(размышления, навеянные беседами с верующими и левыми)
Меня нередко спрашивают: как же так, ты социалист и в то же время — верующий человек. Ведь левые должны быть атеистами. Но атеизм вовсе не является критерием левизны. В XIX веке многие либералы боролись за атеизм также рьяно, как за священное право частной собственности. А вот Пьер Леру, который предложил слово «социализм», был верующим человеком. Христианином был Прудон. Социалистические идеи настолько много взяли у христианства, что нередко возникали общественные течения христианского социализма. И до возникновения современных социалистических учений вожди радикальных народных движений поднимались на борьбу с эксплуатацией с именем Христа. Так что социальная идеология (например, социализм) и религиозная принадлежность находятся в разных плоскостях. Можно быть социалистом и христианином.
Признание или отрицание Бытия Божия — это мировоззренческий выбор, который может быть продиктован личным опытом и размышлениями человека на темы бытия вообще. Но его идеологическая ориентация продиктована другими размышлениями на социальные темы. Простое смешение этих двух линий может привести к ошибке. Социальная роль РПЦ сегодня подвергается критике, и часто справедливой. Однако нельзя решать вопрос о том, есть ли Бог, отталкиваясь от своего мнения по поводу скандала с патриаршей квартирой. Существование Бога и конкретное понимание того, как он воздействует на мир, вообще не зависит от морального облика некоего человека, который возглавляет иерархию одной из церквей. Более того, не следует отождествлять эту иерархию с Церковью и тем более Патриархом, как не следует отождествлять Россию с чиновничеством и Путиным. Церковь — совокупность верующих. Часть из них вполне может выступать за социализм и коммунизм — никаких противопоказаний здесь нет.
Но история отношений у христианства и социализма трудная. Большинство сторонников социализма были атеистами, потому что связывали Церковь и существующие порядки, которые она поддерживала. Для марксиста этот выбор определяется тотальным уважением к основателю учения, который был убежденным атеистом. Но ведь марксизм как метод отрицает такое тотальное доверие к Марксу. И мало кто из марксистов, отрицающих Бытие Божие априори, пережил тот же опыт отказа от религии, который пережил Маркс. И к атеизму, и к вере нужно прийти самому, а не получить их в пакете от семьи и школы.
Маркс был сыном своего времени, это было время веры в науку и неприятия сращивания власти и клерикализма. Это сращивание в ХХ в. не раз ставило священников под удар возмущенных революционных масс. Сегодня я с тревогой наблюдаю, как действия власти провоцируют антицерковные настроения, например, моих соседей — у которых под окнами собираются вырубить часть парка с детской площадкой ради строительства типового модульного храма. Своими действиями клир подставляет Церковь под озлобление людей и возможно ведет Церковь к новым гонениям. Но не следует доверяться конъюнктуре. В свое время злоупотребления КПСС не разочаровали нас в социалистической идее. Сегодня быть социалистом «не модно». Сегодня уже становится «не модным» быть православным — Рождественские и Пасхальные службы посещает 1-2% россиян. Это значит, что остальные являются православными только на словах. Вопреки заявлениям православных начальников, нас не так много, и народ в целом у нас не является православным. Но верхи церковной иерархии пытаются выступать от имени большинства граждан, как и президент Путин — не имея на это права. В этом — важный мотив их неприглядного альянса.
Из этого следует, что мы, как сторонники социализма и народовластия, должны вести борьбу против клерикализма, но не против Церкви. А мы, как члены Церкви, должны противостоять в ней антихристианским, ветхозаветным тенденциям: жестокости, призывам к истреблению противников, ксенофобии, царелюбию. Это дает нам, христианам и социалистам — общую почву. Ведь в известном смысле мы произошли из общего корня антисистемных движений древности, противостоящих «миру сему».
Социализм и христианство пересекаются — как оси координат. Христианство отмеряет высоту духа, социализм — гармонию общественных отношений, ее ширь. Христиане знают, что мир несовершенен из-за несовершенства человека. Социалисты добавляют — не только. Условия жизни влияют на характер и действия людей. Меняя условия, можно способствовать изменению людей. Когда человек каждый день думает о выживании, ипотеке, бессмысленной нетворческой работе, смотрит наше ТВ, где помпезные сообщения «об успехах» перемежаются с буднями уголовной хроники обезумевшего нищего населения, с тупыми сериалами и юмором «ниже пояса» (а другого ТВ у него нет) — не должен возникать вопрос, почему средний россиянин завистлив, злобен и жесток. Это касается и богатых людей. Христос сообщил им, что у них почти нет шансов попасть в Царствие небесное. А они не верят. Какой-нибудь квартирный рейдер надеется отмолить свои грехи, не понимая, что своими действиями искалечил собственную душу. Конечно, и при капитализме можно и нужно оставаться Человеком. Но это сложнее, чем в социалистическом обществе, где человеку обеспечена достойная и творческая жизнь.
Проповедь Христа, содержавшая в себе социальные принципы, часть которых будет потом воспринята социализмом (отношение к богатству, братская взаимопомощь, защита труда и др.), требовала от человека духовного порыва, большой самоотверженности. Но слово Христа падает на разную почву. Люди духовно и (или) интеллектуально неподготовленные воспринимали притчи буквально, да и прямые указания иногда игнорировали. Все трудности и христиан, и социалистов возникают там, где наша идея соприкасается с миром сим, где правит Сатана — синоним классового господства. Когда мы, мудрствуя лукаво, начинаем уступать реалиям мира сего, собственной алчности и жестокости, мы проигрываем идею и душу.
Любой культурный пласт — и христианский, и социалистический — это синтез высокой идеи, модели бытия, и самого этого бытия — реальных людей с их страстями, культурной недостаточностью и недоразвитостью, рефлекторной склонностью к насилию. В реальных людях — раз они люди — всегда присутствует искра Божия и искра разума, но часто — лишь искра. А еще в них много полуживотного. Думая, что защищает Христианство от врагов, человек может впасть в изуверство и садизм, то есть стать слугой Врага. Полагая, что строит социализм, человек может возводить тоталитарную Вавилонскую башню без свободы и справедливости. Социалистические теоретики XIX века подумать не могли о предстоящем репрессивном контроле за верующими в СССР, также как первые христиане содрогнулись бы, узнай они об обязанности священника царской России доносить светским властям об услышанном на исповеди. Я уж не говорю об Инквизиции. В этих чертах перерождения — не свойство христианства или социализма, а свойство любых идей вообще, которые при соприкосновении с практикой «обмирщаются», проникаются духом мира сего. Христианство и социализм прорастают в реальной жизни трудно и с издержками, но без них эта жизнь осталась бы скотным двором.
