед за «ультралибералами», националистами, профессиональными сумасшедшими и провокаторами корят левых думцев за отказ сдать мандаты. «Ко всем прежним гнусностям и предательствам они присовокупили отказ сложить мандаты, что отнюдь не прибавило им популярности в протестной среде», – возмущается непримиримый обличитель Иван Овсянников. Похоже, некоторые наши революционеры заключили трогательный союз с «внесистемными либералами» и в состоянии умственного помрачения повторяют за ними все глупости. Что означает сдача мандатов, когда большинство себе приписала «Единая Россия»? Ровным счётом ничего. Это был бы просто политический жест. Красивый? Может быть. Но абсолютно бесполезный с политической точки зрения. Но даже если бы он возымел действие и были бы назначены новые выборы, то они бы прошли по старым драконовским законам, которые, с одной стороны, отсекают от участия в предвыборной гонке радикалов, а с другой – открывают широкое поле для обмана (открепительные талоны, досрочное голосование и голосование по почте). Выборное законодательство нужно менять.
Для левых депутатский мандат – это лишь орудие, которое позволяет решать те ли иные политические задачи. Напомню мысли по этому поводу Владимира Ильича Ульянова-Ленина, которого, как я понимаю, наши левые чтят: «Проявить свою "революционность" одной только бранью по адресу парламентского оппортунизма, одним только отрицанием участия в парламентах очень легко, но именно потому, что это слишком легко, это – не решение трудной и труднейшей задачи»; «Мы, большевики, участвовали в самых контрреволюционных парламентах, и опыт показал, что такое участие было не только полезно, но и необходимо для партии революционного пролетариата как раз после 1-ой буржуазной революции в России (1905) для подготовки 2-ой буржуазной (II. 1917) и затем социалистической (X. 1917) революции». Это из работы «Детская болезнь "левизны" в коммунизме». При этом для Ленина было ясно, что «только либерал может забывать историческую ограниченность и условность буржуазного парламентаризма», что «биржи и банки тем больше подчиняют себе буржуазные парламенты, чем сильнее развита демократия…» А наши добровольные помощники либералов из левой среды, требуя «честных выборов», забывают об условности и ограниченности буржуазного парламентаризма.
Переводя разговор на конкретное поле, я напомню, что в Москве и Санкт-Петербурге акции солидарности с заключённым лидером «Левого фронта» Сергеем Удальцовым прошли благодаря тому, что ни Илья Пономарёв, ни Алексей Этманов не сдали мандаты, и акции прошли в форме встречи избирателей с депутатами. В Москве избиратели встречались с Пономарёвым, а в Петербурге – с Этмановым, оба – депутаты от «Справедливой России». Сдавать мандаты сейчас – всё равно, что в ходе боя выбрасывать оружие, пусть и не самое совершенное. Не для того левые и профсоюзные активисты боролись за мандаты осенью, чтобы их сдать по требованию троцкиста Ивана Овсянникова и его друзей-либералов. «Мандаты в дело!» – вот лозунг момента.
А лозунг «Никакого доверия думским партиям!», «учитывая неразвитость рабочего движения, уровень политического сознания участников декабрьских протестов, слабость внепарламентских левых», означает всё то же пустое глупое фразёрство. Что плохого, если та же «Справедливая Россия» в Думе будет добиваться отмены реформы образования, расширения прав рабочих профсоюзов и увеличения размера минимальной заработной платы? Надо не кидаться лозунгами о доверии или недоверии, а постоянно напоминать левым думским партиям об их обещаниях, организовывая, например, информационные кампании. Если левые думцы похерят свои обещания, вот тогда надо их обличать. Самые рисковые социалистические активисты могли бы войти в ряды «Справедливой России», чтобы выступать с левой повесткой внутри самой партии. А почему бы и нет? Напомню, что во Французской секции рабочего Интернационала (так называлась Социалистическая партия Франции до Второй мировой войны) в 20-30-е годы действовало левое крыло во главе с Жаном Жиромским, которое настаивало на подчинении деятельности партии задачам рабочего движения и массовой борьбы. Практика показала, что в партии Геннадия Зюганова инакомыслия не терпят. Всё сталинистское прошлое даёт о себе знать. Но партия Сергея Миронова таким наследием не отягощена. И только не надо объяснять мне, что «Справедливая Россия» создана по решению Кремля. Я это прекрасно знаю. «Я рассчитывал на то, что "Справедливая Россия" рано или поздно станет социалистической партией европейского типа. Ведь работа с протестными движениями бесследно не проходит. Из еврейской мифологии я знал, что голем, созданный раввином из глины, превышает свои полномочия, заявляет свою волю, которая противоречит воле его создателя. "Справедливая Россия" мне казалась таким вот големом. И вроде я не ошибся», – я писал это сразу после отставки Сергея Миронова с поста председателя Совета Федерации.
Наши левые лет 20 мечтают о независимом левом движении. Но сказка так и не становится былью. Как показала российская практика, низовые социальные и гражданские инициативы вспыхивают, а потом либо исчезают, либо превращаются в небольшие активистские группы. Все попытки объединить их в одно низовое социальное движение, предпринимаемые, например, Институтом коллективного действия или Движением гражданских инициатив, потерпели фиаско. Это надо признать, а не обманывать себя. Чтобы эти частицы образовали крепкое ядро, нужен мощный магнит – партия с представительством в Думе, с властью на местах. Социальщикам важно, чтобы была сила, которая отстаивает их юридические права. Со временем революционные социалисты России (учитывая либерализацию закона о политических партиях) могли бы создать партию, которая бы одновременно занималась как парламентской, так и внепарламентской деятельностью. Но сейчас, в январе 2012 года, в России такой партии нет. И надо либо ждать лучших времён, либо пытаться вносить свои изменения в разработанный не нами политический сценарий. Третьего не дано. Точнее третье – это «бла, бла, бла» и крики «Ре-во-лю-ция!» Я слышал это тысячи раз. Надоело.
Дмитрий Жвания
