© mosmonitor.ru
Андрей Кудряшов — известный латвийский левый активист, руководитель местной ячейки Левого Фронта, член Социалистической партии Латвии. Андрей родился и вырос в Риге, работал на железной дороге ремонтником вагонов. Тем не менее экономические и политические трудности заставили его покинуть родину и переехать в Россию. Надолго, возможно даже навсегда. Впрочем, Андрей рассказал корреспонденту «Рабкора» не только о своих злоключениях, но и о современной экономической, политической и социальной ситуации в Латвии.
Андрей, что привело тебя в Россию? Были ли это политические репрессии против левых активистов или просто личные проблемы?
И то и другое вместе. Быть левым активистом в Латвии сложно и опасно. Ты постоянно находишься под угрозой уголовного преследования. Тиски цензуры постепенно сжимаются — в прошлом году запретили использование красной звезды. А ведь к тому моменту была уже запрещена вся прочая советская символика. В этом году ввели уголовное наказание за «отрицание советской оккупации» — до трёх лет тюрьмы. По новой статье уже возбуждено как минимум два процесса. Один из них против лидера соцпартии Альфреда Рубикса, правда, без особых последствий. Моя политическая неблагонадёжность была для работодателя поводом снизить мне зарплату. И если все последние годы я получал достаточно приличные для Латвии 520 евро в месяц, то, лишившись премий и надбавок, я стал получать немногим более 400. Ко всему прочему мне пришлось переехать в общежитие, за которое я платил 135 евро в месяц.
А получилось это так: В 2005 году я стал поручителем по учебному кредиту у члена НБП Анастасии Сырицы (Высоцкой). Кредит составлял 1080 латов, то есть примерно 1500 евро. В 2010 году Банк потребовал выплат уже с меня, так как в 2007 Анастасию исключили. А банк незаконно отказался предоставить данные о ее платежеспособности. Я как поручитель отказался платить. За это время до 2013 года банк накрутил 980 латов, и государство сверху ещё добавило 205 за услуги суда. То есть порядка 3000 евро. Анастасия исчезла с радаров, а потом всплыла в Англии, где сейчас живёт с мужем и ребёнком. При этом необходимость скрываться от кредиторов не помешала ей баллотироваться от партии «За Родной Язык» Линдермана в городскую думу Риги. Когда же мне урезали зарплату и впереди замаячили принудительные вычеты в пользу банка, я решил уволиться и уехать в Россию.
Ты говорил, что скрываешься не от латвийского, а от шведского банка. Расскажи подробнее о том, как иностранный капитал представлен в Латвии и какие отрасли он там контролирует.
Швеция действительно контролирует всю финансовую систему нашей страны. Также шведские фирмы стремительно вырубают леса — с такими темпами скоро никто уже не увидит те самые «сосны на морском берегу». Порой кажется, что мы вернулись на пятьсот лет назад, когда Прибалтика была зоной влияния Швеции и немецких торговых городов из Ганзейского союза. Из других стран Евросоюза лучше всего представлены Германия и Великобритания. С чисто политической же точки зрения на Латвию более всего влияют США. Наши политики регулярно бегают за консультациями в американское посольство. Доходит и до курьёзов: у нас некогда возникло как реакция на активность Авандгарда Красной Молодёжи (АКМ) мощное движение наци-скинхедов. Но власти вынуждены были его быстро свернуть, как только бритоголовые молодчики случайно избили американского дипломата.
Кто же тогда эти самые политики? Из кого и как сформировалась нынешняя политическая элита Латвии?
Современная Латвийская политическая элита — это своеобразный сплав ренегатов коммунистической партии и вернувшихся эмигрантов из Канады и Великобритании, потомков старой реакционной элиты. В Латвии запрещено баллотироваться в органы власти тем членам компартии, которые не вышли из неё до 13 января 1991 года. Таким образом, конъюнктурщики и ренегаты из числа бывших членов компартии живут и процветают, а идейные партийцы стали гражданами второго сорта. Ещё одна иллюстрация — Вайра Вике Фрейберга на момент избрания президентом Латвии была гражданкой Канады. Более того, она сохранила своё канадское гражданство и после получения латвийского.
То есть ситуация во многом похожа на украинскую, и для Латвии тоже верны саркастические слова Сергея Довлатова «Настоящие украинцы должны жить в Канаде»?
Да (смеётся).
Хотелось бы узнать подробней о политической системе Латвийской Республики, в особенности о существующих в стране партиях.
Начнём с правящих правых партий. Ведущая «Единство» — типичная неолиберальная националистическая партия, крайне похожая на те, что действуют в Восточной Европе. Вслед за ней идёт коалиция «Национальное объединение», в которую входят партии «Всё Латвии!», Движение за Национальную Независимость Латвии (ДННЛ) и «Отчизне и свободе». Эти партии исповедуют откровенно фашистскую идеологию, а ДННЛ, возникшее ещё в перестроечное время, является идейной наследницей «лесных братьев». В экономической сфере же они скорее консерваторы, чем неолибералы. Наконец, есть «Союз зелёных и крестьян» — партия сельской буржуазии, прямая наследница Крестьянского Союза, на который опиралась диктатура Карлиса Ульманиса в 20—30-е годы прошлого века.
Крупных оппозиционных партий всего две: Социал-демократическая партия «Согласие» и Социалистическая Партия Латвии, членом которой я и являюсь. «Согласие» — на деле типичная леволиберальная партия, несмотря на то, что перед каждыми выборами она резко «краснеет», а также на то, что её лидер, мэр Риги Нил Ушаков постоянно похваляется созданной им в Риге социалкой. «Согласие» уже давно не только отказалось от левых идей, но и признало «оккупацию» и прочие навязываемые режимом политические мифы.
Социалистическая Партия Альфреда Рубикса тоже далека от идеала. Критикуя союз соцпартии с «Согласием» изнутри, мы притягиваем к себе думающих её членов. Не знаю, применим ли такой метод в России, но у нас получилось. В результате вся ячейка латвийского Левого Фронта за несколько лет буквально преобразилась — вместо недисциплинированных и несознательных маргиналов, доставшихся в наследство от АКМ, мы получили хорошо мотивированных и дисциплинированных бойцов.
Отмечу ещё, что даже для многих оппозиционных политиков, не говоря уж о провластных, политическая деятельность — это своего рода социальный лифт, а также способ личного обогащения.
Рассказывая о своих злоключениях, ты уже вскользь говорил о социальных и экономических реалиях Латвии. У многих существует представление, что Латвия — вполне благополучная по европейским меркам страна. Как же на самом деле живут обычные жители Латвии?
Ну, если нас и можно сравнивать с другими странами ЕС, то только с самыми отсталыми — беднее нас только Румыния и Болгария. Как я уже говорил, моя зарплата в 520 евро считалась очень неплохой, средняя зарплата рабочего на частном предприятии — 380 евро, прожиточный минимум — 200 евро. Впрочем, многие получают ещё меньше, минимальная известная мне зарплата — помощника дворника, составляет 110 евро. Учитывая дороговизну жилья и коммунальных услуг, я даже не знаю, как на такие деньги можно выжить. Самая дешёвая однокомнатная квартира в Риге стоит 15—20 тысяч евро (что вполне сопоставимо с ценами на жильё в Санкт-Петербурге — прим. И. Щ.). Транспорт в Риге очень дорог — одна поездка стоит 60 евроцентов в киоске и 1 евро 20 центов у водителя. Я лично тратил на транспорт в месяц минимум 40 евро.
Заброшенная ферма в Латвии. Фото Андрея Кудряшова.
Коммуналка, и без того дорогая, продолжает дорожать. Со следующего года объявлена либерализация цен на электроэнергию — причём тарифы уже сейчас начали резко расти. Здравоохранение в Латвии целиком и полностью платное. Пока у тебя есть работа — ты лечишься по страховке, как только ты работу теряешь — все услуги становятся платными. Более того, если ты вызвал скорую помощь и твой вызов оказался «необоснованным», с тебя сдерут штраф.
Цены на продукты питания тоже довольно высокие — хлеб в среднем стоит 36 евроцентов, бутылка питьевой воды — 30 евроцентов, а бутылка хорошей минеральной воды — 1 евро.
Во время нашей прошлой встречи ты рассказывал о том, как в Латвии шла борьба между двумя группами населения — между крестьянами-хуторянами и рыбаками. Думаю, читателю будет также интересно узнать об этом.
Латвия, также как и Польша — крестьянская страна, страна мелкого хозяйчика-кулака. Он привык отчаянно держаться за свой кусок земли, который обрабатывает, впрочем, не сам, а нанимая батраков. Латышский кулак крайне реакционен, он индивидуалист до мозга костей, и его сознание полно самых диких предрассудков. Не менее реакционен, увы, и латышский батрак. Латвии повезло только в одном — в отличие от соседней Литвы, Польши и даже России, у нас нет господствующей религии, накрепко сросшейся с государством. Мы живём на стыке трёх одинаково влиятельных религий — православия, католицизма и лютеранства.
Именно латышский кулак и был социальной базой для фашистской диктатуры Карлиса Ульманиса, и именно он оказался самым упёртым противником Советской власти. Ведь действительно Советская власть отобрала у него землю, уравняв в правах с прежде бесправным батраком. Сейчас же институт батрачества стремительно возрождается, в том числе и из-за полного разрушения промышленности.
Другая важная группа населения Латвии — это рыбаки. В отличие от крестьян, рыбаки всегда работали артелями и были стихийными коллективистами. Немудрено, что именно из рыбаков в немалой степени и состояли части красных латышских стрелков. И из всего латышского населения именно рыбаки чаще всего с ностальгией отзываются о советских временах. Это неудивительно, так как при новой власти рыболовство резко деградировало — на место больших совхозов и артелей с большими судами и перерабатывающими мощностями пришло полукустарное производство, когда пойманную рыбу закатывают в банки буквально на коленке. Российский потребитель ощутил это на себе в виде резкого роста цены на шпроты и прочие рыбные консервы и некоторого ухудшения их качества.
Вместе с развалом промышленности разваливалась и инфраструктура. Так, закрылись многие направления железной дороги. Многие из ещё недавно работавших станций уже настолько заросли, что там уже трудно разглядеть, где был перрон, а где проходили пути.
Железнодорожная станция Алоя, 2014 год. Здесь проходил железнодорожный путь. Железная дорога закрыта в 1999 году, разобрана в 2005 году. Фото Андрея Кудряшова.
Расскажи, пожалуйста, о населении современной Латвии и в особенности о «негражданах».
Население Латвии резко сократилось за последние 20 лет, что власти тщательно пытаются скрыть, так как не хотят лишаться дотаций ЕС. На 1989 год в Латвийской ССР жило 2 млн 666 тысяч человек, из них 915 тысяч — в Риге. В 1991 году 700 тысяч из них объявили «негражданами», то есть примерно треть. На 2013 год численность населения по официальной статистике — 2 миллиона, реально же — не более 1 млн 900 тысяч. Из этого числа 300 тысяч, то есть примерно одну шестую, составляют «неграждане», включая и меня. Население Риги сократилось до 650 тысяч человек, в основном из-за эмиграции русского населения. Кстати, бытовой национализм в среде как латышского, так и русского населения пошёл на убыль, но продолжает оказывать в скрытой форме влияние на политические предпочтения граждан.
Сталинские репрессии забрали в Латвии жизни 50 тысяч человек. Двадцатилетие неолиберальных реформ сократило население Латвии на 766 тысяч человек. Часть погибла, часть эмигрировала в богатые страны ЕС или Россию. В Латвии бы меня за эти слова могли привлечь к уголовной ответственности за «отрицание советской оккупации». Впрочем, я думаю, здесь они меня не достанут.
