Трудно сказать, насколько справедливы сегодня строки Пушкина, считавшего городок Луга под Питером худшим – после Новоржева – местом на земном шаре. Однако лужский завод «Форесия», производящий пластиковые детали для автосборки, несомненно, один из самых глухих медвежьих углов этой транснациональной компании.
Смесь французского с нижегородским
«Форесия Аутомотив» – предприятие новое и небольшое (на нем занято около сотни рабочих, большинство из которых женщины), однако, без сомнения, прибыльное. Завод является поставщиком таких компаний, как «Форд», «Фольксваген» и «Рено». Производство было запущено в 2008 году хорватской компанией «АДП». В начале 2010 года 60% акций ООО перешло к французской «Форесии». Впрочем, нынешнее руководство прибыло в Лугу вовсе не из Парижа, а с приобретенного «Форесией» завода «Технопласт» в Нижнем Новгороде, где было тесно связано с группой «ГАЗ» Олега Дерипаски.
На положении работников смена собственника сказалась незначительно. Как и в момент основания завода, оператор (рабочий) получает здесь чуть более 10,5 тыс. руб., а квалифицированный сотрудник – около 18 тыс. И это притом, что стоимость жизни в Луге не намного ниже, чем в соседнем Питере. «Если при хорватах, – говорит одна из работниц, – нам объясняли: «Потерпите немного. Встанем на ноги – дойдет очередь и до вас», – то новые хозяева уже ничего такого не обещают. Из-за инфляции, урезания «ночных» и прочих доплат заработки неуклонно падают. Однако безработица в Луге повальная. «Не нравится – не держим!» – с солдатской прямотой заявляют трудящимся менеджеры.
Многие действительно увольняются, не выдержав подобного режима. При этом происходит своего рода «отрицательный отбор». Более квалифицированные, молодые, уважающие себя кадры мигрируют в Питер (расположенный по соседству Лужский абразивный завод не выглядит привлекательной альтернативой). Остаются либо те, у кого не осталось других перспектив, либо беспринципные карьеристы, готовые льстить и идти по головам. Однако есть уже и те, кто готов бороться.
Секретная конституция «Форесии»
15 июня группа рабочих «Форесии» учредила первичку Межрегионального Профсоюза Работников Автопрома (МПРА). Ее председателем был избран наладчик автоматов и полуавтоматов Алексей Ляушко. Его стараниями лужане стали больше задумываться о правах, положенных им по Трудовому кодексу. Вероятно, им также будет небезынтересно узнать о существовании объемистого документа под названием «Code of Ethics and Rules of Business Conduct» («Кодекс этики и правила ведения бизнеса»), определяющего «фундаментальные принципы "Форесии"». В предисловии к нему, между прочим, сказано: . По какому-то необъяснимому недосмотру этот человеколюбивый трактат до сих пор не переведен на русский язык. Мы постараемся – хотя бы отчасти – восполнить этот досадный пробел.
Elimination of all Forms of Forced Labor (Ликвидация всех форм принудительного труда)
Производственный процесс на «Форесии» организован из рук вон плохо. По мнению рабочих, причина этого – в низкой квалификации ИТР, отбирающихся не по профессиональным качествам, а по признаку лояльности к начальству. «В цехах – суматоха, – говорят в профсоюзе, – то нет нужного человека на нужном месте, то тары, то материалов… Никто не знает, где будет работать сегодня или завтра. Линии часто останавливаются. В результате страдает качество: рекламации с «Форда», «Рено», «Автофрамоса» приходят постоянно». Кто в этой ситуации оказывается крайним – несложно догадаться.
Естественно, что при таком управленческом хаосе выполнить план в разумные сроки практически невозможно. Поэтому рабочих обычно «просят» поработать сверхурочно. Разумеется, на «добровольной основе». Однако «просьбы» эти преподносятся таким образом, что отказываться от их выполнения не принято. Недостаточно чуткие к пожеланиям начальства сотрудники рискуют лишиться премии, а то и места. Один из работников рассказывает: «Заставляют людей работать в выходные дни – субботы, иногда и в воскресные дни, без приказов. За отказ – лишение премии. Табель учёта рабочего времени прячется от рабочих. Сами же премии выдаются по решению Решетова (это старший мастер). Часто заставляют убирать производственные площадки, не относящиеся к рабочему месту сотрудника, также под страхом лишения премии».
По словам членов профсоюза, накануне отмечавшегося недавно «Дня России» они трудились по обычному графику, хотя в табеле учета рабочего времени значится сокращенный рабочий день. Главный патриотический праздник страны, видимо, воспринимается администрацией как очередной повод устроить трудящимся «капиталистический субботник».
Respect for the Law (Уважение к закону)
Как и большинство российских работодателей, менеджеры лужской «Форесии» чтят только те «законы», которые сами изобретают. Например, работники, управляющие мостовым краном и перемещающие грузы весом до 30 тонн над головами своих коллег, не прошли никакого специального обучения и не имеют допуска к механизму. Литьевые машины лишены ограждений. Работающие на них люди вынуждены, как канатоходцы, балансировать на высоте 2-3 метров от пола. Проходы в цехах завалены мусором и щедро политы машинным маслом. «Центральный проход и подходы к машинам заставлены поддонами с материалом для литья (гранулы полипропилена – он горючий, как и все пластики), мешками из-под него, коробками и прочим хламом. Убирается это всё не по указанию мастеров, а когда наладчик скажет грузчику, что уже не пройти и не проехать… Электрокабели под напряжением лежат на полу, без защиты, прямо в масле и воде. По этим проводам ходят люди и провозят телеги с продукцией. Как ещё никого не убило, не знаю», – рассказывает один из операторов.
Конечно, все это противозаконно. Но на «Форесии» действует один закон, гласящий: «Не нравится – уходи!»
Promotion of Health and Safety in the Workspace (Улучшение здоровья и безопасности на рабочем месте)
Цеха «Форесии» могут быть названы потогонными в полном смысле этого слова. Летом здесь царит невыносимое пекло. Вытяжки не работают. Изнуряющая жара усугубляется неприятными запахами и пылью, которую притягивает статическое электричество. При этом рабочих и работниц заставляют носить куртки и тяжелые ботинки с металлическими вставками. За тем, чтобы подогнать обувь по ноге, никто, разумеется, не следит – работница «Форесии» хоть и вкалывает как Золушка, но на прекрасного принца или добрую фею ей рассчитывать явно не приходится. Боль в ногах, мозоли, обмороки – дело обычное, так же как и удары током. Факты несчастных случаев нигде не фиксируются: «Будешь писать – уволят». Считается, что спецодежда на производстве нужна для того, чтобы обезопасить работника. На «Форесии», по-видимому, думают иначе. «Мне плевать, – говорят мастера, – упадешь ты или что-то сломаешь, но должен быть в куртке». Разумеется, никаких доплат за вредность коллектив не получает. Аттестация рабочих мест была проведена администрацией еще зимой, но ее результаты – тайна за семью печатями.
Freedom of Expression and Social Dialogue (Свобода выражения мнений и социальный диалог)
Свобода «выражений» на «Форесии», действительно, безгранична. Понятное дело, только для начальства. Нецензурная брань, оскорбления, мелочные придирки к сотрудникам – повседневная управленческая практика. При этом работодателя вовсе не смущает тот факт, что рядовые работники – это, в основном, женщины, а оскорбляющие их начальники – мужчины. Гендерное неравноправие воспринимается здесь как что-то само собой разумеющееся. Зато в бытовых вопросах руководство «Форесии» готово переплюнуть самых ярых адептов сексуальной революции. Раздевалки на заводе общие для мужчин и женщин, которых разделяет лишь тонкая перегородка. Душевые – тоже общие. Впрочем, они не работают (очевидно, по соображениям стыдливости).
С «социальным диалогом» дела обстоят значительно хуже. Коллективные и индивидуальные жалобы на хамское обращение писались неоднократно. Всякий раз высшие заводские власти обещали «разобраться», и всякий раз уборщица находила очередную петицию в урне для мусора.
Right to Form Associations and Freedom to Join a Union (Право на создание ассоциаций и свобода вступления в профсоюз)
28 июня около 11 утра профком официально уведомил администрацию о создании профсоюза. Однако в тот же день около 11 вечера вышедший в ночную смену Алексей Ляушко был уволен. Формальным поводом для этого послужило нарушение Ляушко требований техники безопасности, выразившееся, по мнению начальства, в отказе носить неудобные, натирающие мозоли казенные башмаки.
«Профсоюз – это Я. Никакого профсоюза вам не будет!» – так, в духе Людовика XIV, заявил работникам технический директор «Форесии» г-н Беляков. Очевидно, тесное партнерство предприятия с всеволожским «Фордом» и калужским «Фольксвагеном», где действуют мощные первички МПРА, не пошло впрок менеджерам из Луги. Однако учиться никогда не поздно. Более того – необходимо, если не хочешь оказаться на месте другого, менее удачливого Людовика.
Равнение на Пиндамоньянгаба!
На днях на бразильском сайте международной информационной сети рабочего движения (Transnational Information Exchange – TIE, www.tie-brasil.org) появились две заметки, посвященные будням профсоюзной борьбы. Первая из них сообщала об увольнении Алексея Ляушко, вторая – тоже о «Форесии», тоже о профсоюзе и тоже о небольшом городке с труднопроизносимым названием Пиндамоньянгаба, «райцентре» провинции Сан-Паулу в Бразилии с населением 136 тыс. жителей.
, – сообщает TIE со ссылкой на Профсоюз металлургов Пиндамоньянгаба, – (1 реал = 17 руб. 48 коп. – Авт.).
Итак, два подразделения одной транснациональной корпорации. Два маленьких города в странах, близких по уровню хозяйственного развития и культуры (аббревиатура БРИК – Бразилия, Россия, Индия, Китай – обозначает, как известно, группу полупериферийных экономик с высокими темпами роста). Два общества, переживших диктатуру: военный режим в Бразилии пал в 1985 году, тогда же, когда началась Перестройка в СССР. Однако кажется, будто трудящиеся Луги и Пиндамоньянгаба живут не только в разных частях света, но и в разные исторические эпохи! Лужане делают лишь первые, трудные шаги на пути классовой самоорганизации. Их коллеги из Пиндамоньянгаба отклоняют премию в 52 тыс. руб. как подачку. Почему? Потому что верят не в филантропию начальства, а в коллективизм и солидарность – те самые ценности, которые были дискредитированы и оплеваны обуржуазившейся постсоветской номенклатурой как пережиток «тоталитарного прошлого».
Наивно думать, что менеджеры бразильской «Форесии» щедрее и демократичнее своих российских собратьев. Как всякий капиталист, они стремятся к одной единственной цели – максимизации прибыли. Разница отнюдь не в менталитете латиноамериканской элиты, давшей идеологам «шоковой терапии» 90-х такие вдохновляющие примеры, как Аугусто Пиночет, а в том, что бразильский рабочий класс сумел заставить своих эксплуататоров смириться с элементами рабочего контроля на производстве. Такое «воспитание» собственной буржуазии потребовало от трудящихся Бразилии десятилетий ожесточенной борьбы. И несмотря на завоевание политической демократии, эта борьба не прекращается ни на минуту.
