Среди стран Северной Африки Алжир сегодня является, пожалуй, единственным государством, где власть принадлежит партии «левой традиции», генетически связанной с антиколониальным национально-освободительным движением. В этом интервью мы просим известного эксперта по Алжирской Народной Демократической Республике (АНДР), доктора исторических наук, профессора МГИМО Марину Сапронову ответить на ряд вопросов, связанных с проблематикой развития Алжира.
У многих, интересующихся событиями в арабском мире, но не являющихся специалистами по этому региону, может возникнуть такой вопрос: почему до сих пор Алжир, несмотря на все объективные социальные, экономические и демографические проблемы, засилье бюрократии, трудности с соблюдением прав человека и прочим, всё-таки в общем избежал вихря «арабской весны»?
Алжир тоже ее пережил, правда, произошла она там значительно раньше, чем в других арабских странах, еще в конце 80-х годов. Массовые народные волнения 1988 года, которые охватили это государство и результатом которых стало принятие новой конституции, провозгласившей многопартийную систему и целый ряд других прав и свобод граждан, эксперты тогда тоже называли «алжирской весной» и даже рассматривали Алжир как одно из немногих государств, которое бескровно переходит от авторитарной модели к демократической. Период конца 80-х — начала 90-х гг. там действительно отличался таким уровнем политической свободы, который не имел аналогов в арабском мире. Однако последовавший за этим государственный переворот (преследовавший цель не допустить прихода к власти исламской партии), который привел к вооруженному противостоянию властей с радикальными исламистами, а в дальнейшем, по сути, полномасштабная гражданская война, в ходе которой погибло 150 тыс. человек, наглядно показали, что путь к демократии не может быть быстрым и легким. Поэтому «прививку революцией» алжирцы уже получили, выработали своего рода «иммунитет к кровопролитию», и именно этот негативный опыт не дал распространиться революционным настроениям второй раз. Важно, конечно, учитывать и то, что не было внешних игроков, заинтересованных в раскачивании ситуации.
Хотя события в соседних арабских странах не могли совсем не затронуть Алжир, где в 2011 году также проходили многочисленные акции протеста. Однако, в отличие от Туниса и Египта, демонстранты не требовали свержения существующего режима, поэтому никаких радикальных политических перемен не последовало. К этому можно добавить и оперативность самих властей, которые в 2011 году увеличили минимальную заработную плату. Ее существенно повысили госслужащим, отменили чрезвычайное положение (действовавшее почти 20 лет), а сам президент А. Бутефлика объявил план политических реформ, направленных на дальнейшую демократизацию жизни, в рамках которого было подготовлено несколько принципиальных законопроектов. Процесс обсуждения этих перемен проходил открыто, с привлечением оппозиции, профсоюзов, молодежных организаций, дебаты транслировались по телевидению. Все это сыграло позитивную роль и в ходе парламентских выборов 2012 года, которые показали, что значительная часть алжирского общества поддерживает курс президента на дальнейшую поэтапную демократизацию. Об этом же свидетельствует и ослабление влияния в парламенте исламских партий.
Фронт национального освобождения и его представители продолжают занимать господствующие позиции в общественно-политической структуре АНДР. Отчасти это говорит о том, что и в социально-экономической сфере власти добиваются положительных результатов? С другой стороны, какие, на Ваш взгляд, наиболее острые социальные проблемы стоят перед алжирским режимом сегодня?
Нынешний президент Алжира — Абдель Азиз Бутефлика — возглавляет государство с 1999 года, и в этом году его переизбрали четвертый раз. Безусловной заслугой президента является, конечно, внутренняя стабилизация ситуации, вывод страны из системного кризиса «черного десятилетия», установление гражданского мира, достижение компромисса с умеренной исламской оппозицией и эффективное подавление радикалов. Эта политика способствовала выходу Алжира из международной изоляции (в которой он находился с момента государственного переворота в 1992 году) и укреплению его позиций. В настоящее время эта страна занимает лидирующие экономические и военно-политические позиции в Магрибе и является одной из ведущих арабских стран, активно участвуя как в региональных, так и в международных организациях. В последние годы там успешно развиваются разные сектора экономики, реализуются грандиозные проекты, такие как прокладка транссахарского газопровода, автомагистрали Лагос-Алжир, планируется строительство АЭС и многое другое. В течение всех 2000-х годов алжирская экономика показывала достаточно стабильный рост ВВП (4-6 % в год).
Однако и в Алжире существуют социально-экономические трудности, аналогичные тем, что стали причиной протестов в других арабских странах. Это, прежде всего, высокий процент безработных, особенно среди молодежи; крайне остро стоит жилищная проблема (во многих крупных городах жилищно-коммунальное хозяйство находится в кризисном состоянии), коррупция, сильное расслоение общества; рост цен, за которым не успевает повышение заработной платы. Однако в Алжире эти проблемы имеют несколько меньшее значение. Так, по инициативе президента уже проводилась кампания по борьбе с коррупцией, получившая широкий общественный резонанс. В целом общее настроение алжирцев заключается в убеждении, что если изменения в Алжире и назрели, то проходить они должны в рамках закона и без насилия.
Вообще во время недавней президентской кампании создавалось странное впечатление. С одной стороны, позиции бюрократического аппарата, Фронта Национального Освобождения (ФНО) и генералитета кажутся в Алжире почти незыблемыми. С другой, правящая элита чуть ли не «силком» заставила тяжело больного главу государства баллотироваться на новый президентский срок. На ваш взгляд, в действительности так ли уж прочны позиции тех, кого относят к «правящему классу» в АНДР?
Мне представляется, что позиции алжирского руководства в настоящее время действительно прочны, чему способствуют несколько факторов. Прежде всего, необходимо иметь в виду, что своим успехом власти обязаны, в том числе, сложившейся к началу 2000-х годов весьма благоприятной конъюнктуре на мировом рынке углеводородов, что позволило Алжиру увеличить рост ВВП и годовой доход на душу населения. Все это дало весьма положительные результаты и закрепило авторитет Бутефлики. Стремительный рост мировых цен на нефть и газ обеспечил ему возможность в течение 10 лет осуществлять детально проработанную широкомасштабную программу всестороннего развития страны. Нынешнюю стабильность алжирцы очень ценят, так как урок из своего исламистского опыта они уже извлекли и повторения национальной трагедии не хотят.
Важно и то, что оппозиция в Алжире не просто раздроблена, но представлена совершенно разнородными силами: берберами (ратующими за светское государство) и исламистами, которые, естественно, не могут объединиться в единый фронт. При этом ни те, ни другие не пользуются широкой поддержкой населения. Большая часть умеренных исламистов уже давно интегрирована в общественно-политическую жизнь страны, широко представлена в парламенте, поэтому масштабного «исламского фронта» также не может возникнуть. А подавляющее большинство населения поддерживает правительственный курс, что подтвердили президентские выборы, прошедшие в июне, когда за Бутефлику отдали голоса более 81 % избирателей. Правящая элита Алжира и ближайшее окружение президента также крайне заинтересованы в сохранении статус-кво. Этому способствует и законодательство (включая новый избирательный закон), которое, несмотря на серьезную либерализацию, по-прежнему нацелено на укрепление существующей власти, а оппозиции (как парламентской, так и внесистемной) нечего предложить в качестве альтернативы правительственному курсу.
Какие силы представляют сегодня алжирскую оппозицию? На какие социальные слои они опираются в первую очередь?
Алжирская Конституция 1989 года положила начало многопартийной системе. В дальнейшем власти прикладывали определенные усилия, направленные на укрепление демократических тенденций. В Национальной народной ассамблее (нижней палате парламента) на протяжении ряда созывов представлены самые разные политические силы: от левоцентристских до умеренных исламистов. Есть в парламенте и старейшие партии, выражающие интересы берберов. В парламентских выборах 2012 года участвовали 44 партии. Такого политического многообразия нет больше ни в одном арабском законодательном собрании. Главенствующее положение в алжирском парламенте занимает существующая еще со времен национально-освободительной войны (1954—1962) партия «Фронт национального освобождения». Некоторые парламентские группы выступают против правительственной программы и активно критикуют исполнительную власть (например, исламская партия «Движение за национальную реформу», а также «Партия трудящихся», которую возглавляет Луиза Ханун, которая, кстати, участвовала в президентской гонке 2009 г. и заняла второе место). Накануне парламентских выборов 2012 г. в Алжире создали единый блок — «Альянс Зеленый Алжир», лидеры которого позиционируют себя как «системную оппозицию», но президентскую программу поддерживают. В начале 2000-х годов серьезными противниками режима были берберские партии, однако власть выполнила большую часть их требований (включая признание языка амазиг вторым государственным). Тем не менее, они (Объединение «За культуру и демократию» и «Фронт социалистических сил») продолжают критиковать правительство, требуя большей демократизации, однако эти лозунги массовой поддержки не получают.
Что касается внесистемной оппозиции, то она также представлена довольно широким спектром: от диссидентов либерально-демократических взглядов (проживающих как в Алжире, так и за рубежом, наиболее известные из них — в Катаре) до радикальных исламистов. Периодически заявляют о себе отдельные террористические группировки. Наиболее известная из них — «Салафитская группа проповеди и борьбы», созданная в 1998 г. Хасаном Хаттабом (в настоящее время известная как «Аль-Каида в странах исламского Магриб»).
Как в целом можно оценить современную внешнюю политику АНДР? Справедливо ли говорить о том, сегодня именно Алжир обладает наиболее независимой позицией по отношению к ведущим державам Запада?
Современная внешняя политика Алжира направлена на решение тех задач, которые поставлены в 90-е годы, т.н. «черное десятилетие», когда страна боролась с исламскими террористическими группировками и оказалась фактически в международной изоляции. С приходом к власти Бутефлики (1999 г.) основной задачей становится восстановление авторитета страны.
Алжир при Бутефлике снова начал проводить активную внешнюю политику по самым разным направлениям, а именно: укрепление отношений со странами Европейского Союза, США, Россией, усиление политического и экономического влияния в Магрибе и в арабском мире. С момента вступления в должность алжирский президент посетил Францию, США, ЮАР, Италию, Испанию, Германию, Китай, Японию и Россию.
Высокое реноме Алжира удалось вернуть достаточно быстро, чему в значительной степени способствовала очень активная африканская политика, направленная на урегулирование многочисленных конфликтов. До второй половины 90-х гг. Алжир наиболее тесно сотрудничал с арабскими странами, в которых установлен республиканский режим. После прихода к власти Бутефлика проявил инициативу и в вопросах укрепления сотрудничества с монархиями Персидского залива. Улучшение отношений Алжира с этими странами помогало руководству страны успешно проводить политику изоляции алжирских исламистов на международной арене.
Став ассоциированным членом Европейского Союза (в 2001 г.), Алжир продолжает укреплять с ним политико-экономические отношения: в 2012 г. он вошел в зону свободного обмена с ЕС.
Алжир тесно взаимодействует с США в сфере борьбы с терроризмом, которая осуществляется как на двусторонней, так и на многосторонней основе, в частности, в рамках провозглашенной Соединенными Штатами в 2005 г. «Транссахарской контртеррористической инициативы» (касающейся, в основном, борьбы с группировкой «Аль-Каида в странах исламского Магриба»). Алжир регулярно посещают высокопоставленные представители Пентагона. Продолжается практика направления на учебу в американские военно-учебные заведения алжирских военнослужащих. Действует программа обменов и сотрудничества между флотами двух государств. С 2005 г. проводятся совместные учения ВМС АНДР и США, а американские военные корабли регулярно заходят в алжирские порты. В последние годы Америка активно закрепляется и в тамошнем нефтегазовом комплексе.
Отношения Алжира с Россией со времен СССР продолжают носить традиционно дружественный характер. В рамках подписанной в 2001 г. Декларации о стратегическом партнерстве между нашими странами осуществляются различные проекты в экономической сфере, а также ведется координация действий в борьбе с терроризмом и в области безопасности. Несмотря на стремление алжирских властей диверсифицировать источники получения оружия, Алжир остался первым африканским клиентом российского ВПК в период после распада СССР.
С момента начала «арабской весны» отношения Алжира с ЕС и особенно с Францией несколько ухудшились, так как первый осудил военную акцию НАТО в Ливии и предоставил убежище многим членам семьи Каддафи. В 2013 г., когда Франция проводила операцию в Мали, Алжир, не желая прерывать дружественные отношения с этой африканской страной, отказался предоставить свою территорию под французские базы.
В целом можно говорить о сбалансированной и многовекторной политике Алжира, который продолжает укреплять позиции как в регионе, так и на мировой арене, используя для этого внешнеполитические контакты с различными государствами.
