Спустя почти восемь месяцев после смерти ливийского диктатора, страна пытается возродиться. Основные задачи сейчас: демобилизация армии, оживление экономики и переустройство государства. Три приоритета в стране, которая колеблется между хаосом и надеждой.
Полицейские города Тархуны испортили парижские каникулы Мохдара аль-Акхдара. В понедельник 4 июня командир зинтанцев, участник восстания против Каддафи, был в кабаре во французской столице и занимался покупкой десятков флаконов духов для супруг его сослуживцев, когда его мобильный телефон начал звонить. Голос на другом конце провода сообщил ему, что отряд из Тархуны, города расположенного в 80 км к северо-востоку от Триполи, собирался захватить аэропорт столицы, чтобы протестовать против ухода их шефа. «Вернется», — немедленно бросил Мохтар, обращаясь к трем своим сослуживцам, с которыми он путешествовал по берегам Сены между медосмотрами в американском госпитале города Нёйи, посещением зоопарка в Туари и вкусными обедами высшего класса. «Мы им еще покажем», — гневно произнес бывший повстанец, который считает себя борцом за революцию, но при этом никогда не забывает об интересах своего отряда. Того самого, что до апреля контролировал аэропорт, прежде чем передать его по решению Национального переходного совета Ливийской Республики силам министерства внутренних дел.
На предангарной бетонированной площадке в Тархуне атмосфера накалена. Зенитные пулеметы, направленные на авиалайнеры, помещены на пикапы.Предполагалось, что выборы Национального собрания (изначально запланированные на 20 июня и перенесенные на 7 июля) станут первым шагом на пути к правовому государству, но, создается впечатление, что ситуация в стране ухудшается. И всё же, когда несколькими часами позднее Мохтар и трое его соратников высадились в Триполи, чтобы разобраться с захватчиками Тархуны, они с изумлением обнаружили, что кризис уже преодолен. Несколько пулеметных очередей в воздух, несколько телефонных звонков и перебранка убедили захватчиков аэропорта вернуть его бойцам, посланным правительством. Странное сочетание демонстрации силы и дружелюбной болтовни, характерное для ливийцев, объясняет, почему война между повстанческими группами, предсказанная уже не один раз, так и не произошла. «Между тем, что говорят за границей и местной реальностью огромный разрыв, — утверждает западный дипломат в Триполи, — столкновения, которые то и дело случаются — это в основном результат старых соседских разборок или плохо организованных политических акций. Выглядит всё это угрожающе, потому что все жители вооружены, но всё заканчивается быстро и вполне мирно. Нет никакой стратегии дестабилизации. Ситуация сложная, но она понемногу улучшается».
Мы начинаем путешествие в эту страну, балансирующую на грани пропасти, переживающую странный переходный период, одновременно стабильный и хаотичный, встреча с этим обществом, которое живет без государства, но не без управления и надежды.
Триполи: оружие и избирательные урны
Вооруженные повстанцы исчезли с улиц Триполи. Бывшие революционеры, которые раньше красовались на всех перекрестках столицы, вызывая опасение, что дела пойдут по иракскому сценарию, сдали город его жителям. С каждой вспышкой конфликтов, такой как, например, недолговременный захват аэропорта, на подступах к Площади Мучеников, бывшей Зеленой площади при Каддафи, вновь появляются патрули. Но они быстро исчезают. Спустя девять месяцев после освобождения привилегированный Триполи, город который очень много выиграл от частичной либерализации, начатой ещё старым режимом, выглядит почти благополучно. «Я осторожный оптимист», — говорит Камал, руководитель компании мобильной связи, которому раньше приходилось иметь дело с Мухаммедом Каддафи, старшим сыном диктатора, контролировавшим сектор телекоммуникаций. «Инвестиции понемногу начинают приходить. Бизнесмены думают, что будущее будет для них благоприятно».
Один из символов скромного возрождения — это кафе Каза на краю Площади Мученников, где мы, попивая эспрессо или латте в тени зонтика, вспоминаем, что Ливия когда-то была итальянской колонией. Здесь тусуется безработная молодежь, но также иностранцы и многие вернувшиеся в страну ливийцы из диаспоры, которые двигаются по городу как по минному полю, но с ощущением того, что страна не обречена на самое худшее. «Ливийцы действуют с большой осторожностью, но главное, они действуют», — утверждает глава миссии неправительственной гуманитарной организации, радуясь тому факту, что 80% граждан, имеющих право голосовать внесены в регистр. Процесс регистрации произошел без больших осложнений, хотя технические трудности вынудили отложить выборы.
«Я ожидал, что высажусь в новом Сомали, но это совсем не так, — заявляет американский специалист по конфликтным ситуацям, — уровень криминала в Триполи гораздо ниже, чем в любом городе США такого же размера. Здесь много насилия, цель которого не убить, а напугать. Посредничество шейхов и религии часто позволяет разрешать сложные ситуации. Ничем не ограниченное насилие идет со стороны той части населения, которая не считает себя ливийцами, например Тубу [чернокожая народность на юге страны, находящаяся под постоянным давлением арабов]. Это плохо для Тубу, но это не плохо для всей страны».
Проблема, поставленная вооруженными повстанцами, волнует всех. Как вулкан, который регулярно просыпается и никто не знает, заснет ли он снова или будет извергаться. Национальный переходный совет Ливийской Республики пытается купить социальный мир, выделяя участникам боев премии и отправляя их лечиться за границу. Это создает новые трудности. Система породила волну злоупотреблений. Более 200000 ливийцев записались в число участников вооруженной борьбы, в то время как число тех, кто на самом деле боролся с оружием в руках, не превышает несколько десятков тысяч. В итоге несколько сотен бывших революционеров, которые считают себя оскорбленными, окружили здание правительства, закончилось это гибелью двух охранников. «Шантаж» и «незаконные действия» серьезно напугали премьер-министра Абдель Рахима аль-Киба.
Напряжение, скорее всего, будет нарастать перед выборами, на которых кандидатами являются двое влиятельных жителей Триполи: исламист Абдель Хаким Белхадж и его главный противник Абд-Аллах Накер. Это бывшие полководцы, которые выступают сейчас главами партий, но одновременно продолжают держать под ружьем тысячи бойцов. Избирательные урны и оружие обычно плохо сочетаются.
Мисрата: государство в негосударстве
Разгадка этого феномена состоит в трех буквах, говорят эксперты постконфликтной ситуации: Д. Р. В., что значит демобилизация, разоружение, восстановление. Это та программа, которую Салах Сафи пытается внедрить здесь на полуразрушенном китайском заводе, на окраине Мисраты. Бывший директор кадрового агентства, этот сорокалетний человек работает секретарем-администратором одного из муниципальных районов города, третьего в Ливии, где ожесточенное сопротивление атакам войск Каддафи стало одним из самых ярких событий революции.
На бумаге все кажется просто. «4000 наших людей подписали в январе контракт с министром иностранных дел, — отмечает Салах Сафи, сидя за столом, заваленным бумагами, — их задача состоит в том, чтобы контролировать границы города. Их контракт продлится до начала июля. После этого мы произведем отбор. Всем тем, у кого есть другая работа, в последствие придется сделать выбор в пользу одной из них. Мы надеемся сократить их количество до 1500».
Аналогичные процессы происходят по всей стране. Около 50000 ливийцев, в принципе все вооруженные революционеры, были переведены в органы Министерства внутренних дел или обороны. Но, фактически, эта перестановка остается формальностью. Она очень часто ограничивается официальными эмблемами, которые они устанавливают на свои пикапы. «Пять месяцев мои люди ждут зарплаты, — говорит, вздыхая, Салах Сафи, теребя в руках калькулятор, — сложно требовать от них быть дисциплинированными, когда министр сам этого не делает». Большая часть этих начинающих полицейских не хочет прощаться с оружием, которое они использовали в битве за Мисрату. Это объясняется страхом перед «пятой колонной», поддерживаемым паникерскими слухами, близость Бени-Валида, где по-прежнему сильна ностальгии по режиму Каддафи, и желанием сохранить образ «героя» революционных боев.
Историческая слабость государственного аппарата Ливии — другая причина. Муаммар Каддафи, эксцентричный теоретик прямого правления масс, который был во главе страны с 1969 до 2011 гг., сделал аппарат управления беспомощным. Встревоженный тем, чтобы не повторить ошибок Ирака, после убийства Саддама Хусейна, где ликвидация партии Баас привела к крушению государства, Национальный переходный совет Ливийской Республики на данный момент отказывается реформировать структуры власти, оставляя чиновников старого режима на прежних местах. «Мы всегда сталкиваемся с людьми, которые действуют по-старому, которые не хотят нарушать обычный ход вещей, — сожалеет дипломат, — мы подозреваем, что некоторые среди них намеренно действуют так, чтобы дискредитировать новые власти».
Из-за жесткой позиции со стороны вооруженных повстанцев и отсутствия централизованной власти, Мисрата все больше и больше становится автономной. Местную гордость помогает поддерживать Музей революции, который находится на улице Триполи, где всё ещё видны следы от пуль и гранат. Вооруженные повстанцы расположили на входе в музей знаменитый железный кулак, расплющивающий вражеский самолет, скульптуру, которая, как говорят, находилась в Баб-аль-Азизия, во дворце-крепости покойного хозяина Триполи. «Мы, жители Мисраты, предоставлены самим себе», — утверждает Али Аль-Шанаба, основатель музея. Город пытается действовать самостоятельно и в феврале сам создал мэрию и муниципальный совет, избираемые на регулярной основе. В конце концов, именно они следят за отрядами по молчаливому согласию Министра внутренних дел и главы государства, которые являются уроженцами этого города. С досадой по поводу своих ошибок, уполномоченные из министерства юстиции жалуются, что им не удается добраться до десятков импровизированных тюрем, где нелегально заключены местными повстанцами, тысячи предполагаемых сторонников Каддафи, в том числе чернокожие из соседнего города Таварга. «То, что испытали жители Мисраты, привело к формированию крайне агрессивной модели поведения, — комментирует один из специалистов, работающих на революционную администрацию. — Сейчас город хочет пересмотреть свой статус в новой Ливии, чтобы расширить свое торговое и политическое влияние. При этом затруднений не удастся избежать».
Бенгази: травмы прошлого
Ждет ли страну раскол на враждующие регионы? Находящийся в Бенгази Фаузи Букатиеф, лидер боевых группировок на востоке страны, который руководит 40 отрядами, с общей численностью в 6000 хорошо вооруженных человек, не верит в катастрофический исход. «Выборы помогут нам продвинуться в построении государства», — предсказывает этот пятидесятилетний человек с усами, который руководил сражениями на восточном фронте и сотрудничал с военными специалистами из Франции и Катара. Он заверяет, что не будет участвовать в выборах, в отличие от его коллег из Триполи — Белхаджа и Накера. Кроме получения места в будущей Ассамблее, он так же намерен вернуться к своей дореволюционной профессии. Он нефтяник. «Когда у меня будет уверенность, что все мои люди устроены по контракту, моя военная задача будет завершена», — обещает он.
Тем временем, Букатьеф, чье членство в организации Братьев-мусульман не является секретом, стремится участвовать в политике. Его желание построить работающее государство соседствует с сильным недоверием по отношению к правительству. С тех пор как он расположил свой штаб в бывшей казарме, где его пытали во времена Каддафи, он постоянно ругается с Оссамом Джували, министром обороны, выходцем из Зинтана, «некомпетентным», которого он объявил «персоной нон грата» в Бенгази. «Этот тип мешает переводу Сейфа аль-Ислама в Триполи», — бушует он, имея в виду самого заметного сына бывшего главы Ливии, задержанного зинтанцами. Букатьеф, также возмущается по поводу возвращения в армию офицеров, которые во время революции на всякий случай предпочли остаться нейтральными. «Они скорее заслуживают быть повешенными», — бросает он. Потом начинает ругать сторонников федерализации страны, имеющих власть в Бенгази, а потом тех, кто призывает бойкотировать выборы.
В столице региона Киренаика управление переходным процессом осложнено тем, что провинция в течение сорока лет была маргинальной по отношению к государству. Последствия этого не могли не сказаться на местной экономике. В противоположность Триполи, любимому городу старого режима, и Мисрате, главному городу ливийской торговли, в этом городе сложно недооценить его статус колыбели революции. Без децентрализации экономики и без возрождения рынка труда переобучение участников восстания будет очень сложным. «Регион Киренаики может стать базой сил Джихада», — предупреждает Абель Кадер Кадура, преподаватель политологии в Бенгази. В последние дни многие символы западного присутствия в Ливии, такие, например, как офис Красного Креста или конвой британского посольства, подверглись атакам. Хана Галал, глава центра по защите прав человека, тем не менее оптимистична. «Гражданской войны не будет, — говорит она, — перед нами стоит огромное число задач, однако мы действуем гораздо лучше, чем другие страны со слабыми институтам. Мы испытываем чувство радости, от того, что наша страна возрождается после сорока лет каддафизма. Это чувство ответственности перед нашими мучениками и нашими детьми». 10 июня в квалификационном матче чемпионата мира по футболу 2014 национальная сборная команда победила команду африканского футбольного гиганта Камеруна со счетом 2-1. Ливийцы отмечали победу всю ночь, уверенные, что их страна выйдет из этих испытаний победительницей.
Бенжамин Барт
Перевод: Анастасия Серая и Анастасия Даньшина
