Ливанский конфессионализм на современном этапе развития.
Ливанскую Республику можно считать уникальным государством региона, чья политическая система позволяла на протяжении долгого времени сохранять мир между большим числом религиозных общин на сравнительно небольшой территории. Ливанский конфессионализм, предполагающий равное распределение мест в парламенте и правительстве, давал права на участие в политической жизни для представителей более чем 10 религиозных общин. Однако после затяжной гражданской войны 1975-1989 гг намечается тенденция отхода данной системы. И смотря на происходящие в Ливане протесты, начавшиеся в 2019 году, начинаешь задумываться о том, насколько эффективна нынешняя политическая система республики, как скоро её заменят.
В ходе истории территорию Ливана заполонили многочисленные религиозные общины, создавая тем самым широкое этноконфессиональное разнообразие территории. Будучи под контролем Османской империи, местные религиозные общины были вынуждены делить достаточно малую горную территорию (Горный Ливан), что привело к традиции учета этноконфессионального разнообразия при политическом взаимодействии. С помощью Франции, получившей территории современной республики по соглашению Сайкса-Пико, конфессиональный принцип внутренней политики Ливана был кодифицирован. После получения независимости в 1943 году был принят Национальный пакт, сохранявший этноконфессиональные принципы исполнительной и законодательной ветвей власти, который во многом поддерживал статус-кво в политической жизни страны. Законодательная власть была представлена Национальной палатой, где места распределялись по количеству представителей почти всех существующих конфессиональных общин Ливана. В связи с тем, что мусульмане-сунниты и христиане-марониты являлись конфессиональным большинством, большую часть мест получали именно эти общины. При этом соблюдался принцип «На каждые пять депутатов мусульман – шесть депутатов христиан»[1]. В системе исполнительной власти так же учитывалось, в связи с количеством представителей данных конфессий, главенствующее положение суннитской и маронитской общин, то есть кресло президента занимал маронит, места премьер-министра и министра финансов в одном лице получал суннит. В это же время остальные министерские портфели распределялись между представителями других остальных общин с учетом численности их населения в стране. Таким образом, Национальный пакт становился компромиссным документом между двумя главными религиозными общинами, которые одновременно с принятием нового положения дел отказывались от поддержки со стороны (марониты отказывались от французской помощи, а сунниты от поддержки со стороны Сирии). При этом в более слабом положении оказывались шииты и друзы. Стоит отметить, что система выборов и распределения должностей по конфессиональному признаку обеспечивала преимущества в основном элитам общин. Таким положением дел разумеется не все были довольны, что приводило к моментам, когда установленное этно-конфессиональное равновесие нарушалось. Впрочем, его быстро удавалось восстановить вплоть до начала 70-х годов XX века.
Переломным моментом в развитии политической системы Ливана становится гражданская война 1975-1989 гг. — крупнейший конфликт в истории республики, лишивший жизни более 100 тысяч человек, как военных, так и мирного населения. Здесь я позволю себе воздержаться от подробного описания событий конфликта и обозначить несколько моментов, на которые стоит обратить внимание. Во-первых, в ходе войны серьезно, а на время фактически перестали функционировать политические институты страны. Во-вторых, немаловажную роль сыграло участие других стран в конфликте (Сирия и Израиль). В третьих, по окончанию войны изменилось положение некоторых общин на политической арене Ливана, в частности силу набрали шииты и друзы, ослабли христиане, набрала вес алавитская община. И, наконец, большая часть страны была разрушена, и восстановить её удалось лишь к началу 2000-х.
Гражданская война завершилась подписанием Хартии национального примирения в 1989 году в городе ат-Таиф. В ней основными национальными задачами были объявлены ликвидация политического конфессионализма, принятие нового избирательного закона, административная децентрализация, проведение других назревших реформ. За представителями трех основных общин были закреплены только высшие посты. Формально упразднен принцип конфессионального представительства во всех звеньях госаппарата, суда, в армии и органах безопасности, учреждениях государственного и смешанного секторов, за исключением чиновников первой категории (от директора департамента и выше), где стало действовать правило равного представительства христиан и мусульман. Также были перераспределены полномочия между президентом и правительством.
В целом, однако, каких либо изменений в самой сути политической системы не произошло. Перераспределение зон ответственности между позициями в исполнительной ветви власти, а также увеличение числа членов Национальной Ассамблеи не привели к искоренению конфессионализма в политике. Скорее наоборот, привели к его сохранению, и расширению власти одних общин (в основном мусульманских) за счет других. Однако стоит сказать, что Хартия национального примирения в принципе поднимает вопрос об релевантности политической системы, где наиболее важным является учет политического положения различных религиозных общин. В целом, её можно назвать предпосылкой искоренения конфессионализма из ливанской политики. Также в ходе подписанных соглашений в Таифе в Ливане закреплялось присутствие сирийских вооруженных сил, которое было установлено ещё во время гражданской войны и которое сохранилось вплоть до 2005 года. Постепенно военное присутствие переросло в политический контроль над республикой из Дамаска, что послужило причиной новому конфликту внутри страны.
«Кедровая» революция 2005-2008 гг. несомненно является историческим моментом в истории Ливана. Поводом для её начала стала смерть бывшего премьер-министра республики Рафика Харири в Бейруте (14 февраля 2005). Странности, связанные с этой смертью, вызвали подозрение по адресу сирийских спецслужб, а потом под подозрением оказалась «Хезболла» — военно-политическая организация, которая в основном работает на шиитское население Ливана. Важность революции для развития политической системы состоит в следующем:
- В основной причине конфликта, которой является вопрос военного и политического присутствия Сирии в ливанской республике. Суть в том, что данный вопрос из-за его светской сущности сложно отнести к проблемам этно-конфессионального характера.
- Новый политический водораздел в ливанском обществе рассек религиозные общины, создав блоки, в которые вошли представители различных конфессий. Так, антисирийский блок «14 марта» (в честь антисирийского выступления 14 марта 2005 г.) представляют: суннитское движение «Аль-Мустакбаль», возглавляемое Саадом Харири (сыном убитого Рафика Харири), христианские «Ливанские силы», представители друзов под предводительством В. Джумблата. Ему противостоит блок «8 марта» (назван в честь просирийского митинга, прошедшего 8 марта 2005 г.), в который входят шиитские партии «Хизбалла» и «Амаль», «Свободное патриотическое движение» М. Ауна и христианская организация «Марада» С. Франжье. Подобное разделение сил на время ослабляло влияние фактора «конфессионального равновесия», что подтверждает факт постепенного отхода от конфессионализма в Ливане.
Но несмотря на чувство свободы, наступившее после прекращения сирийской оккупации в июле 2005 года, и на победу блока «14 марта» на выборах, революция завершилась победой контрреволюционных сил, среди которых наиболее ярко проявилась «Хезболла», ставшая одной из важнейших партий в Ливане, сохранившей при этом свою военную инфраструктуру. При этом политическая система Ливана осталась нетронутой. И все же «Кедровая» революция важна, так как установившийся после неё баланс сил привёл к некоторому снижению влияния конфессионального фактора на ливанской политической арене.
В 2019 году Ливан оказался охвачен глобальной протестной волной, прошедшей через такие страны как Ирак, Чили, Боливия, Судан и др., и продолжавшейся в республике до лета 2020 года. В свете уникальности политической системы Ливана, эти протесты также стали уникальны и для страны по ряду причин:
- У протестов в октябре 2019 и августе 2020 отсутствует какая-либо конфессиональная принадлежность. Сунниты, марониты, шииты, друзы и др. – в митингах принимали участие члены практически каждой религиозной общины. Более того, в протестах участвовали как ливанцы, так и палестинские и сирийские беженцы.
- У движения отсутствуют лидеры как таковые (как отмечают сами участники), отсутствует связь с какими-либо политическими партиями Ливана. При этом главной движущей силой протестов являлась образованная безработная молодёжь, активно выступавшая против нынешних политических элит, которых обвиняли в коррупции и неспособности решить насущные проблемы.
Протестам предшествовал затяжной экономический кризис, начавший проявляться ещё с 2010 года во времена «Арабской весны», революционные события которой привели к сокращению выручки от туризма, падению стоимости недвижимости, закрытию торговых путей через Сирию, а наплыв сирийских беженцев (около 1 млн человек или 22% населения Ливана на 2011 г.) оказал давление на рынок труда и общественную инфраструктуру. С тех пор темпы роста экономики сильно замедлились и в 2011–2017 гг. составляли в среднем 1,5% в год, а в 2018–2019 гг. ВВП падал на 1,9% и 6,9% соответственно. ВВП на душу населения сократился с 16 100 долл. в 2010 г. до 15 050 долл. в 2019 г. Высокие дефициты бюджета (около 8% от ВВП ежегодно) и дефициты платежного баланса (около 15–20% от ВВП ежегодно) в 2010–2019 гг. привели к дальнейшему росту запредельно большого уровня долга — с около 130% от ВВП в 2010 г. до 178% от ВВП в 2019 г. Стоимость обслуживания долга приблизилась к 50% от доходов бюджета в 2019 г.
Все эти факты привели Ливан к дефолту. Стихийный вывод денег из Ливана в начале протестов вынудил банки запретить почти все операции с валютой (нельзя было снять ее или перевести за границу) и привел к фактической девальвации валюты. Проблемы в экономике не позволяли обеспечивать эффективную работу различных социальных служб: периодическое отключение электроэнергии, проблемы в работе канализации, активный рост цен на жилье, образование и продукты питания, вызванный инфляцией, пожары, полыхавшие в октябре 2019, рост безработицы. Совместно с политическим кризисом, вызванным активным противостоянием блоков «14 марта» и «8 марта», это привело к протестам сначала в октябре 2019, а затем в августе 2020 года после взрыва в порту Бейрута 4 августа.
Среди участников ливанских протестов распространены требования ликвидации безработицы, налаживания работы коммунальных служб, решения социально-экологических проблем. При этом идет активная критика всей политической системы. Разделение должностей по конфессиональному признаку отсекает большое количество потенциальных кандидатов. Более того, исторически сложилось господство в политической сфере наиболее богатых и влиятельных членов религиозных общин, что изначально закладывало фундамент серьёзного расслоения общества. А активное противостояние между партиями, созданными на основе принадлежности к какой-либо общине, ведет к серьёзным сложностям в принятии политических решений. Однако протестующие, требовавшие отстранения правительства Саада Харири и призывавшие к перестройке всей системы, не смогли предложить альтернативы, что привело к затуханию массовых акций. При этом сама идея отказа от конфессионализма как политической системы стала широко популярна.
Политический кризис, увы, всё ещё далек от своего разрешения.
Кирилл Савин
[1]Агавельян Ю.В.. Государственность и парламентаризм в Ливане // Востоковедный сборник (выпуск второй). М., 2001, с. 4
