С этого года день 1 августа — когда в 1914 году Россия вступила в Первую мировую войну — вошёл в официальный календарь памятных дат.
Столетний юбилей войны намечено отпраздновать широко. Само возрождение памяти о тех трагических страницах истории страны следует только приветствовать. Однако у многих естественно возникает вопрос: в каком ключе будет преподнесено это празднование официальной пропагандой? Уже сейчас есть все основания опасаться, что юбилей будет использован для внедрения в массовое сознание псевдоисторических мифов о том, будто у царской России в последний момент украли победу, и о большевиках-«немецких агентах».
В рецензии на мою книгу о Первой мировой войне автор (Анна Петренко) справедливо заметила, что в ней не хватает предупреждения о возможном мифотворчестве на базе юбилея Первой мировой войны для внутренней политики России. Об антироссийских мифах в западной историографии в связи с этим событием в книге сказано много, а о попытках фальсифицировать историю Первой мировой для очернения русской революции — лишь вскользь. Что же, должен признать справедливость этого замечания и попытаться в какой-то степени восполнить этот пробел. Тем более, что если бы я писал такую книгу сейчас, то предупреждение внутриполитического мифотворчества было бы у меня в ней уже на первом плане.
Конструкция мифа такова, что в основе его всегда лежит некий факт. Однако он подаётся и оценивается совершенно изолированно от других связанных с ним фактов. В итоге получается искажённая картина. В моей книге упоминаются некоторые факты, которые тоже, будучи вырваны из контекста (увы!), могут стать основой для создания мифов. Но эти мифы могут быть усвоены только малообразованной или предвзятой аудиторией, которая неспособна сопоставлять разные факты или сознательно искажает реальную картину.
Так, Николай II действительно высказывал в ходе войны отдельные стратегические соображения, успешное осуществление которых могло облегчить царской России ход войны. К числу таких относится, прежде всего, план высадки русского десанта у берегов Босфора, а также идея нацелить острие союзной стратегии Антанты на Балканский театр. Но из этого, как нетрудно убедиться, отнюдь не следует, что своевременное осуществление этих замыслов обеспечило бы самодержавию триумф в Мировой войне. Ведь осуществление могло оказаться и неудачным.
А самое главное — ведь и победа царской России не гарантировала её от революции, поскольку ни одно из общественных противоречий, вызвавших революцию, этой победой отнюдь не разрешалось.
Я продолжаю придерживаться выдвинутой в моей книге версии, что негативная оценка Николая II как государственного деятеля вообще и военного стратега в частности, преобладавшая в белоэмигрантской историографии и мемуаристике, была обусловлена, прежде всего, стремлением всего старого господствующего класса, свергнутого из-за его эгоистической политики, найти виновного в таком исходе. Фактов, достаточно убедительно подтверждающих эту резко негативную оценку Николая II, мне обнаружить не удалось. Из этого я делаю вывод, что последний российский самодержец был хорош или плох только в той мере, в какой была хороша или плоха вся свергнутая революцией элита старой России.
Аналогичную оценку я распространяю и на преемников Николая II из господствующего класса: министров-председателей Временного правительства и вождей Белого движения. Все они были выдвинуты элитой и все оказались политическими неудачниками лишь потому, что интересы этой элиты вошли в коренное противоречие с жизненными интересами народа. Никто на месте Николая II, Г. Львова, А. Керенского, А. Колчака и им подобных не справился бы лучше со своей политической ролью, ибо это была роль лидеров классов, обречённых историей на поражение.
Нетрудно видеть, что из этой всесторонне обоснованной позиции можно выдернуть такой момент, как отсутствие негативной оценки личных государственных качеств последнего петербургского императора. А затем трансформировать это в положительную и даже восторженную оценку: дескать, Николай II вёл Россию к победе, но революционеры эту победу у него и у страны украли. Простейшая схема. Можно сказать, для дураков. Она строится в уверенности нынешнего правящего класса, что массовая аудитория глупа (благодаря его же, класса, многолетним усилиям) и не станет вникать в тонкости соотношения объективных и субъективных факторов в истории.
И можно быть уверенным, что возвеличение Николая II как едва ли не идеального правителя России сделается одним из краеугольных камней официальной идеологии празднования юбилея Первой мировой войны. Да это уже и делается давно. Ещё пять лет назад на экраны вышел пропагандирующий сей миф фильм «Николай II: сорванный триумф». Фильм этот просто изобилует историческими несуразностями и прямыми фальсификациями, на что сразу указали историки. Но когда и где буржуазные пропагандисты затруднялись откровенной ложью?
Другим ключевым элементом новой официозной мифологии почти неизбежно станет «разоблачение» большевиков во главе с Лениным как «агентов кайзеровской Германии». И здесь мифотворцам будет легко сослаться на широко распространённое у зарубежных историков мнение о том, что большевики могли через какие-то косвенные каналы получить некоторые суммы денег от германских властей. Сразу заметим, что никакие сторонники этой версии никогда не могли предъявить доказательств такого финансирования. И объективные историки, даже рьяно антисоветские, затрагивая эту тему, всегда оговаривались, что это лишь предположение, не более того. И, разумеется, даже если принять эту версию за правду, невозможно обосновать вывод, будто если бы не было у большевиков этих «немецких денег», то не было бы и большевистской революции.
Но для пропагандистского мифа любые крайние лженаучные выводы из этих смутных слухов делаются легко и незамедлительно. Освещая события революции 1917 года, буржуазный российский агитпроп наших дней, конечно, ничего не скажет о массовом недовольстве войной во всех слоях населения России, о широком демократическом движении масс, о наступившем ещё до Февральской революции разложении в армии, о требованиях земли крестьянством и т.д. Он станет акцентировать внимание исключительно на личностях большевистских вождей и их бездоказательных связях с зарубежными правительствами и финансовыми группами, сводя исключительно к этому всё содержание великой народной революции.
Официальный российский миф о Первой мировой войне (который, возможно, станет каноническим и в обязательном порядке войдёт в будущий единый учебник), таким образом, будет строиться по следующей схеме. Россия перед 1914 годом была не только велика и обильна, но и порядок в ней был благодаря святому царю, нравственным попам, справедливым урядникам и народу-богоносцу. Разумеется, такое благолепие не нравилось внешним врагам святой Руси да кучке внутренних врагов неопределённой национальности, находившейся, опять же, на содержании у врагов внешних («геополитических противников»). А геополитическими противниками были все — не только Германия с союзниками, но и союзники России по Антанте. И, конечно же, США.
И вот, значит, внешние враги по указке банкиров той же национальности, что и революционеры, устроили эту всемирную бойню с одной целью — погубить святую Русь. Но святой царь был настолько мудр и велик, что благодаря ему Россия уже почти побеждала в этой войне. И тогда враги устроили в России революцию.
Предатель Керенский (про Львова, бывшего тогда премьером, вряд ли даже вспомнят) пустил Ленина со товарищи в Россию, заведомо зная, что тот прибыл с деньгами и заданием от кайзера. И вот Ленин с Троцким и прочими лицами той самой национальности устроили на эти деньги переворот и, выслуживаясь перед спонсором, заключили предательский Брестский мир. Ну а дальше они устроили террор, чтобы удержаться у власти, и т.д. и т.п.
Простая и понятная схема, не правда ли? То-то и оно, для дураков. А в том, что их много, власть уверена: не зря же она двадцать с лишним лет старается, вытравляя рационализм и научную объективность из преподавания истории.
Можно не сомневаться, что по мере приближения юбилея такое «патриотическое» мифотворчество будет расцветать пышным цветом.
Прогрессивная общественность должна противостоять историческим фальсификациям не только ради научной объективности и правды, но и по действительно патриотическим мотивам: ведь преподносить русскую революцию как результат заговора кучки изменников — значит представлять весь русский народ толпой обманутых идиотов. «Благочестивый патриотический» миф про Николая II и революцию — это и есть самая оголтелая русофобия.
Итак, видится важным усиленно педалировать в публикациях, выступлениях, на конференциях и т.д. следующие исторические факты в их взаимосвязи:
1. Наличие объективных острых социальных противоречий в предреволюционной России.
2. Социальный эгоизм господствующих классов.
3. Наличие империалистических захватнических целей у царского и Временного правительств России.
4. Широкое демократическое движение низов в годы Первой мировой войны, приведшее сначала к Февральской, затем к Октябрьской революции.
5. Объективная невозможность для самодержавия избежать революции даже в результате своей победы (почти невероятной) в войне.
6. Начало разложения российской армии задолго до Февральской революции.
7. Крах государственного аппарата Российской империи при столкновении с трудностями современной тотальной войны.
8. Систематическое предательство национальных интересов России господствующими классами, выразившееся в опоре на иностранную интервенцию, начиная с организованного высшим командованием саботажа обороны Риги от немцев в августе 1917 года.
9. Массовая поддержка большевистских лозунгов и решение большевиками объективных задач национальной буржуазно-демократической революции.
10. Отсутствие у Брестского мира долгосрочных геополитических последствий (окончательное поражение Германии спустя всего восемь месяцев) и потеря Советской Россией части бывших имперских территорий в результате Белого движения и интервенции Антанты.
11. Общемировой революционный кризис и революция в России лишь как частное проявление этого кризиса.
12. Революционный выход России из Первой мировой войны как катализатор мирового революционного кризиса и, особенно, революции в Германии, приведшей к завершению той войны.
Наверняка можно выделить ещё несколько десятков несомненных фактов меньшего порядка. Любой из них камня на камне не оставляет от стряпающейся официозной версии войны 1914 года как «несостоявшегося триумфа» анахроничного и непопулярного режима.
Историческая правда с нами, и нужно спокойно и уверенно по любому удобному поводу напоминать о ней.
И поэтому можно только приветствовать то внимание, которое власть уделяет предстоящему юбилею. Это привлечёт повышенный общественный интерес к истории тех судьбоносных лет и даст много поводов говорить об истинных причинах, ходе и значении русской революции (в преддверии её столетнего юбилея!).
Есть основание надеяться, что официозное празднование юбилея начала Первой мировой войны возымеет в обществе эффект, обратный тому, который ожидается нынешними элитами. Власть держит народ за дурака, но ведь точно также она расценивала его и накануне 1917 года!
