Что показало дело Ройзмана?
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
История с задержанием бывшего мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана и последующим освобождением его из под стражи, уже взволновала публику в социальных сетях, вызвала возмущенные комментарии в патриотических масс-медиа. На фоне нарастающей волны репрессий, когда людей приговаривают к длительным тюремным сроком просто за несколько резких фраз, произнесенных во время заседания муниципального совета или опубликованных в Интернете, Ройзман выглядит самым опасным мятежником. Ведь он упорно, раз за разом выступает против спецоперации, называет вещи своими именами и не стесняется в словах. Его несколько раз уже штрафовали, но он не останавливается.
Выясняется, что во всей стране пока есть два человека, имеющих право говорить открыто и не боясь заключения под стражу — Евгений Ройзман и лидер группы ДДТ Юрий Шевчук. Причем в обоих случаях власти пытались что-то по этому поводу предпринять, но отступились, ограничившись штрафами, не особенно тяжелыми для обвиняемых. Правда, в случае с Ройзманом обвинение не снято. Оппозиционера отпустили домой, но вынесение окончательного приговора ещё впереди. Тем не менее событие, произошедшее 25 августа в Екатеринбурге, выглядит абсолютно сенсационным: противника власти приводят в суд в наручниках, а выходит он свободным, под ликующие крики толпы.
Думаю, что причина феномена Ройзмана, как и феномена Шевчука даже не в их личной популярности и несомненной харизме. Не менее важна специфика городов, где разворачиваются события. Шевчук — культовая фигура в Санкт-Петербурге, а Ройзман — в Екатеринбурге, где он может считаться с большим отрывом самым популярным политиком в городе и регионе. А Петербург и Екатеринбург, в свою очередь, являются не просто важнейшими экономическими и культурными центрами, но и своего рода столицами протеста. Достаточно вспомнить исключительно масштабные демонстрации в Петербурге во время кампании против повышения пенсионного возраста в 2018 году или неожиданно массовые митинги в Екатеринбурге против уничтожения городского сквера в 2019 году, когда властям пришлось оправдываться и извиняться. В обоих городах люди не просто неоднократно массово выходили на улицы, но и добивались успехов своими действиями. Иными словами, общественная психология здесь другая, чем даже в Москве, не говоря уже о многих провинциальных городах, где царствует депрессия.
Именно поэтому кремлевские чиновники, принявшие решение задержать Ройзмана, обвинив его в «дискредитации армии», натолкнулись на резкое противодействие уральских региональных элит, которые даже не были предупреждены о происходящем (полиция Екатеринбурга прямо заявила, что не была в курсе дела). Когда в Москве поняли, что кончится это массовыми волнениями, наступила растерянность. В столице явно не знали что делать дальше, потом после долгих колебаний (и, скорее всего, склочных дискуссий на самом верху) решили всё же отпустить задержанного домой. Несомненно после случившегося ненависть к Ройзману в Кремле только усилится. И в данном случае не так важно, за что выступает бывший мэр уральской столицы, каковы его политические взгляды. Он становится опасен уже самим фактом своего существования. Удар по нему постараются нанести как только такая возможность представится. Другой вопрос — представится ли? И если да, то когда, при каких обстоятельствах? Ведь протестные настроения в крупных городах не только не сходят на нет, но наоборот усиливаются. Потому власти будут дело по обыкновению тянуть, как поступают у нас всегда, когда не знают, что поступить.
Ясно, что фундаментальную ошибку власти совершили в тот момент, когда додумались задержать политика. Дальше хороших вариантов уже не оставалось. Либо этапировать в Москву, сажать в тюрьму, провоцируя бунт в одном из ключевых регионов России, либо отступить, по сути признавшись всей стране, что дали слабину, испугались. Ещё неизвестно, что было бы хуже. Сначала отказались от плана вывезти заключенного в столицу и судить там. Затем обсуждали замену тюремного заключения домашним арестом, а напоследок и вовсе постановили ограничиться «запретом определенных действий» (Ройзману нельзя пользоваться интернетом и принимать учатие в «публичных мероприятиях»). Суд и вынесение приговора несколько раз откладывали и переносили, что свидетельствует о том, насколько велики были разногласия и колебания среди власть имущих.
Однако принятое решение, несмотря на кажущуюся нетипичность для нашего государства, отражает вполне понятную логику, которая в принципе для российской власти естественна: надо сейчас избежать немедленных неприятностей. А как это скажется в перспективе на поведении граждан и настроениях в обществе — не так уж важно. Кремль всегда отдает предпочтение краткосрочным решениям и задачам перед долгосрочными. Что предопределено двумя постоянными факторами, присутствующими в политике Путина и его команды на всём протяжении их деятельности. Это полное отсутствие не только стратегии, но и вообще стратегического мышления и ориентация на текущую выгоду, вполне соответствующая общей рыночной тенденции в рамках которой у нас и государство и экономика развиваются с начала 1990-х годов.
Ответ на вопрос о том, как скажется дело Ройзмана на общественных настроениях мы получим в самом ближайшем будущем. В Кремле прекрасно знают как на самом деле население относится к существующему порядку и к правящей команде. Именно поэтому репрессивное давление в последние годы и увеличивается — непрерывно и последовательно, независимо от того, что является формальным поводом для принятия подобных решений. В этом плане тактическое отступление по делу Ройзмана выглядит не просто «актом доброй воли». Оно стимулирует многих недовольных на нехорошие мысли о том, что власть гораздо слабее, чем хочет казаться.
Не сомневаюсь, что именно такие дилеммы и обсуждались кремлевским и околокремлевским начальством пока заседал суд. Показательно, что и начало заседания и вынесение приговора всё время откладывалось. Кто-то с кем-то спорил и не мог договориться. И не факт, что договорились. Сам того не желая, Ройзман выявил трещины и разногласия внутри власти. И с течением времени эти трещины будут расширяться.
Направление процесса более или менее ясно, непонятны только его темпы и динамика. А Ройзмана и жителей уральской столицы можно пока поздравить с важной символической победой.
