Стремятся ли США и Иран к миру и сотрудничеству?
Возможно, услышав новости, что в столице Катара Дохе начинаются непрямые переговоры между США и Ираном при посредничестве ЕС, вы испытаете déjà vu. Стоит ли ожидать от них каких-либо положительных результатов, ведущих к возобновлению иранской ядерной сделки 2015 года? Вполне вероятно. Основания для оптимизма даёт сложившееся на текущий момент сочетание внутри- и внешнеполитических факторов.
Вашингтон, Тегеран — а также Брюссель — находятся под воздействием разнообразных импульсов, из-за которых основные участники ядерных переговоров всё острее чувствуют необходимость поскорее разглядеть свет в конце длинного и извилистого туннеля. Можно сказать, что это «фактор TINA» — альтернативы нет (TINA — There Is No Alternative).
Поговорим сперва об Иране. Тегеран отчаянно стремится избавиться от американских санкций и экономической блокады, налагающих ограничения на экспорт нефти, обесценивающих национальную валюту по отношению к доллару (иранский риал сегодня стоит в десять раз меньше, чем момент заключения ядерной сделки) и усугубляющих обеднение населения — всё это стремительно обостряет социальную напряженность и ведёт к эрозии политической стабильности.
В последние несколько месяцев в Иране практически еженедельно проходят антиправительственные протесты против бедности, неподъёмных цен на жильё, непрерывного роста инфляции (достигающей 40%), резкого скачка цен на продукты питания (больше 80%), очень высокой безработицы (по официальным данным, в группе 15-24-летних она превышает 20%) и так далее.
В последнее время к протестам и забастовкам других организованных групп населения присоединился Базар — зловещий знак смены парадигм в иранской политике. Разумеется, социальная и политическая база режима значительна, а степень его контроля над государственным аппаратом не следует недооценивать, но суть дела в том, что страна, далеко не полностью реализующая свой потенциал, зашла в тупик, чего никак не должно было случиться с этим теократическим буржуазным националистским режимом, если принять во внимание огромные неосвоенные ресурсы Ирана, которые могли бы придать импульс его росту и развитию.
Что касается администрации Байдена, то нынешний тупик чреват большой опасностью, так как иранская ядерная программа постепенно выполняется и уже в ближайшем будущем способна выйти за рамки ограничений, наложенных ядерной сделкой 2015 года (JCPOA); в этот момент Вашингтон может прибегнуть к средствам принуждения в надежде затормозить и повернуть вспять грозную лавину, что, несомненно, спровоцирует ответные меры Ирана против США и их союзников на Ближнем Востоке с разрушительными последствиями для всех сторон. Всё это может произойти на фоне роста напряжения в отношениях США с Россией и Китаем, что ещё больше усложняет дело и, возможно, даже ставит ставит под угрозу шансы Байдена переизбраться на второй срок.
С другой стороны, в данный момент заключение сделки с Ираном абсолютно неизбежно повысит шансы на наступление «оттепели» в отношениях между двумя странами. Это создаст выигрышную для обеих сторон ситуацию, приведёт к формированию прекрасных условий для торговли и налаживания экономических взаимосвязей, что, в свою очередь, поможет иранским умеренным, которые всегда стремились к сбалансированным внешнеполитическим отношениям между Западом и Востоком. Результатом может стать изменение геополитической обстановки в регионе — переломный момент в формировании нового мирового порядка.
И США, и ЕС нужно срочно возобновить иранскую ядерную сделку, чтобы снять санкции и допустить на рынок огромные запасы иранской нефти. Если принять во внимание корреляцию между ценовой эластичностью предложения нефти и спроса на неё, а также двустороннее взаимодействие между нефтяным рынком США и глобальной экономикой, то становится очевидно, что выигрыш Вашингтона заключается в падении спроса и росте предложения на нефтяном рынке. Ключевые союзники США — Саудовская Аравия и ОАЭ — не в состоянии в короткие сроки значительно увеличить добычу, и иранская нефть может существенным образом изменить баланс.
Более того, в момент, когда санкции будут сняты, а согласие Ирана с условиями сделки, каковы бы они ни были, подтверждено, Тегерану не придётся ждать подъёма производительности месторождений, чтобы нарастить экспорт нефти — он может расконсервировать хранилища неочищенной нефти и незамедлительно поспособствовать снижению давления на цены на рынке ископаемого топлива, спровоцированного сокращением предложения российской нефти в результате наложенных на Москву санкций. По оценке Kpler, компании, занимающейся анализом данных, на середину февраля Иран располагал 100 миллионами баррелей в плавучих нефтехранилищах; это означает, что около трёх месяцев он может поставлять на рынок 1 миллион баррелей в день (bpd, barrels per day), добавляя 1% к глобальному предложению нефти.
Согласно февральскому сообщению «Рейтер»: «Также ожидается, что после заключения сделки Иран нарастит темпы добычи… так что экспорт возрастёт с 1 миллиона до 1,3 миллионов bpd… Однако на рынок может быстро поступить сырая нефть из иранских плавучих нефтехранилищ, и Тегеран начал перемещать их… также, готовясь к росту экспорта, Иран снял с якоря некоторые из плавучих хранилищ конденсата и перегнал их к своему нефтяному терминалу на острове Харк… Иран располагает четвёртыми по объёму запасами нефти в мире».
Состоявшаяся на прошлой неделе поездка Верховного представителя ЕС по иностранным делам Жозепа Борреля в Тегеран, во время которой он встретился с министром иностранных дел Ирана Хосейном Абдоллахианом и конфиденциально обменялся с ним дипломатическими нотами относительно последних предложений США по выходу из тупика и запуску забуксовавших переговоров о ядерной сделке, свидетельствует о том, что Европа очень хочет возобновить JCPOA и рассматривает получение доступа к иранской нефти как наилучший способ снизить свою значительную зависимость от российской энергии. Очевидно, что это приведёт к глубоким последствиям для международной безопасности.
Есть информация, что Тегеран, возможно, больше не делает своим центральным требованием исключение Корпуса Стражей Исламской Революции из вашингтонского списка иностранных террористических организаций. Если это так, то потенциальное препятствие для заключения сделки устранено. Равным образом, внимательное чтение заявления по Ирану в коммюнике лидеров G7, выпущенном после состоявшегося в Германии саммита группы (26-28 июня), свидетельствует о гибкости западных держав, готовых проигнорировать предвзятые аргументы и в целом занять примирительную позицию — это демонстрирует сдержанный язык заявления, упор на дипломатию, отсутствие утверждений о связи Ирана с терроризмом, поддержка нормализации отношений между Ираном и его арабскими соседями и т. д.
Что важнее всего, Тегеран раскрыл, что с Верховным представителем ЕС по иностранным делам Жозепом Боррелем достигнуто взаимопонимание о том, что переговоры в Дохе не будут «касаться ядерных аспектов сделки, поскольку эти вопросы уже были разрешены» — на них будут обсуждаться лишь оставшиеся неразрешёнными проблемы, в том числе снятие санкций. Как заявил пресс-секретарь министра иностранных дел Ирана Саеед Хатибзаде: «В одной из стран бассейна Персидского залива (то есть Катаре) будут обсуждаться лишь немногие оставшиеся вопросы, включая снятие санкций, так что к достигнутому в Вене соглашению ничего не будет добавлено, и ничто не будет упущено».
Хатибзаде подводит итог: «Эти переговоры являются продолжением венского формата; то есть мы будем вести их через посредников, и касаться они будут лишь спорных вопросов, [оставшихся без ответа после] последней встречи в Вене. Мы надеемся на положительные результаты. Мяч на стороне Вашингтона. Будьте уверены: если они ответят, соглашение будет быстро достигнуто».
Статья написана в рамках партнёрства с Indian Punchline и Globetrotter.
Перевод с английского Марии Семиколенных
