Один из тех редких фильмов, которые хороши не по правилам и даже у особенных режиссеров появляются нечасто.
Героиня Марион Котийяр Сандра совсем недавно вылечилась от тяжелой депрессии и только-только слезла с таблеток. Работа для нее не просто заработок, а важный этап выздоровления, знак победы над болезнью и возвращения к нормальной жизни. И вот выясняется, что в целях сокращения расходов компании нужно выбирать: премия сотрудникам или место Сандры. Ей попросту сообщают об увольнении, но подруга убеждает не сдаваться раньше времени. Теперь все будет зависеть от голосования в понедельник и у Сандры есть выходные, чтобы убедить коллег отказаться ради нее от тысячи евро каждому.
Фактически весь фильм нервная женщина с помятой прической носится по адресам из бумажки и просит о помощи. Ее состояние резко меняется от слабой надежды до упаковки антидепрессантов, а разговоры с сотрудниками обнаруживают с десяток различных историй, что раскрывает ситуацию со всех сторон и добавляет деталей в этот блеклый сюжет. Довольно скудно, не правда ли? Но в этом-то и чудо, что на таком сухом пайке получается удивительно захватывающее зрелище.
Марион Котийяр не стремится вызвать сочувствие или желание помочь — что-то внешнее, ситуативное, но с ее игрой вы проникаете в каждую сцену, становитесь рядом, у плеча. Тревога, усталость, жажда, надо звонить и идти, проговаривать бумажные слова, стараться не заплакать… Жизнь здесь такая обычная, что попадаешь в нее без усилий. Сандра не перегибает палку, не выдавливает слезу, кажется, ее единственная задача — сделать глубокий вдох и продолжить. Несмотря на поддержку мужа (Фабрицио Ронджоне), она не умеет или не хочет разделить с ним переживания, ей все нужно сделать самой. Случайные наблюдатели тут не задержатся: вы или с нею, или покинете зал.
Во многом это заслуга оператора: ненавязчивый ракурс, боковая съемка, отсутствие броских сцен, расстояние — нас не зовут и не пускают внутрь, мы просто осторожно подглядываем со стороны. Это место не любовника, а друга. В кино любят покопаться во внутреннем мире персонажей, здесь же почти театральная отстраненность. Не вываливая с экрана психологические потроха, братья Дарденн добиваются тактичной обособленности взамен утомительному надрыву нараспашку. Для бытовой, очень банальной по сути истории эмоциональный фокус выбран удивительно точно. Сандра сдерживается, потому что рядом все время кто-то есть: муж, дети, посторонние люди, и где-то среди них — зрители, каждый на своем месте.
Социальные проблемы просвещенной Европы здесь отходят на второй план и это делает фильм понятным и у нас. Если бы в центре внимания оказался лишь страх потерять работу, такое кино можно было бы смотреть как комедию. Никто не будет голодать и не окажется на улице — просто Сандре придется получать пособие и они не смогут жить в новом красивом доме, вероятно, поменяют машину на менее престижную — это не то, что в России называется драмой. Такие накладки постоянно возникают на стыке двух миров: кукольные сложности цивилизованного мира мешают подойти к человеку с другой стороны. Например, в еще одной нашумевшей работе режиссеров «Мальчик с велосипедом» (Гран-при Каннского кинофестиваля 2011 года) очень сложно сочувствовать окруженному заботой сироте на отличном байке, а сам фильм кажется скучноватой инструкцией по уходу за ребенком.
«Два дня, одна ночь» случайно или намеренно уводит от подробных сравнений, он весь о человеческом и близком, о борьбе, о страхе, равнодушии людей, которые ничего вам не должны.
В заключение красивый, элегантный финал.
Не умопомрачительный итог и не медовая моралька (что бы там ни говорили мушкетеры), а умное и сдержанное завершение истории двух дней. Зритель, попавший в водоворот событий чужой выдуманной жизни, не замечает опасности: ведь главную дилемму нужно разрешить, а это значит, что финал рискует стать слишком прямолинейным — «что такое хорошо и что такое плохо». Но братья Дарденн изящно обходят острые углы. Они заканчивают свой фильм чуть позже и дальше, чем этого требует логика ситуации, спасая его таким образом от нравоучений и отменяя абсолютные оценки. Здесь совсем не об этом.
Есть красота обыденности, простых поступков, хлеба с молоком. Ее сложно передать словами, потому что кино — иная плоскость. Это талант или удача, которые чувствуешь сквозь экран, обаяние актера, тщательность работы сценариста. То, что у других выходит скучно, а здесь вдруг как-то получилось. Планка, взять которую не помогут ни сумасшедшие бюджеты, ни громкие имена, ни былые заслуги.
Тайна мастерства.
