© usbacklash.org
Калифорния проголосовала. Последние праймериз назначены в Вашингтоне, но то, как проголосует столица США, уже не имеет значения: Хиллари Клинтон провозгласила себя победителем в гонке за выдвижение кандидатом в президенты от Демократической партии. Масс-медиа торжествуют — скоро лидером Америки станет женщина!
Или всё-таки не станет?
Всё получилось в полном соответствии с афоризмом, приписываемым Сталину: «не важно, как проголосуют, важно, как посчитают». А считали и в самом деле талантливо. В Калифорнии куда-то пропало более миллиона пришедших к урнам избирателей. Где-то в Москве некто Чуров кусает себе локти от зависти… В солнечном штате 1 091 136 отданных избирателями голосов не засчитали. Списки молодых избирателей, специально зарегистрировавшихся, чтобы проголосовать за Сандерса, были почти повсеместно потеряны. Больше всего «пропавших» было на юге штата. Возможно, потому, что там сильнее позиции оппозиционного кандидата.
Нарушения, имевшие место в Калифорнии, были, пожалуй, самыми масштабными на протяжении всей гонки.
Но показательно, что в отличие от того, что происходило после аналогичных скандалов в Аризоне, Нью-Йорке и Неваде, они не произвели впечатления шока. Публика уже привыкла. Если после первой массовой чистки избирательных списков, произошедшей в Аризоне, многие американцы были изумлены и потрясены, то на сей раз люди лишь хладнокровно подсчитывали число «пропавших» голосов и оценивали итоги фальсификации.
На протяжении праймериз Демократической партии в Америке были совершены в массовом масштабе практически все нарушения избирательного процесса, на которые обычно ссылается Государственный департамент США, когда обвиняет ту или иную страну в отсутствии там демократии. Что особенно важно, американская судебная система, которая должна в таких случаях стоять на страже прав граждан, реагировала вяло и медлительно. Нет, было бы неправдой сказать, будто судьи вставали на сторону нарушителей. Это всё-таки свободная Америка. Суды вмешивались. Но они продемонстрировали свою полную неэффективность в необычной для США ситуации конфликта с политическим истеблишментом.
Разумеется, фальсификация выборов и массовые нарушения гражданских прав отнюдь не являются новостью в Соединенных Штатах. История политической борьбы конца XIX и первой половины ХХ века буквально полна такими сюжетами. Все помнят про знаменитых «чикагских демократов», которые на протяжении десятилетий держали под контролем крупнейший город, регулярно подтасовывая результаты выборов. Однако на протяжении последних 40 лет подобные ситуации всё же стали редкостью. Даже знаменитая история с выборами во Флориде, где голоса, отданные за других кандидатов, приписали Дж. Бушу, всё же могла скорее быть интерпретирована как следствие технической ошибки, пусть даже и преднамеренной. И случилось это всё-таки в одном единственном штате, к тому же ещё и южном.
Напротив, на сей раз руководство Демократической партии прибегло к полному арсеналу средств избирательного мошенничества, о которых средний американец знал либо по книгам об истории, либо по репортажам об ужасах жизни в «недемократических странах». Многие комментаторы в социальных сетях объясняют происходящее коррумпированностью Хиллари Клинтон и её окружения, что, конечно, верно. Но речь идет и о куда более важных причинах. Итоги выборов на протяжении прошедших лет перестали фальсифицировать потому, что прекратилась серьезная политическая борьба. Не то чтобы выборы ничего не решали, но они не определяли резкого поворота политического и экономического курса, на них не были представлены радикальные идеологические и классовые альтернативы.
На сей раз всё иначе: нынешний электоральный цикл не только выявил глубочайший кризис двухпартийной системы, но и спровоцировал народный бунт против политических и финансовых элит.
Бунт, в котором так или иначе участвуют и рабочие, и средний класс, и значительная часть буржуазии. Этот бунт также продемонстрировал исчерпанность политики мультикультурализма и политкорректности, использовавшейся правящими кругами для подрыва социальной солидарности, расщепления общества и недопущения классовой политики. На правом фланге кризис политкорректности привел к массовому переходу белого рабочего класса в лагерь Дональда Трампа, на левом — к новой классовой политике Берни Сандерса, демонстративно преодолевающей мультикультуралистские «различия» и апеллирующей к общим интересам, объединяющим людей.
Бунт принял форму протестного голосования, а потому правящие круги вынуждены были использовать различные способы подавления избирательных прав, чтобы справиться с ним. То, что республиканцы не прибегли, пытаясь остановить Трампа, к столь же радикальным фальсификациям, что их коллеги-соперники из лагеря демократов, говорит не столько о большей честности функционеров этой партии, сколько о том, что вызов, брошенный Трампом и его сторонниками, был в социальном смысле менее радикален, чем вызов Берни. Напротив, аппарат демократов не брезговал никакими средствами. И, казалось, добился своего. «Прорыв» Берни блокирован, электоральная арифметика, пусть и изрядно подправленная, гарантирует номинацию Хиллари.
Между тем проблема вовсе не в выборах, а в недовольстве, охватившем общество. Это недовольство не только никуда не делось, напротив, оно оказалось изрядно подогрето безобразиями, творившимися в ходе праймериз. Фальсификации не деморализовали сторонников Берни, а радикализировали их до такой степени, что теперь сам кандидат, который ещё полгода назад считался самым левым политиком в США, сейчас выглядит уже довольно умеренным. И вынужден следовать за своими сторонниками всё дальше «влево». А главное, люди увидели свою силу, осознали, что их очень много, в тысячи раз больше, чем они думали. Раньше каждый был недоволен и обижен сам по себе. Теперь они вышли на улицу и объединились. В ходе массовых митингов, где собирались прежде невиданные в США на политических мероприятиях многотысячные толпы, рождалось новое ощущение уверенности, братства, солидарности. Люди поняли, что правящие круги их боятся.
Итогом праймериз оказывается не отступление и демобилизация движения, а его консолидация, превращение в долгосрочный фактор американской политики.
Тем временем в лагере победителей царит растерянность. Хиллари при поддержке перебежавших к ней левых интеллектуалов, самым заметным из которых является Пол Кругман, пытается консолидировать партию вокруг себя и добиться, чтобы сторонники Сандерса голосовали за неё на выборах. Но этого не будет. Это не самая лучшая стратегия — сначала откровенно украсть у людей победу, оскорбить их, надругаться над их правами и мнениями, а потом рассчитывать на их поддержку. Если бы активисты движения были деморализованы, на такой исход ещё можно было рассчитывать, да и то без особой уверенности — после произошедшего Трамп выглядит для недовольных американцев в любом случае привлекательнее, чем «ведьма Хиллари». Но сейчас движение Сандерса по-прежнему находится на подъеме. А сам Берни, вопреки общепринятым нормам американской политики, не пытается примкнуть к победителю и выторговать себе местечко в будущей администрации (как поступила сама Клинтон, проиграв Бараку Обаме в 2008 году). Напротив, он продолжает борьбу, готовя в июле марш на Филадельфию, где состоится съезд Демократической партии.
Со всей страны в этот город собираются приехать активисты. Их будут тысячи. Десятки тысяч. Может быть, даже сотни тысяч. Со времени массовых протестов 1968-1969 годов подобного Америка не видела.
Картина получается не слишком радостная для команды Хиллари. Расследование о разглашении гостайны, фигурантом которого остается бывшая первая леди, никуда не делось. По Вашингтону продолжают ползти слухи о том, что в случае, если итог расследования окажется для Хиллари неутешительным, её собираются в последний момент заменить на Джо Байдена. Это, кстати, объясняет странные высказывания Байдена о его симпатиях к Сандерсу — намек на возможное приглашение стать кандидатом в вице-президенты, если Хиллари вынуждена будет сойти с дистанции.
Однако для массы разгневанных граждан, поддержавших Берни, это уже не решение. Они требуют радикального изменения политической системы, они добиваются прекращения эксплуатации реального сектора финансовыми корпорациями, они выступают за превращение Америки в социальное государство. Короче, они хотят содержательных перемен, которые истеблишмент принципиально предложить не может. Именно стремление любой ценой предотвратить объективно назревшие перемены и предопределило жесткость нынешней борьбы. И эта борьба не исчерпывается выборами. Она начинает охватывать всё общество, принимая самые разные формы, вплоть до массовых уличных протестов.
В Вермонте вернувшегося из Калифорнии Сандерса встречали как победителя. Выступая перед своими сторонниками, он четко заявил: битва не окончена, борьба продолжается. Следующее сражение произойдет в Филадельфии.
