Мировой экономический кризис, достигший рубежей России ранней осенью 2008 года, должен был радикальным образом изменить политическую и общественную ситуацию, соотношение сил, поставить под вопрос господствующие идеологические нормы в обществе. И он непременно приведет ко всем перечисленным последствиям. Однако если судить по состоянию дел на середину 2010 года, то вывод напрашивается прямо противоположный: ничего не изменилось. Не только правящие элиты по-прежнему на своих местах, но и их политический, экономический курс и даже их риторика не претерпели существенных изменений. А общество пребывает всё в том же состоянии гражданского паралича и социальной прострации. Либеральная оппозиция, наивно решившая, будто кризис автоматически приведет к дискредитации власти, находится в жалком состоянии, регулярно организуя кампании, которые у общества не только не вызывают поддержки – они вызывают нарастающее раздражение. Левые интеллектуалы по-прежнему заняты абстрактными дебатами, изучением модных французских философов, а также спорами на книжных фестивалях и художественных выставках. Левые радикалы плетутся в хвосте у правых либералов, пытаясь мобилизовать своих сторонников на чужие митинги, ради лозунгов и целей, прямо противоположных их собственным. Если в России и появится шанс для роста левого движения, его придется создавать заново.
Эта картина, благостная с точки зрения одних и удручающая с точки зрения других, не является, однако, исключительным продуктом «русской специфики». В некотором смысле она лишь в гротескной форме повторяет общие тенденции современного мира. И важнейшая из них состоит в том, что правящим кругам большинства стран удалось на некоторое время совместными усилиями заморозить кризис.
Летом 2009 года правительства ведущих стран Евросоюза и США сделали официальные заявления о «выходе из рецессии».
Вскоре аналогичные заявления прозвучали из уст российских чиновников. Однако за прошедший год не удалось ни восстановить докризисный уровень производства, ни даже приблизиться к нему. Вялый рост, пригодный только для составления успокоительных статистических отчетов, был оплачен неимоверным расходом ресурсов, беспрецедентным в истории человечества: к началу лета расходы ведущих мировых правительств на борьбу с кризисом составили 14 триллионов долларов, сумма неслыханная в предыдущие эпохи, даже если сделать поправку на инфляцию. Несмотря на все эти усилия, положительных сдвигов на глобальном уровне за последние полгода достигнуто не было, более того, ситуация стала ухудшаться, а спасение корпораций оказалось куплено ценой роста государственного долга, поставившего целые страны на грань банкротства. И это не только Греция или Испания, но и такие экономические державы, как Великобритания и Япония. Вывод напрашивается сам собой – продолжать в таком духе долго не получится.
Огромные ресурсы, накопленные на протяжении полутора и более десятилетий, сегодня брошены на то, чтобы не дать кризису развиваться, но одновременно не допустить перемен, которые могли бы привести к его завершению и преодолению. Используемые таким образом ресурсы просто сгорают, не стимулируя развитие. Власти большинства стран мира твердо уверены, что затыкая дыры, покрывая долги корпораций, фальсифицируя отчетность или устраивая пропагандистскую шумиху вокруг «позитивных изменений», можно будет продержаться до конца кризиса, который рано или поздно наступит сам собой, после чего всё вернется на свои места и пойдет по-старому. Они ошибаются. Кризис будет продолжаться до тех пор, пока не устранены причины, его породившие. А консервативная экономическая политика неолиберальных элит направлена на то, чтобы не дать кризису изменить общество, иными словами, не допустить перемен, которые привели бы к преодолению кризиса. Антикризисная политика сводится к поддержанию, воспроизведению и затягиванию кризиса. Стабилизация – ценой огромных средств и усилий – была достигнута, но стабилизировали не что иное, как сам кризис. Рецессия сменилась затяжной депрессией, которая будет продолжаться до тех пор, пока ресурсы подобной стабилизации не будут исчерпаны. Тогда кризис неминуемо вернется, и в гораздо более острых формах.
В отличие от немецкого осьминога Пауля, с неизменной точностью предсказывающего итоги футбольных матчей, мы не обладаем даром мистического предвидения. Да и осьминог, скорее всего, разбирается только в футболе. Вряд ли он смог бы добиться столь же блестящих успехов, если бы от него потребовали предсказать дату начала второй волны кризиса или страну, откуда она поднимется. Единственное, что не вызывает сомнений, это неизбежность новых драматических событий, острота и масштабы которых прямо пропорциональны нынешним усилиям по искусственному затягиванию стабилизации.
Счастье российских элит в том, что они не одиноки.
Они играют в ту же игру, что и правящие круги всех ведущих стран, их усилия направлены в том же направлении, что и усилия правительств Америки, Германии и Китая, они разделяют общие с ними подходы, взгляды и методы. Именно потому их действия, направленные на обуздание кризиса, приводят, на первый взгляд, к результатам куда более позитивным, чем можно было бы ожидать, окажись наши лидеры предоставлены сами себе. Другой вопрос, что становясь заложниками мирового процесса, они обречены столкнуться с неприятными сюрпризами как только процесс выйдет из под контроля элит. Когда это произойдет, утешаться можно будет лишь тем, что мы снова оказались не одиноки.
Стабилизация кризиса вызвала эйфорию в среде российской бюрократии, которая тут же принялась строить прекрасные планы. Характерной чертой подобных планов является уверенность, будто все проблемы можно решить, не предпринимая ничего для их решения, а жизнь в стране можно радикально изменить к лучшему, если ничего не менять. Это, однако, отнюдь не свидетельствует о консервативной вере в стихийную эволюцию жизни. Отнюдь. Российская бюрократия деятельна и склонна ко всевозможным начинаниям. Проблема лишь в том, что за этими начинаниями нет ни стратегии развития, ни даже элементарного понимания тех проблем, с которыми сталкивается страна и которые надлежит решать.
Сочетание твердолобого консерватизма с неуемной жаждой деятельности выразилось в очередном проекте «инновационной экономики». Что понимают чиновники под «инновациями» и зачем эти «инновации» нужны, остается для самих говорящих тайной за семью печатями. Но красивое слово было изобретено на Западе и следовательно к нему надо относиться с максимальной серьезностью. Увы, модернизаторские начинания начальства лишь выявляют и обостряют противоречия, существующие в нашем обществе.
Весной 2008 года чиновники и либеральные эксперты дружно смеялись над прогнозами левых, говоривших о неминуемом наступлении кризиса. Спустя несколько месяцев им стало не до смеха. Самоуверенность сменилась растерянностью и паникой. Однако как только пик кризиса миновал, экспертное сообщество вернулось к прежней методике самоуспокаивающих прогнозов, а начальники начали старательно верить в эти обещания. И даже если кого-то тайно гложет червь сомнения, говорить об этом открыто считается дурным тоном.
Немного терпения, господа! Всё ещё будет.
И вторая волна кризиса, и падение цен на нефть, и даже массовое недовольство. Только само по себе это ещё не значит ничего или почти ничего, если психология российского общества не претерпит радикальных изменений. Более чем трехкратное падение нефтяных цен в 2008 году, девальвация рубля и даже возникновение массовой безработицы не привели к сколько-нибудь заметным переменам в политической, социальной и даже культурной жизни. Вопрос не в том, наступит ли «вторая волна» и даже не в том, будет она сильнее или слабее первой. Важно то, какие она будет иметь политические и психологические последствия, кто ею воспользуется, кого она вынесет наверх.
Именно в этом отношении ситуация, в которой находится российское общество, является действительно безрадостной и тупиковой. Недееспособность элит не компенсируется ни массовым общественным подъемом, ни формированием контрэлиты, ни даже оживлением культурной жизни, способным придать импульс развития оказавшемуся в тупике социальному организму. Однако именно плачевное состояние общества накладывает исключительные моральные обязательства на каждого человека, способного критически мыслить и ответственно действовать. Общество состоит из людей, и каждый из нас несет свою долю ответственности за общее будущее.
Осознать это – значит превратиться из обывателя в гражданина.