.
Сколько афгани стоит смерть?
Начнем с общеизвестного. В том, что в Афганистане американцы и их союзники увязли всерьез и надолго, кажется, уже мало кто сомневается. Однако американским союзникам пока везет чуть больше – их силы располагаются по большей части в относительно спокойных северных частях страны, либо, в крайнем случае – в окрестностях Кабула. Многие из этих контингентов избегают участия в серьезных боевых операциях. А ряд стран (например Канада) и вовсе собирается начать вывод войск из Афганистана. Зато войска США находятся в более опасных районах, действуют гораздо активнее и несут наибольшие потери.
При этом министр обороны Афганистана А.Р. Вардак недавно высказал очень пессимистичное мнение о ситуации в стране.Он признал, что объединенные силы иностранных войск, национальной армии и полиции в настоящее время «напряжены до предела» и не способны отвоевать у вооруженных формирований движения «Талибан» занятые ими территории. Министр назвал нынешний год «наиболее кровавым» со времени начала антитеррористической операции в Афганистане в 2001 году и заявил, что в стране на данный момент находится «больше талибов и иностранных боевиков, чем во все последние годы, и они действуют в большем числе провинций, нежели прежде».
И, как заявил еще в прошлом году в одном из интервью 53-летний сэр Шерард, бывший посол Великобритании в Саудовской Аравии, теперь занимающийся афганской тематикой, западным союзникам, возможно, придется оставаться в Афганистане несколько десятков лет.
Ирак: националисты против исламистов
В Ираке, несмотря на стереотипное мнение, все складывается для американцев чуть удачнее. «Аль-Каида» в Междуречье значительно ослабла, это признают даже ее лидеры. Так, 12 февраля этого года ежедневная катарская газета «Аль-Араб» опубликовала интервью с лидером «Аль-Каиды» в северном Ираке Абу Турабом аль-Джазаири, который признал, что его организация находится в трудном положении и совершает ошибки, не способствующие ее популярности. Одной из таких ошибок стало массовое убийство мирных жителей.
Показательным является положение в иракской суннитской провинции Анбар. «Аль-Каида», несколько лет назад имевшая здесь сильные позиции, вскоре настроила против себя значительную часть местного населения, навязывая ему слишком строгие правила поведения. К тому же активисты этого радикального исламского движения настроили против себя лидеров племен, с которыми не поделили контроль над местной торговлей и контрабандными путями в Сирию.
Из-за этого между исламскими фундаменталистами и местными племенами разгорелась настоящая война. Боевики «Аль-Каиды» убили шейха Базиа ар-Ришави и его сына Мухаммада, похитили двух других его сыновей – Абдаллу и Али. Оставшийся в живых сын убитого Абд ас-Саттар Абу Риша для противостояния «Аль-Каиде» создал «Совет освобождения Анбара», который в октябре 2006 года стал ядром движения «Ас-Сахва». В течение года такие «горячие» города провинции, как Ар-Рамади и Аль-Фалуджа, силами «Ас-Сахва» были практически полностью очищены от боевиков «Аль-Каиды».
Сегодня полувоенное ополчение «Советов пробуждения» вышло далеко за пределы провинции Анбар и насчитывает около 200 тыс. человек, став мощным противовесом «Аль-Каиде». Ополченцы сотрудничают с американскими силами в Ираке и получают от них финансовую помощь. При этом движению удалось распространить свое влияние даже на провинцию Салахеддин, где ранее была сильна поддержка Саддама Хусейна. На родине покойного диктатора, в Тикрите, состоялось совещание 130 племенных шейхов, которые выразили поддержку «Ас-Сахва».
Казалось бы, американцам улыбнулась удача, и теперь наряду с курдами у них есть еще один союзник внутри Ирака. Кроме того, энергию исламистов, которая могла бы быть направлена на борьбу с оккупационными силами, в итоге поглощает настоящая война между фундаменталистскими группировками.
Все, однако, не так просто. Во-первых, Абу Айюб аль-Масри, возглавивший иракский филиал «Аль-Каиды» после гибели его предыдущего лидера аз-Заркауи, избрал более гибкую тактику, чем предшественник. Вместо уничтожения конкурирующих группировок он начал сколачивать широкий фундаменталистский фронт из разных суннитских группировок. Ради этого он готов был пойти на широкие пропагандистские жесты. Например, еще в конце 2006 года аль-Масри обратился к двум крупным иракским группировкам – «Аль-Ансар» и «Джайш уль-Муджахедин» – с такими словами: «Мы нуждаемся в вас больше, чем вы в нас. Мы молимся за вас, чтобы Аллах защитил вас. Мы не лучше вас, вы идете впереди, в то время как мы отстаем от вас. Вы начали джихад раньше нас, вы более бескорыстны, чем мы, ваши муджахеды более дисциплинированы. Мы считаем вас более богобоязненными».
Близкие к «Аль-Каиде» отряды сейчас сильны в иракских провинциях Дияла и Найнава, где они стараются не повторять прежних ошибок и уже гораздо более гибко применяют шариатские нормы к населению.
Во-вторых, даже американское финансирование не превратило временных попутчиков оккупационных сил из «Ас-Сахва» в настоящих союзников США. Например, видный в прошлом полевой командир «Бригад революции 1920 г.» Абу Мааруф, относительно вопроса о включении отрядов «Сахва» в регулярные подразделения иракской армии, заявил, что «если американцы думают, что могут использовать нас, чтобы разгромить «Аль-Каиду» и отодвинуть нас в сторону, то они ошибаются».
Просто одна сила, которая может стать противовесом американцам и их союзникам в Ираке, потеснила другую. Причем националисты из «Ас-Сахва» могут в перспективе стать даже большей головной болью для США, чем «Аль-Каида» – ведь в отличие от одиозных сторонников бен Ладена, иракские националисты могут обрести поддержку умеренных арабских режимов в соседних странах и, как менее фундаменталистская сила, объединить вокруг себя, по крайней мере, суннитскую часть населения страны, больше всех потерявшую после падения режима Саддама Хусейна.
Ко всему прочему, американцы явно заблудились в своей ближне- и средневосточной политике. Пока самой мощной опорой США в Ираке остаются курды. Однако обретший широчайшую автономию Курдистан пугает Турцию, борющуюся с собственными курдскими сепаратистами. Важность Турции для США, в свою очередь, возрастает – особенно в свете обострения отношений с Тегераном, противовесом которому традиционно служит Анкара, и повышенного внимания к Южному Кавказу. И согласовать эти интересы, не испортив отношения с двумя союзниками, крайне сложно – разве что идя на все большее число уступок. Однако и это не отменяет истины, высказанной еще Макиавелли: разбирая спор двух союзников, всегда рискуешь нажить нового врага.
Пакистан: шило на мыло
Ситуация в Пакистане также остается сложной. После отставки прежнего президента Мушаррафа главой государства здесь был избран Али Асиф Зардари, вдовец Беназир Бхутто, погибшей зимой в результате теракта. Очевидно, что отставка Мушаррафа состоялась под давлением США. Однако, что приобрели таким образом политики из «Вашингтонского обкома», остается неясным. Эксперты характеризуют Зардари как очень слабого политика. К тому же еще при жизни своей выдающейся супруги он прославился участием в ряде громких коррупционных скандалах. Если шаги США, способствующие возвращению к власти Беназир Бхутто, еще можно было объяснить желанием получить премьера, опирающегося на широкую народную поддержку, то с Зардари вряд ли стоит связывать подобные стремления.
Есть версия, что Вашингтон охладел к Мушаррафу потому, что тот стал вести слишком независимую внешнюю политику, к примеру, сближаясь с Китаем, пытаясь улучшить отношения с Ираном и даже присматриваясь к Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), где сильны позиции России. Однако в первые же недели президентства по этому пути пошел и Зардари. Так, в одном из своих первых интервью в новом качестве он подчеркнул, что приоритетными для него являются хорошие отношения с Китаем.
Ко всему прочему, существует одна интересная закономерность. Именно при гражданских администрациях в Пакистане возрастает интерес к ядерному проекту. И ряд экспертов считает, что новая администрация будет шантажировать Вашингтон отказом в предоставлении своих территорий в качестве плацдарма для борьбы с талибами, требуя от него новых технологий в атомной сфере. Кстати, учитывая энергетический кризис в Пакистане, страна нуждается и в технологиях «мирного атома».
Таким образом, американцы в Пакистане явно поменяли шило на мыло. Поскольку для новых властей намного больше, чем для военных, будет значить мнение улицы, они будут вынуждены хотя бы иногда демонстрировать несколько большую самостоятельность в отношениях с США, чем их предшественники. А поскольку сложная история Пакистана позволила армии стать практически единственной сплоченной и внутренне консолидированной силой, влияющей на положение в государстве, возможно, через некоторое время (может быть, даже через год-два) нас ждет новый военный переворот, причем при активной поддержке из Вашингтона.
Подарок Ирану. От США
Очень странно видеть такую политику США, от которой сами американцы почти не имеют дивидендов. Но кто же оказался в наибольшем выигрыше от нынешней ситуации на Ближнем и Среднем Востоке? Ответ будет удивительным: получается, что Иран.
Сотрудничество американских военных с суннитами из «Ас-Сахва» вызвало возмущение у шиитских партий. Даже иракский премьер-министр Нури аль-Малики, возглавляющий парламентский блок «Объединенный иракский альянс», подверг жесткой критике политику американского командования по созданию неподконтрольных властям страны хорошо вооруженных суннитских групп. И если исторически отношения иракских и иранских шиитов были не то чтобы холодными, но довольно настороженными (вспомним, что во время ирано-иракской войны надежды Тегерана на поддержку единоверцев из Междуречья не оправдались), теперь иранские и иракские шииты начинают все больше сближаться. На контакт с Ираном идут даже умеренные шиитские политики.
Важным (пусть и косвенным) показателем укрепления отношений между Ираном и новым Ираком служит укрепление их экономических связей. Так, в 2007 году объем экспорта Ирана в Ирак составил 2,3 млрд долларов (против 1,5 млрд долларов в годом ранее), а в 2008 году он должен превысить 3 млрд долларов . Уже сейчас Иран является вторым по значимости торговым партнером Ирака по импорту.
Турция – исторический соперник Ирана в регионе, но даже она начала сближаться с Тегераном. Возможно, здесь имеет определенное значение общий страх перед курдским сепаратизмом. Но свою роль сыграла и зависимость Турции от поставок углеводородного сырья, которая только ярче обозначилась после перебоев поставок нефти и газа по маршрутам, идущим через Грузию из-за «пятидневной войны».
Эта же война привела в растерянность закавказских политиков, что сыграло на руку Ирану, который продолжает активную игру в регионе – по-прежнему сближаясь с Арменией и пытаясь нащупать возможные подходы к Грузии. Сентябрьское турне главы иранского МИД Манучехра Моттаки, посетившего в том числе Азербайджан и Грузию, является частью этой стратегии. Моттаки пообщался и со своим армянским коллегой Эдвардом Налбандяном – уже в Тегеране.
Интересно, что Иран, слабо встроенный в мировую экономику, пока почти не затронул международный финансовый кризис. Что же касается международных санкций против Тегерана, то они, кажется, имели гораздо более слабые последствия, чем рассчитывали их авторы. По мнению иранских аналитиков, финансовые и торговые барьеры не мешают экономическому росту их страны. Как сообщает РБК daily, по прогнозам Всемирного банка, увеличение иранского ВВП в 2008 году составит 5,5 %. По данным Eurostat, за первые четыре месяца этого года экспорт в Иран из Италии вырос на 33 %, из Франции – на 30 %, из Германии – на 17 %.
Уход из страны более крупных компаний, испугавшихся санкций, был в значительной мере компенсирован приходом менее заметных. Более того, санкции не смутили даже таких игроков, как немецкая инжиниринговая компания Steiner-Prematechnik-Gastec, которая поставляет стране оборудование для газоперерабатывающих заводов. Компании из Австрии готовы финансировать строительство железных дорог в Иране.
Сотрудничество европейских стран с Ираном продолжается даже на государственном уровне. Так, Министерство экономики Германии отклонило просьбу Израиля о разрыве договора на поставку специального оборудования для трех заводов по сжижению природного газа в Иране, не найдя для этого «никаких законных оснований». Швейцария недавно договорилась о ежегодном импорте из Ирана 5,5 млрд кубометров газа в течение 25 лет. Договор на поставку иранского газа с 2013 года заключила и Австрия. На очереди – Португалия и Польша. Обратим внимание, что даже Польша, последовательно ориентирующаяся на США, готова работать с Тегераном. И, конечно же, продолжается активное сотрудничество Ирана с Китаем.
Кроме того, после озвученной в мае угрозы властей ЕС заморозить иранские вклады в банках стран Европы Тегеран сумел беспрепятственно вывести оттуда и разместить на альтернативных финансовых рынках примерно 75 млрд долларов.
Конечно, это не отменяет внутренних экономических трудностей – например, высокой инфляции (даже по оценкам Центробанка Ирана, она в этом году составит около 25 %) и не очень популярной экономической политики правительства. Так, недавнее решение ввести налог на добавленную стоимость привело в Иране к волне массовых протестов, в частности, прекращению работы базаров в крупнейших городах страны (включая Тегеран). Однако это напрямую не связано с международными санкциями.
Обострение обстановки может несколько укрепить влияние Ирана и в Афганистане. Кстати, у Тегерана есть определенная возможность укрепить свои позиции даже в Пакистане. Ведь там проживает около 20 млн шиитов, которые ориентируются на духовных лидеров из Ирана, а у ряда руководителей влиятельных исламистских партий в стране существует контакты и с Тегераном.
Тот самый Мюнхгаузен
Так что же остается делать США? Один путь – это искать новые (или хорошо забытые старые) противовесы Ирану в регионе. Например, еще либеральнее вести себя с Турцией. Или укреплять отношения с Индией. Кстати, шагом именно в этом направлении можно считать соглашение между США и Индией о сотрудничестве в ядерной сфере, подписанное 8 октября. А незадолго до этого МАГАТЭ сняло с Дели ограничения на закупку ядерного топлива, оборудования и технологий на мировом рынке. Правда, такое сближение с Индией наверняка вызовет недовольство в Исламабаде.
Другой путь – все-таки попытаться договориться с Ираном. По мнению французского политолога Тьерри Мейссана, именно с желанием наладить отношения с «странами-изгоями» связаны визит спикера палаты представителей конгресса США Нэнси Пелоси в Сирию, встреча экс-президента США Джимми Картера с руководителями ХАМАС и закрытые переговоры главы Пентагона Роберта Гейтса с представителями высшего иранского руководства. Кроме того, по мнению французского политолога, американские дипломаты устанавливают долгосрочные связи с Ираном через министра иностранных дел Швейцарии Мишлен Кальми-Рей. Тьерри Мейссан считает, что вполне возможна договоренность США с Ираном, в результате которой воинственная риторика будет сочетаться с взаимными уступками.
Это вариант кажется интересным, тем более что Иран действительно мог бы положительно повлиять на ситуацию в регионе. Однако вряд ли он согласится на прекращение разработок ядерного оружия (хотя бы потому, что только оно, а вовсе не зыбкие договоренности, сейчас может гарантировать безопасность государства), а Саудовская Аравия и Израиль – на излишнее сближение их партнера с Тегераном.
Как бы то ни было, отметим, что политики, решившие навести мосты в отношениях с «террористами и их спонсорами», – представители Демократической партии США. Как и наиболее вероятный будущий хозяин Белого дома – Барак Обама. Кстати, в ходе дебатов с Джоном Маккейном Обама занял очень сдержанную позицию по иранскому вопросу, подчеркнув, что главную роль должны играть переговоры. Возможно, в случае если президентское кресло в США займет демократ, Вашингтону удастся, подобно Мюнхгаузену, вытянуть себя из болота ближневосточных проблем. Ведь начав активно погружаться туда после 11 сентября 2001 года, сегодня Америка оказалась в такой ситуации, что даже «9-11» вряд ли поможет.
Михаил Нейжмаков
