Окончание выборов в США еще не означает, что иссякла и связанная с ними политическая интрига. По сути, ответ на вопрос о том, «кто есть мистер Обама», так и не дан до конца. Не последнее слово в этом ответе должно остаться за той командой, которую новый американский президент приведет в Белый дом. Не стоит объяснять, что, учитывая роль США в мире, этот вопрос остается актуальным и для России.
Больше всего интригует, кто станет новым госсекретарем США. Это в какой-то мере поможет прояснить внешнеполитические векторы Белого дома, но главное – даст понять, какую роль отводит себе в международных вопросах сам Обама. Дело в том, что в американской политической практике сложилось два традиционных варианта отношений между президентом и его госсекретарем, которые отражают две разных роли главы государства в международной политике.
Первый вариант предполагает, что президент сам активно занимается международной политикой. В этом случае возрастает роль его советника по национальной безопасности, становящегося одной из ключевых фигур в президентском окружении. Такова была ситуация при Ричарде Никсоне, Джимми Картере и Джордже Буше-старшем.
Второй – что хозяин Белого дома больше внимания уделяет внутренним делам, перекладывая многие важные вопросы внешней политики на госсекретаря. В этом случае глава Госдепартамента должен быть сильной и активной политической фигурой. Такую роль играл Генри Киссинджер при президенте Джеральде Форде, Александр Хейг и Джордж Шульц – при Рональде Рейгане.
Впрочем, иногда традиция немного корректируется. Так, Билл Клинтон в первый срок своего президентства сосредоточивал усилия больше на внутренних делах, так что члены его администрации, отвечавшие за это направление, были не столь заметны. Зато во время второго срока он, сам уделяя внешнеполитическим вопросам повышенное внимание, окружил себя сильной международно-политической командой. Туда вошли приобретшая печальную мировую известность Мадлен Олбрайт, активный советник по национальной безопасности Сэнди Бергер, а кроме того, очень заметную роль в данных вопросах играл вице-президент Альберт Гор.
С другой стороны, Джордж Буш-младший после 11 сентября 2001 года уверовал в свою роль «глобального крестоносца», однако уровень его международно-политической подготовки в дополнительных комментариях не нуждается. Поэтому при нем необыкновенно большое влияние во внешнеполитических вопросах приобрели вице-президент Ричард Чейни и его окружение.
Сегодня самой обсуждаемой из кандидатур на пост главы Госдепартамента при Обаме является Хилари Клинтон. Она уже заявила, что готова занять этот пост, но Барак Обама, от которого якобы и исходило это предложение, по-прежнему хранит молчание, а пресс-служба избранного президента США объявила, что назначение на этот пост будет сделано не раньше Дня благодарения (27 ноября). В какую из схем «президент – госсекретарь» это вписывается, какие будет иметь последствия и насколько вообще возможно?
Прежде всего, очевидно, что Хилари Клинтон, получи она такое назначение, захочет стать отнюдь не техническим, а политически активным, «сильным» госсекретарем. Таким образом, если считать, что Обама будет ориентироваться на одну из традиционных схем, получается, что он собирается сосредоточиться на внутренних делах. И это, в принципе, вполне вписывается в его образ человека, неопытного во внешней политике.
Однако, во-первых, позиции Клинтон и Обамы по внешней политике, которые они озвучивали в ходе предвыборной кампании, серьезно отличаются. Миссис Клинтон высказывалась за гораздо более осторожный подход к выводу войск из Ирака и гораздо более жесткое отношение к Ирану, указывая на возможность военной операции против этой страны, в то время как Обама явно настроен на «разрядку» в отношении Тегерана.
Во-вторых, вопросы международной политики – практически единственные, в отношении которых избранный президент США в ходе предвыборной кампании делал вполне конкретные заявления и на которых построил саму кампанию. Четкой подробной экономической программы он не предъявил. Да и ту программу выхода из кризиса, которую он озвучил не так давно, можно сравнить скорее с плацебо, чем с настоящим лекарством. Так, поиск альтернативных источников энергии – важная для США задача, но слишком долгосрочная, чтобы помочь в борьбе с кризисом, к тому же с ним не связанная – ведь цены на энергоносители снижаются и так. Программа же масштабного инфраструктурного строительства, «чтобы дать американцам работу», является явной отсылкой ко временам Рузвельта и его массовым общественным работам. Но со времен Великой депрессии сама Америка и запросы ее граждан сильно изменились, так что поможет ли создание таких рабочих мест стране, где работа, не требующая специальной квалификации, все чаще выполняется иммигрантами из Мексики, остается под большим вопросом.
В-третьих, разрешение кризиса, по прогнозам экспертов, займет значительное время независимо от чьих-либо усилий по его преодолению, так что, начав ассоциироваться со столь неблагодарной работой, Обама рискует только потерять доверие избирателя к следующим выборам. В то время как активно занявшись международной политикой, он (в случае удачи) сможет предъявить избирателю хотя бы внешнеполитические успехи. И хотя попытка разрешить кризис в Ираке и Афганистане будет сложной задачей, все же здесь больше будет зависеть от шагов самого президента, чем в экономической сфере.
Таким образом, вряд ли Обама собирается отнести свою внешнюю политику на второй план и вряд ли он будет терпеть рядом с собой госсекретаря с большими политическими амбициями и противоположными взглядами по многим вопросам. Кроме того, Хилари Клинтон в принципе не является таким уж заметным экспертом в международной политике, чтобы идти на столь серьезные уступки ради ее профессиональных навыков. Тот самый «политический опыт», полученный ею в качестве «первой леди», на который она постоянно ссылается, заключался скорее в гуманитарных международных проектах, чем в решении стратегических внешнеполитических вопросов.
Получается, что назначить Хилари Клинтон главой Госдепартамента Обаму могут заставить либо опасения, что хитросплетения политики на Ближнем и Среднем Востоке (а именно там сейчас будут сосредоточены основные интересы США) будут еще сложнее экономических водоворотов, либо какие-то очень важные для него обязательства, заставляющие его идти на кадровые уступки чете Клинтон и их команде.
Обратим внимание, что чем больше заявлений о назначениях в своей будущей администрации делает Обама, тем больше называется фамилий людей, работавших там еще при Билле Клинтоне. Даже главой аппарата Белого дома станет Рам Эмануэл, в течение пяти лет бывший главным политическим советником Клинтона и считавшийся «мозгом Белого дома». В свою очередь, один из главных спонсоров и организаторов финансовой стороны кампании Обамы – Пенни Притцкер, которая могла быть назначена на пост министра торговли, недавно отказалась от работы в новой администрации. Пока среди кандидатов в министры, фамилии которых назывались, среди собственно сторонников Обамы можно вспомнить разве что губернатора Аризоны Джанет Наполитано, которая публично поддержала его еще в январе этого года, в самом начале демократических праймериз. Ожидается, что она возглавит министерство национальной безопасности.
Видимо, это следствие не только кадрового голода в команде самого Обамы, но и договоренностей об уступках Клинтонам. Иначе вряд ли Обаме пришлось бы назначать людей со стороны в ущерб своим преданным сторонникам – той же Притцкер или своему «крестному политическому отцу» Джону Керри, который изначально рассматривался как кандидат в госсекретари.
Таким образом, в отношении поста госсекретаря и круга лиц, которые будут заниматься внешней политикой США, возможны два варианта. Первый и наиболее благоприятный для Обамы – работа с сильной командой профессионалов, где последнее слово и наибольшее публичное значение останется за президентом. В этом случае возможно и назначение госсекретарем США Джона Керри. При этом очень важной будет кандидатура советника по национальной безопасности, которая до сих пор не озвучена.
Второй вариант – менее благоприятный для избранного президента и менее логичный – назначение госсекретарем Хилари Клинтон. Однако в этом случае мы, видимо, будем наблюдать определенную ломку традиций. Назначение сильного госсекретаря вряд ли будет означать устранение Обамы из этой сферы, и тогда, видимо, установится некоторая напряженность в отношениях между президентом и главой его госдепартамента. Для этого Обама должен будет установить в своей администрации систему сдержек и противовесов, где важную роль опять же будет играть пока не названный советник по национальной безопасности.
При этом и в первом, и во втором случае возрастет роль национальных лоббистских групп вокруг президента США. В каких-то случаях это будет мешать самому Обаме. Скажем, традиционно сильное израильское лобби вряд ли будет в восторге от попытки нового президента наладить отношения с Ираном. В каких-то – станет новым весомым политическим фактором. Например, армянское лобби постарается, с одной стороны, повлиять на ослабление Турции, а с другой – повлиять на политику исторической родины, попытавшись переориентировать Армению с России на США (что делается уже и сейчас). Однако во многих случаях это прибавит дополнительных проблем России – ведь такие лоббистские группы, связанные со странами Центральной и Восточной Европы, обычно крайне жестко настроены по отношению к Москве.
Стоит ли надеяться, что какова бы не была внешнеполитическая команда Барака Обамы, он хотя бы частично оправдает надежды представителей самых разных стран на более здравомыслящую позицию Вашингтона по внешнеполитическим вопросам, покажет время.
