5 апреля 2009 года в Молдавии состоялись парламентские выборы. Поскольку эта страна – парламентская республика, именно от депутатов будет зависеть, кто займет высшие посты в государстве и какова будет политика Кишинева в ближайшие годы. По официальным данным, выборы завершились победой правящей партии коммунистов, которые теперь могут претендовать на более чем 60 мандатов в 101-местном парламенте и избирать президента и премьера. Однако уже вскоре Кишинев потрясли мощные выступления сторонников оппозиции, подобных которым в странах СНГ не видели, кажется, со времен киргизской «тюльпановой революции» 2005 года. К моменту написания этой статьи молдавские власти заявили, что вновь взяли под контроль центр столицы. Но надолго ли такое затишье? Как проходили выборы, закончившиеся такими масштабными беспорядками? И кому может быть выгодно происходящее?
С молдаванами – по-румынски
Еще пару лет назад эксперты сомневались, что коммунисты удержат Молдавию (единственную страну СНГ, где они находятся у власти). Партия коммунистов Республики Молдова (ПКРМ) проиграла выборы мэра Кишинева, не смогла взять под контроль Гагаузию и вообще слабее обычного выступила на муниципальных выборах. Собственно, в победе коммунистов на парламентских выборах все равно никто не сомневался. Однако если бы правящая партия получила меньше 60 мандатов в парламенте, оппозиция смогла бы заблокировать избрание президента страны – ведь за него должно проголосовать три пятых от числа депутатов. А если бы мест в парламенте у ПКРМ вдруг оказалось бы меньше 51 – то оппозиция и вовсе могла попытаться отобрать у коммунистов и правительство. Кстати, во второй половине 1990-х годов в Молдове уже складывалась ситуация, когда, заняв первое место на парламентских выборах, коммунисты не смогли воспользоваться плодами своей победы, а контроль над парламентом и правительством установила коалиция их соперников – менее удачливых на выборах, зато сумевших договориться между собой. К тому же в 2009 году должен оставить пост президента бессменный лидер молдавских коммунистов Владимир Воронин («седой ворон», как его иногда называют в прессе). А ситуация смены ключевой фигуры во власти всегда хоть немного ослабляет правящий класс – и дает надежды оппозиции.
Надеждам оппозиционеров, однако, не суждено было сбыться, по крайней мере, в ходе выборов. Компартия получила около 49,95 % голосов избирателей, Либеральная партия (ЛПМ) – 12,79 %, Либерально-демократическая партия (ЛДПМ) – 12,26 %, Альянс «Наша Молдова» (АНМ) – 9,81 %. Остальные партии не преодолели шестипроцентного барьера. Таким образом, коммунисты получили более высокий результат, чем на выборах 2005 года (тогда их поддержало 45,98 % избирателей), и почти вернули себе ту поддержку, которую имели в 2001 году, триумфально придя к власти (50,07 %). В свою очередь, либералы и либерал-демократы хотя и могут говорить об успехе, в парламенте, судя по всему, все равно ни на что не повлияют. Не говоря уже о Серафиме Урекяну, который четыре года назад привел в парламент блок «Демократическая Молдова» с результатом в 28,53 %, а теперь возглавляемая им «Наша Молдова» получила почти втрое меньше.
Почему же оппозиционеры, достигнув определенных тактических успехов, проиграли стратегически? Прежде всего, можно выделить две чисто технические причины. Во-первых, более высокий избирательный барьер отсек от парламента те партии, которые тоже могли бы поучаствовать в распределении мандатов и, таким образом, лишить части депутатских мест коммунистов. Кроме того, избиратели предпочли поддержать более проходные партии, чтобы «голоса не потерялись». Впрочем, не факт, что коммунисты в итоге не договорились бы с кем-то из этих оппозиционеров. Ведь так уже произошло в 2005 году, когда прорумынские националисты из Христианско-демократической народной партии (ХДНП) поддержали в парламенте кандидатуру Владимира Воронина. Во-вторых, явка на выборах в том же самом Кишиневе, на голоса жителей которого так рассчитывала оппозиция, оказалась очень низкой.
Но есть и более глубинные причины этого неуспеха. Прежде всего, оппозиционеры так и не смогли предложить настоящей альтернативы политике коммунистов. И либералы, и либерал-демократы, и сторонники Урекяна выступали за скорейшую интеграцию в Евросоюз, обещая, что Молдова будет там уже в 2011 или 2012 году. Но и коммунисты выступают за вхождение в ЕС, а одним из главных лозунгов их избирательной кампании стал призыв «Европейскую Молдову – строим вместе!» Тема социальных гарантий также оказалась оккупирована коммунистами: они припомнили кишиневскому примару (мэру) Дорину Киртоаке из Либеральной партии и пятикратный рост тарифов за обслуживание домов, и невыполнение обещаний о доплатах для студентов, и сорванный отопительный сезон в столице… Ведущие оппозиционные партии так ничего и не предложили национальным меньшинствам – русским, украинцам, болгарам, гагаузам. Напротив, сдвиг Серафима Урекяна на еще более прорумынские позиции оттолкнул от него тех избирателей, которые раньше видели в нем одного из немногих лояльных к национальным меньшинствам оппозиционеров.
Фактически, единственным, что смогли предложить оппозиционеры избирателям, оказалась прорумынская ориентация. Как заявлял в свое время молдавский политолог А. Андреев, «либерализм практически всех молдавских партий, выступающих под этим доктринальным знаменем, густо приправлен элементами откровенно прорумынской, унионистской направленности». Однако, по данным последней переписи населения в Молдове, лишь чуть более 2 % граждан страны определяют себя как румын. Да и Румыния не такой уж остров благополучия, чтобы идеи объединения с ней пользовались широкой поддержкой.
В результате вся предвыборная кампания этих партий свелась не столько к поиску новых избирателей, сколько к переделу «наследства» Христианско-демократической народной партии Юрия Рошки. Как уже было сказано выше, поддержав в 2005 году Владимира Воронина на президентских выборах и фактически войдя в коалицию с коммунистами, христианские демократы утратили поддержку значительной части своих избирателей. Таким путем и вправду можно было привести свои партии в парламент, но вот хотя бы немного «подвинуть» коммунистов – вряд ли. Молдавское издание «Коммунист» зло, но метко охарактеризовала местных либералов: «С либерализмом у них так же много общего, как между морем и морскими свинками».
На этом фоне среди заметных партий выделялся Центристский союз во главе с экс-премьером Василием Тарлевым. Он как раз сделал ряд реверансов в сторону национальных меньшинств, заручившись поддержкой партии «Равноправие» и «Единой Гагаузии», связанной с главой администрацией (башканом) этого региона Михаилом Формузалом. Кроме того, Тарлев объявил о создании ассоциации «Друзья России в Молдове». Правда, шедший на выборы вместе с ним лидер Народно-республиканской партии Николай Андроник в интервью Jurnal-TV, напротив, призвал Молдавию к выходу из СНГ. Пытаясь сыграть на поле коммунистов, сторонники Тарлева постоянно подчеркивали, что именно благодаря его премьерству стали возможны те достижения, о которых сегодня говорят коммунисты. Однако выборов показали, что для избирателя эти успехи ассоциируются именно с коммунистами, а не с Тарлевым. К тому же слишком разношерстный состав кандидатов Центристского союза – от сторонников широкой автономии Гагаузии до идеологов похода против гагаузов в 90-х, от сторонников дружбы с Россией до призывающих к выходу из СНГ – тоже не вызвал у избирателей доверия.
Кстати, забегая вперед, скажем, что Тарлев вполне бы подошел в качестве лидера «цветной революции» в Молдове – он долгое время был вписан в нынешнюю систему власти, а значит, сохранил там связи, является известной, но в то же время не слишком сильной политической фигурой – а значит, мог бы стать компромиссной кандидатурой. Однако он сам пока не пожелал присоединиться к более радикальной оппозиции.
Таким образом, при всех вопросах к коммунистам избиратель предпочел их дела туманным обещаниям и румынофильским историческим изысканиям их оппонентов.
…по-киргизски
Опыт последнего десятилетия подсказал оппозиции тот путь, которым можно прийти к власти помимо выборов. Это массовые беспорядки, также именуемые «цветной революцией». 6 и 7 апреля сторонники оппозиции, недовольные итогами выборов, собрались в центре Кишинева и, оттеснив защитников правопорядка, ворвались в здания парламента и администрации президента. И хотя полицейские вскоре смогли вытеснить захватчиков из административных зданий, известно, что сторонники оппозиции вновь собираются в центре столицы.
«Революция мамалыги», как окрестил эти события один из молдавских политологов, войдет в историю хотя бы по одному показателю – как одна из самых жестких. Об этом свидетельствует тот факт, что примерно 400 из 800 сотрудников полиции, охранявших госучреждения в центре Кишинева, обратились за медицинской помощью. По этому показателю молдавские беспорядки могут сравниться разве что с «тюльпановой революцией» в Киргизии. Можно назвать и другие общие черты между двумя событиями: например, киргизские оппозиционеры также не пользовались особо широкой поддержкой в обществе, значительно уступили пропрезидентским силам на парламентских выборах. К тому же у беспорядков в Кишиневе многие увидели зарубежных спонсоров – Румынию.
Сейчас многие гадают, не перерастет ли уличный успех оппозиционеров в политический? Действительно, вспомним ту же Киргизию 2005 года. Разогнанные силами правопорядка митинги оппозиционеров уже через несколько дней обернулись другой картиной: бойцы спецназа спасались протестующих бегством.
Однако нужно учитывать несколько отличий. Прежде всего, противостояние между властью и оппозицией в ходе «цветных революций» – это война не кулаков и дубинок, а борьба напора и политической воли. Если у правящей группы достаточно воли, чтобы выдержать давление оппозиции до конца, «цветная революция» захлебывается. Сегодня мы видим, что первый удар команда Воронина выдержала – президент остался в стране, а полиция взяла столицу под контроль. Вспомним также, что в Киргизии оппозиция, не пользовавшаяся особой поддержкой в столице, где митинги ее сторонников были легко разогнаны, подтянула «подкрепления» с юга республики и уже тогда опрокинула режим Акаева. В Молдове большинство сторонников оппозиции находится как раз в Кишиневе и новых подкреплений им ждать неоткуда.
И, наконец, вспомним, что исход «цветных революций» решается не столько на улицах, сколько в кабинетах. Не напор уличных масс, а раскол в самой правящей элите ставит крест на существующем режиме. Пока же мы не видим таких признаков в Молдове. Режимы Кучмы, Шеварднадзе и Акаева были типичным порождением 90-х – слабой конструкцией, где правящая группа балансирует между поддержкой разных независимых политических и финансово-промышленных групп, при этом опираясь на слабую «партию власти» или несколько таких партий. В Молдавии же сегодня действует совсем другой режим: он опирается на сильную партию и прочно укоренен в республике, держит под контролем ведущие СМИ и силовые структуры. Такой режим свергнуть уже гораздо сложнее. Хотя обещания уступок в пересчете голосов на парламентских выборах, сделанные Ворониным, показывают, что и он не так уверен в себе, как кажется.
…на языке тайной дипломатии
Раз уж беспорядки в Молдове сравнили с «цветными революциями», стоит поискать их зарубежных спонсоров. Об одном из них, Румынии, СМИ говорят постоянно. О том, что либералов, либерал-демократов и близкие к ним СМИ финансируют именно из Бухареста, ни для кого не секрет. Так же как и то, что в штабе тех же либерал-демократов работали граждане Румынии. Организатором акции в честь 91-летия «объединения Румынии и Бессарабии» в Кишиневе тоже был румынский гражданин Георгий Симеон, а с ним в молдавскую столицу приехали и румынские студенты. Именно поэтому в конце марта – начале апреля молдавская сторона ограничила въезд на свою территорию тех румынских граждан, которые показались ей подозрительными. Это тут же вызвало очень резкую реакцию румынской стороны. Так, глава румынского МИД Кристиан Дьяконеску обвинил молдавские власти, что они отвергает принципы Евросоюза, к которому так желает примкнуть: ведь ЕС гарантирует право свободного перемещения граждан между государствами-участницами. А румынские СМИ и вовсе обрушились на молдавского президента с резкой критикой «на грани фола» – так, издание «Cotidianul international» заявило об «антирумынском слабоумии Воронина».
Желание Румынии присоединить Молдавию – ни для кого не секрет. А о возросших амбициях Бухареста свидетельствуют его территориальные претензии и к Украине. Но стоят ли за событиями в Молдавии более влиятельные международные силы – скажем, США или ведущие страны ЕС? Это могло бы стать темой отдельной статьи. Скажем только, что Молдавия сегодня не настолько важна для этих сил, чтобы они затрачивали такие усилия для смены режима в Кишиневе. Кроме того, Воронин никогда и не был оппонентом США и ЕС, напротив, неоднократно заявлял о желании его страны вступить в Евросоюз, да и политику США в целом поддерживал – даже такой непопулярный шаг американской администрации, как вторжение в Ирак.
Впрочем, лояльность к США не спасла от падения ни один режим – ни Шеварднадзе, ни Кучмы, ни Акаева. И, кажется, о том, что Воронин уже не может целиком рассчитывать на Запад, показало его новое сближение с Россией. Как мы помним, прошлые парламентские выборы в Молдавии проходили на фоне конфликта Кишинева с Москвой, когда Кремль негласно поддерживал «Демократическую Молдову» Серафима 
Урекяна. Сегодня же Москва явно сделала ставку на Воронина, которые получил вполне доброжелательные сигналы России, вплоть до фактической поддержки, выраженной Патриархом Московским Кириллом. В свою очередь, и Воронин сделал ряд реверансов в сторону Москвы. Например, не исключил, что переговоры по Приднестровью могут вестись не только в широком формате, с участием ЕС и США, но и более узком – с участием Приднестровья, Молдовы и России, а также что разочарован в блоке ГУАМ (Грузия–Украина–Азербайджан–Молдова), который считается проводником американских интересов на постсоветском пространстве.
Учитывая, как переменчивы могут быть США в отношениях с союзниками, что ЕС отказывается помогать даже собственным восточноевропейским участникам, а соседней Украине не до Молдавии, Воронин вновь идет на сближение с Россией. В свою очередь, Москва может воспользоваться этой ситуацией, чтобы усилить свои позиции в Молдавии – и это работает на сближение руководства двух стран.
…и немного со шведским акцентом
Удивительно, но переживающая множество социальных проблем Молдавия кое чем напоминает благополучную Швецию. В свое время рекордно долгому пребыванию социал-демократов у власти в этой скандинавской стране способствовала крайняя слабость и разобщенность их соперников, а также умение ставить перед страной такие задачи, на поставку которых соперники были неспособны. Сегодня в Молдавии сложилась похожая ситуация – при всех вопросах к коммунистам их соперники сейчас слишком разобщены, интеллектуально слабы и загнаны в ограниченные избирательные «гетто», так что не могут представлять для них настоящей угрозы. Более того, муниципальные образования в стране по чисто экономическим причинам с трудом могут обойтись без поддержки правительства – а значит, даже оппозиционные политики, взяв их под контроль, будут вынуждены идти на компромисс с центральной властью, как это произошло с башканом Гагаузии Формузалом.
Что касается внешних игроков, то они либо заняты более серьезными проблемами, либо пока недостаточно сильны, чтобы взять Молдову под контроль. Конечно, все могло бы измениться, если бы Украина вышла из перманентного политического кризиса – и активно вмешалась в молдавские дела. Но до этого явно далеко.
Пока же на горизонте нет серьезных причин, чтобы молдавские коммунисты потеряли власть. Так что у «седого ворона» Владимира Воронина есть все шансы выйти из пике и передать власть своему преемнику. Хотя от того, какой станет Молдавия при новом президенте и какое место при нем займет Воронин, зависит и то, насколько политика в стране может измениться в будущем.
