Как известно, у нас сегодня кризис чтения. Последние лет десять все наперебой говорят о нежелании молодежи читать ничего кроме «Сумерек» и «Гарри Поттера», предрекают конец чтения или, наоборот, настаивают на том, что книга никогда не умрет. На рекламных плакатах регулярно появляются писатели, призывающие читать, утверждающие, что чтение — это луч света в темном царстве, манна образованного человека и т.д.
Недавно переведенная на русский язык книга П. Байяра «Искусство рассуждать о книгах, которых мы не читали» наконец разрывает этот порочный круг — в ней обсуждается ценность не-чтения и различные стратегии по его сокрытию.
Пьер Байяр — французский литературовед, преподаватель университета Париж VIII, автор ряда работ и идей, которые, на первый взгляд, граничат с провокацией — расшатывают представление о книге как о неприкосновенном объекте, к которому можно приобщиться только посредством очень внимательного и уважительного чтения.
«Искусство рассуждать о книгах, которые вы не читали» — самая известная на сегодняшний день книга Байяра — вполне вписывается в вышеописанный провокативный контекст.
Байяр начинает с признания в том, что он зачастую не читает книг, о которых рассказывает студентам на лекциях, на которые пишет рецензии и отзывы, которые упоминает в своих собственных книгах. По долгу службы (!) ему приходится рассуждать о книгах, которых он не читал.
Каждый из нас так или иначе сталкивается с опытом не-чтения, который всеми силами пытается скрыть. Этому способствуют три негласные общественные нормы: обязанность читать, обязанность читать целиком и обязанность прочесть книгу прежде, чем высказываться о ней.
Далеко за примерами ходить не надо — недавняя законодательная инициатива создать список из ста книг, обязательных для чтения, буквально воплощает все три табу. Травмированность школьными уроками литературы и без того широко известна и даже, можно сказать, прожита и прочувствована.
Байяр показывает, что само понятие прочитанного является во многом проблематичным и, как правило, связано лишь с нашей личной убежденностью в том, что мы что-то читали. Существуют настолько разные практики чтения, что, в конечном счете, неясно, что же называть чтением, и какую книгу можно с уверенностью считать прочитанной. Последний аргумент Байяр доводит до логического конца: значит, заключает он, как такового прочитанного вовсе не существует, и мы всегда имеем дело лишь с внутренней книгой — образом, составленным из наслоившихся воспоминаний, чувств, ощущений, застывших коннотаций и т. д.
Поэтому Байяр отказывается от разделения на прочитанное и непрочитанное и вместо этого вводит свою классификацию: НК (неизвестная книга), КП (книга пролистанная), КС (книга, о которой мы слышали), КЗ (книга, содержание которой мы забыли). В скобках отмечу, что в этой классификации не хватает одного значимого и актуального сегодня элемента: книга, которую мы читали, но нам стыдно в этом признаться.
Так или иначе, подобная классификация расширяет круг знакомого, того, о чем можно рассуждать. Лишь та книга, о которой мы даже и не слышали, которую не держали в руках, выходит за пределы наших компетенций.
Вместо двух привычных действующих лиц — автора и читателя — на сцену выходят не-читавший, забывший, пролиставший и сообщество, которому он должен либо признаться в не-чтении, либо вынести на суд свое суждение о непрочитанном.
В этом выборе между честным и творческим Байяр предлагает следовать последнему. В сущности, любой разговор о книге определяется не столько ее содержанием, сколько коллективными ожиданиями, сформированными по отношению к ней. Поэтому не-читавшему нужно, прежде всего, понять место книги в «коллективной библиотеке» — совокупности книг, важных для определенной группы в определенный момент. «Коллективная библиотека» представляет собой не просто сумму книг, но определенную иерархическую систему, элементы которой находятся в различных связях и соотношениях. Согласно Байяру, для рассуждения о непрочитанном достаточно понимать общую расстановку сил и место той или иной книги в ней.
Вот только способность разобраться в «коллективной библиотеке», так или иначе, требует опыта чтения, десятков сформированных внутренних книг. Квалифицированно рассуждать о непрочитанном можно только при наличии определенной порции прочитанного.
Конкретные и практические советы Байяра — не стесняться внушать свои идеи, выдумывать книги, говорить о себе — по сути, сводятся к признанию и принятию факта собственного не-чтения.
Единственный способ подготовиться к обсуждению непрочитанного — это «психологически доразвиться», освободиться от восприятия книги как неприкосновенного объекта и чувства вины, взрощенного школой и многочисленными общественными нормами. Спишем выражение «психологически доразвиться» на неточности перевода — сама формулировка, как и ее утопичность, несколько пугают.
Впрочем, психологизм в идее Байяра, действительно, присутствует. Факт не-чтения подавляется и вытесняется из-за многочисленных общественных табу, и для «выздоровления» нужно, прежде всего, осознать и принять его. И если уж мы в любом случае вынуждены не-читать и говорить о непрочитанном, то нужно сделать из этого процесса акт творчества.
Байяр не призывает не читать, но настаивает на том, что и читатель, и не-читатель в разговоре всегда придумывают и создают книгу заново. Понимая не-чтение как неизбежность, он выдвигает тезис о его пользе. Необходимость рассуждать о непрочитанном, с его точки зрения, мобилизует в человеке способности самого широкого спектра и побуждает к творчеству. Если практика чтения должна приблизить читателя к мысли автора, то практика не-чтения — к самому себе и своей собственной мысли.
Иными словами, рассуждать о непрочитанном — это, по Байяру, действительно, искусство.
Впрочем, утверждая возможность судить о книге по обложке, Байяр не учитывает одного важного фактора — сопротивления автора и материала.
Взять хотя бы его собственную книгу. Никто не ожидает найти стройную литературоведческую концепцию под заголовком типа «Как сделать вид, что что-то знаешь, когда ничего не знаешь».
Сама по себе идея книги о пользе не-чтения весьма парадоксальна. Особенно когда такая книга выходит из-под пера профессионального литературоведа. И, несмотря на то, что Байяр начинает с признания в том, что он зачастую не читал книг, о которых говорит и пишет, подробные пересказы многочисленных литературных источников заставляют в этом усомниться. Доказывая невозможность прочтения книг, он приводит их подробные и однозначные интерпретации. А советы, «воплотившие весь опыт не-чтения» Байяра, сплошь основаны на книжных сюжетах.
Уже не говоря о том, что тезис о сакральной роли книги в культуре и каждой отдельно взятой жизни служит исходной установкой для всех последующих рассуждений.
Парадоксальным образом, книга о не-чтении приближает к книжной культуре как таковой и, в конечном счете, что ни говорите,… к чтению.
