Кадр из сериала с установкой красного флага.
Не наш патриотизм
Минисериал «Чернобыль», снятый американской телекорпорацией HBO на базе английской компании Sky, стал событием, и не только кинематографическим. Министр культуры Российской Федерации Владимир Мединский похвалил сериал за то, что тот «мастерски сделан», снисходительно обронив: «мы думали, будет хуже». https://vm.ru/news/656874.html Полагаю, создатели фильма, да и все сотрудники HBO, были бы счастливы, прочитай они это.
Так уж получилось, что благодаря «Чернобылю», да-да, именно благодаря англо-американскому сериалу, признаем честно, в наше информационное пространство вернулись имена многих героев Чернобыля. Да, кстати, как оказалось, материалов о Чернобыле много, в том числе много информации о его героях, но внимания к этой трагедии было маловато. А вот теперь и российский кинематограф готовит «ответ» (https://nn.by/?c=ar&i=231780&lang=ru).
Меня потрясло то, что «Чернобыль» никого не клеймит, ни на кого не указывает пальцем. Конечно, советское руководство скрывало детали катастрофы, хотя не смогло скрыть сам её факт. А вы когда-нибудь видели искреннее и открытое миру государство, радостно и с безусловной готовностью немедленно признающее все свои ошибки? Да? Вы знаете государство, точно и безукоризненно эффективно действующее в любой чрезвычайной ситуации, не допускающее ошибок в управлении ликвидацией последствий техногенной или природной катастроф, да ещё и бережно относящееся к людям, избегающее человеческих жертв? Серьёзно? Пожалуйста, скажите, как называется ваша планета и в какой галактике можно её найти.
Авторы «Чернобыля» делали свой фильм не для того, чтобы разоблачить, а для того, чтобы прославить. Если, демонстрируя мужество людей, оказавшихся в эпицентре невиданной, страшнейшей на планете, катастрофы, создателям фильма пришлось показать ложь и неэффективность государства, так это просто потому, что они хотели быть правдивы. «Быть учёным значит быть наивным. Мы так сосредоточились на поисках правды, что не смогли осознать, как мало людей хочет, чтобы она была найдена. Но она всегда здесь, знаем мы её или нет, выбираем её или нет. Правде безразличны наши потребности и желания, наши правительства, идеологии и религии… Когда-то меня пугала цена правды. Сегодня я спрашиваю: а какова цена лжи?», — рассуждает в сериале Валерий Легасов. Эти слова можно сделать эпиграфом любой дискуссии о любом значимом, особенно трагическом, да о любом заметном событии. И к дискуссии о сериале «Чернобыль», кстати, тоже.
Да, государство в сериале не такое уж и бессильное. «Из всех министров и депутатов, из целого собрания послушных глупцов они по ошибке послали хорошего человека», — говорит Валерий Легасов замминистру Борису Щербине, ещё одному главному герою «Чернобыля». Наверное, в любой чрезвычайной ситуации найдётся человек, о котором можно так сказать, кто, невзирая на «толпу послушных глупцов», взваливает на себя решение самой непосильной, самой сложной задачи. Если и не всегда, то почти всегда такие люди должны находиться, иначе было бы не понятно, почему мы все ещё живы и продолжаем жить.
Однако никакой герой в одиночку не справился бы с тем невероятным и жутким, что принесла Чернобыльская катастрофа. И в сериале мы видим многих и многих из тех, кто жертвовал собой, спасая мир или, как минимум, всю Европу. Никакого героического пафоса нам не демонстрируют, но и не изображают людей баранами, послушными любому приказу. Нет, в фильме люди знают, на что идут, и не рады этому совершенно. Но делают, потому что это нужно сделать, и кроме них сделать некому. Так говорит, вербуя добровольцев, Борис Щербина, и говорит очень убедительно. Хотя стилистически, может быть, и не так, как говорил бы Щербина реальный. Но по-человечески точно и логично.
Вот это и подкупает, думается мне, в сериале — безупречная логика человеческого поведения, которая искупает и даже делает незаметными все неточности и ляпы. В фильме главное — борьба людей с беспрецедентной катастрофой, с силой, которую, казалось бы, победить нельзя, но у людей всё-таки получается, хоть и отчасти, и со страшными потерями. Борясь с бедой, люди вступают в конфликт с политической системой, но не потому, что оппозиционны к ней, имеют к ней идеологические претензии. Они борются с системой бюрократического контроля, защищая человечество и человеческое.
И побеждают, опять-таки отчасти и с большими потерями. Пятая, последняя серия заканчивается краткими сообщениями о том, что случилось годы спустя после аварии. «Валерий Легасов лишил себя жизни в апреле 1986 года, в 51 год, точно два года спустя после Чернобыльской катастрофы. Аудиозапись воспоминаний Легасова циркулировала в советском научном сообществе. Его самоубийство сделало невозможным игнорировать эти воспоминания. После его смерти советские власти официально признали недостатки ядерных реакторов РБМК. Реакторы были модернизированы для предотвращения повторения Чернобыльской катастрофы».
У него получилось победить систему. Но не сразу, отчасти и ценой жизни.
Борис Щербина умер 22 августа 1990, четыре года и четыре месяца после своего прибытия в Чернобыль.
Да, у них получилось спасти мир в этот раз, но с очень большими потерями. И, увы, не навсегда.
Фильм впечатляет уважением к людям, о которых снят, восхищением, да именно восхищением советским обществом, которое смогло выстоять в таком страшном и — что подчёркивается в фильме не раз — никому на планете неведомом ещё испытании. Подобного уважения, увы, так не достаёт многим нашим фильмам о советском прошлом, мы как-то не очень умеем осуждать систему, не глумясь над людьми. А вот в «Чернобыле» это получилось. Да, партийные бюрократы там неприятны, но они не монструозные, не карикатурные. Они просто бюрократы, повторяющие заученные слова и защищающие систему. Готовые пожертвовать людьми, если иначе защитить не получается. Ничего специфически советского в них нет.
И, кстати, очень точно и психологически, художественно, показана трагичность положения тех, кто вынужден был принимать решения в ту страшную весну 1986-го.
В сериале Михаил Горбачёв удивляется, почему ему так подробно описывают технические детали водолазной операции, на что конкретно спрашивают его разрешения. И экранный Валерий Легасов, один из главных героев сериала, честно и с какой-то пионерской наивностью отвечает, описав опасность радиоактивной воды: «Мы просим вашего разрешения убить трёх человек». Для меня, кстати, это один из самых сильных моментов фильма. За считанные секунды мы видим перед собой в одном лице и слабого, растерянного, перепуганного человека, и возмущенного дерзостью подчинённого начальника, и амбициозного, но не слишком уверенного в себе Генерального Секретаря. И все они, не найдя верного ответа, призывают на помощь ещё одну ипостась Горбачёва, политика, наверное. И он произносит: «Товарищ Легасов, каждая победа имеет свою цену». Фраза так себе, но вполне годится на то, чтобы стремительно, достойно и в меру сердито выйти из комнаты с последним, веским словом. И только плечи актёра вроде бы чуть заметно, но очевидно для зрителя сгибаются, что даёт нам понять: как бы не вели себя высшие советские функционеры в той ситуации, бремя трагедии и ответственности они очень даже ощущали.
А вот герои в сериале выглядят именно советскими, как мне кажется. И «Служу Советскому Союзу!», и красный флаг, поднятый над укрощенным реактором, и голые шахтёры, которые перед этим подшутили над министром — всё это создателями сериалы подано как очень русское и советское. И подано с явной смесью изумления и восхищения (очень типично для отношения англичан к русским, что очень видно уже по британским мемуарам времен Второй мировой). Конечно, сцена, где шахтёры хлопают по плечу министра угольной промышленности и пачкают его безупречно белый костюм, абсолютно киношная и надуманная. И зачем там солдаты с автоматами? Но, по мне, сцена всё равно очень сильная. Настолько, что веришь, когда смотришь, абсолютно. А потом просто хочешь верить.
Как веришь и сериальному Борису Щербине, сыгранному шведским актёром Стелланом Скарсгардом. Скарсгард настолько достоверен, что больше похож на советского хозяйственника, чем реальный Щербина с фотографий. Очень честный и даже авангардный образ, кстати: бюрократ, ставший героем сначала поневоле, а потом — по совести. И Валерию Легасову, воплощённому Джаредом Харрисом, также невозможно не верить, мы как будто читаем воспоминания учёного. Харрис, кстати, в отличие от Скарсгарда, даже похож внешне на своего прототипа.
В сериале меня подкупила удивительная для такой темы сдержанность и деликатность, с которыми он сделан. Авторы не использовали ни единой, даже вполне обоснованной и логичной возможности пнуть Советский Союз. Даже те возможности, за которые наши нынешние кинематографисты наверняка бы залепились. Ни толкотни при эвакуации Припяти, ни мародёрства, ни зверств КГБ, ни одного антисоветского штампа, ничего подобного. Они даже не упомянули о пресловутой первомайской демонстрации в Киеве, а, ведь, могли бы. А наши, как мне кажется, не удержались бы.
«Чернобыль» снят очень сдержанно, деликатно, даже элегантно, как бы странно ни звучало это слово в контексте сюжета. И ещё — этот заграничный фильм, уже раскритикованный в сети за неточности и ляпы, дал мне повод снова почувствовать гордость за свою страну.
За свою реальную страну, а не за придуманный образ причёсанный под некую идеологическую гребенку. Сериал «Чернобыль» — прекрасное пособие по патриотизму, нашему, заметьте, патриотизму. Сделанное, вот странность, уже после крушения СССР, американцами, англичанами и немножко шведами.
