© РИА Новости. Виталий Подвицкий
На фоне 70-го юбилея Объединённых наций, праздновавшегося в 2015 г., дискуссий о лучших способах совместной борьбы с заклятым врагом всего человечества, с так называемым «Исламским государством» (организации, запрещенной в России – прим. ред.), предлагаемая к обсуждению тема Молдавии и Приднестровья на первый взгляд кажется мелкой и несущественной. Однако после гражданской войны на востоке Украины, после экспансии ИГ от Сирии в сторону Средней Азии и участия российских Воздушно-космических сил в международной войне против «халифата», после конфликта РФ с Турцией ситуация в Молдове может стать для России очередным, третьим или четвертым по значимости театром военных действий.
Собственно, война в Молдавии уже была в начале 90-х. Сегодня задача заключается в том, чтобы события не повторились. Тем более что третий или, ещё хуже, четвертый вооруженный конфликт, а по сути ещё одна локальная война, России сейчас совсем ни к чему – экономика и без этого в кризисе. Вокруг Молдовы сплелись противоречивые интересы как Румынии, а, следовательно, и Европейского Союза, так и России.
В стороне, и то лишь отчасти, Украина, которая уже давно получила по максимуму свою выгоду – молдавские территории в виде современной Черновицкой области на севере от РМ и западной части Одесской области, т.е. юга степного края Буджак, где живут православные тюрки гагаузы. Но всё это было ещё в советское время после Великой Отечественной.
Послевоенное отнесение южной части Буджака к Одесской области Украинской ССР привело к тому, что Молдавская ССР, а, следовательно, и нынешняя РМ и, в частности, Приднестровье потеряли выход к морю.
А это прямая угроза существованию этой узкой полосы земли по левой стороне Днестра с официальным названием Приднестровская Молдавская Республика (ПМР) в случае, если страсти в РМ снова накалятся.
Сценарий будущего РМ многовариантен. Это и сохранение нынешнего статуса балансирования между Европейским Союзом и Российской Федерацией. Это и распад на две, а то и на три независимые части: относительно крупная Бессарабия (или собственно Молдавия – Moldova) со столицей в Кишинёве, Приднестровье со столицей в Тирасполе и Гагаузия со столицей в Комрате. Это и постепенное вхождение в ЕС, которое может растянуться на 10 и более лет, но с конкретной «дорожной картой». Возможно также и воссоединение Бессарабии с Румынией при отделении Приднестровья и Гагаузии, которые, по аналогии с Южной Осетией или Абхазией, обратятся с просьбой принять их в Евразийский Союз или напрямую в РФ.
Сейчас ситуация как бы патовая. Ни один из противостоящих лагерей, проевропейский или пророссийский, не уверен в своих силах настолько, чтобы потребовать проведения всенародного референдума, например, об объединении с Румынией.
Хотя в последнем случае не всё так однозначно: много молдаван выступает за независимость РМ, так же как в свое время австрийцы, которые в большинстве своём никогда не хотели присоединения к Германии.
Если говорить о Второй мировой, то в РМ до сих пор есть немало граждан, которые считают, что во время войны официальный Бухарест не всегда вёл себя корректно по отношению к бессарабским собратьям после силового воссоединения, осуществлённого под руководством маршала Иона Антонеску, верного союзника нацистской Германии. В современной Румынии люди об этом и не догадываются. Существует немало публикаций, обеляющих казнённого победившей антифашистской оппозицией вождя (по-румынски conducatorul). Эти авторы превозносят покойного маршала как героя, осуществившего вековую мечту об объединении румын по обе стороны реки Прут, по которой идёт граница между Румынией и РМ.
Современное молдавское общество расколото по геополитическому и национальному признаку. Хорошо, что и не по конфессиональному, так как все православные. За сближение с Россией выступают местные русскоязычные, а румыно-молдавскоязычные, главным образом из городской среды, во многом за западный вектор, то есть сближение с ЕС или воссоединение с Румынией.
Положение пока неустойчивое. Но со временем преимущество будут иметь прорумынско-европейские граждане и в первую очередь за счёт подрастающего сейчас молодого поколения, немалая часть которого учится в Румынии или дома, но на румынские гранты. Это нормально, так как это «зов крови». И не нужно российским СМИ, тем более государственным, запугивать «румынизацией» как некоей губительной болезнью. Отрицать, что молдавский язык – это тот же румынский, просто глупо, несправедливо и не прагматично.
Надо дать возможность российской общественности обсуждать разные варианты перспектив развития Молдавии. Важно найти некий промежуточный гармонизирующий вариант даже за счёт раскола РМ, чтобы удовлетворить амбиции всех трёх этнических групп без новой гражданской войны. А жителям Молдавии нужно предоставить возможность самим решать свою судьбу посредством референдума, а не закулисными решениями партий и правительств. Референдум должен учитывать раздельно мнение трёх разновеликих регионов: Бессарабии, Приднестровья и Гагаузии.
России нужна более гибкая политика в отношении РМ. Желательно на высшем политическом уровне открыто высказаться о праве граждан РМ самим решать свою судьбу. Это обязательно охладит хотя бы часть «горячих голов», требующих воссоединения с Румынией по принципу «здесь и сейчас».
Как говорили все советские люди, особенно те, которые хотя бы в детстве пережили тяготы и ужасы Великой отечественной, лишь бы не было войны!
Нормального выхода к Чёрному морю у Республики Молдова нет. Она зажата между Румынией и Украиной. И из такой географии проистекает её большая экономическая и политическая уязвимость, поскольку все её транспортные и людские потоки могут быть контролируемы этими двумя соседними государствами.
Но тем не менее у РМ есть две «лазейки» к морю. Речь идёт о её двух южных оконечностях: на юго-западе и на юго-востоке.
На юго-западе выход к морю возможен по Дунаю, с которым у РМ есть сверхкороткое (левый берег примерно 0,5 км) касание на излучине, то есть на резком повороте русла этой великой европейской реки с юго-северного на северо-восточное направление. Это место, где в Дунай впадает река Прут, образующая выше всю длинную западную границу РМ с Румынией. На этой юго-западной оконечности расположено село Джурджулешть (Giurgiulesti) Кагульского (Cahul) района РМ, которое является сейчас единственным портом Молдовы на Дунае с выходом, таким образом, в Чёрное море. Международный свободный порт Джурджулешть (МСПД) имеет статус свободной экономической зоны (СЭЗ).
Далее Дунай и его северный рукав Килия (Chilia), один из трёх крупнейших рукавов огромной Дельты, расположенной в основном в Румынии, образует также длинную румыно-украинскую границу вплоть до Чёрного моря.
На юго-востоке Молдовы выход к морю возможен через Днестровский лиман, куда впадает река Днестр. Но это территория Украины. На юго-восточной оконечности РМ на реке Днестр расположено село Паланка (Palanca) Штефан-Водского (Stefan-Voda) района. Через это село проходит кратчайший участок автомобильной дороги из юго-западной части Одесской области в северо-восточную часть той же самой области. По существу, здесь узкий перешеек между этими двумя частями этой области Украины, который немного расширился за счёт данной автотрассы, принадлежавшей ранее Молдове. В основном Одесская область разделена именно Днестровским лиманом. К западу от него и вплоть до линии Прут-Дунай-рукав Килия, расположены Буджакские степи юга Бессарабии, после войны отданные не Молдавской ССР, а Украинской ССР и составлявшие тогда самостоятельную Измаильскую область Украины, позднее упразднённую и переданную территориально Одесской области.
Кстати, на западном берегу Днестровского лимана со стороны бывшей Измаильской области находится город, называемый сейчас Белгород-Днестровский, а ранее по-турецки Аккерман. В Молдавии и Румынии его зовут Cetatea Alba (Четатеа Албэ), то есть Белая крепость. Сам факт существования собственного румыноязычного названия говорит о том, что этот город, а, следовательно, и вся территория западнее Днестровского лимана — ныне это юго-запад Одесской области, входили в состав ещё средневекового Молдавского государства.
Любопытно, что данный участок автотрассы у села Паланка был обменен Украиной у Молдовы в послереформенные 90-е годы прошлого века на указанный выше полукилометровый участок Дунайского левобережья, который ранее принадлежал Украине, где теперь по Дунаю проходит граница РМ с Румынией. То есть Молдавская ССР не имела непосредственного выхода к Дунаю и, соответственно, к Чёрному морю по международному фарватеру. Но это не являлось серьёзной проблемой в условиях советской действительности, когда границы между республиками, даже союзными, носили всего лишь административный характер. В условиях независимости ситуация совсем иная, и указанный территориальный обмен, безусловно, взаимовыгоден.
Присоединение после войны при формировании Молдавской ССР юга Бессарабии, то есть Буджака, к Украине может в наше время иметь летальные последствия для Молдовы, так как страна, раздираемая этно-языковыми, культурными, политическими противоречиями и экономическими проблемами, да ещё и не имеющая своего нормального выхода к морю, вряд ли жизнеспособна в качестве суверенной в нынешних границах.
И паллиативы вроде выхода через Дунай или Днестр со своим Днестровским лиманом с соизволения крупных соседей, могут не спасти.
Формально советское руководство использовало этническую статистику. В трёх из девяти уездов Молдавии в большинстве были украинцы, русские, болгары – их отдали Украине. А это как раз юг Бессарабии. В остальных шести в большинстве были молдаване и гагаузы – из них в 1940 г. и сформировали Молдавскую ССР, к которой добавили Молдавскую АССР, автономию в составе Украинской ССР, созданную ещё в 1924 г.: ныне это Приднестровье.
Были ли у советского руководства ещё какие-то неофициальные аргументы, кроме этнической статистики, неизвестно. Но это решение 1940 г. может иметь значение мины замедленного действия спустя три четверти века.
Дело в том, что историческая Молдавия от Карпат до Днестра, всегда имела в своём составе Буджакские степи, то есть выход к морю. Территории за Днестром, по-русски Приднестровье, а по-румынски Заднестровье (на латинский манер – Transnistria, по аналогии с Трансильвания/Transilvania — Залесье) принадлежали Молдавии только эпизодически, но выход к морю между Дунайским рукавом Килия и Днестром был всегда.
В 2015 г. и начале 2016 Кишинёв сотрясали беспрерывные митинги с постояльцами в палаточных городках в центре столицы из двух противоположных политических лагерей — проевропейского движения «Справедливость и правда» (Dreptate si adevar, сокращённо DA) и пророссийского из представителей Партии социалистов (ПСРМ) Игоря Додона и «Нашей партии» (НП) Ренато Усатого, декларирующей себя также левой, но скорее популистской, одновременно выступавших против правительственной коалиции «Альянс за европейскую интеграцию» (АЕИ).
За «кражу века» миллиарда долларов из банковской системы страны и причинение государству ущерба на сотни миллионов долларов в 2015 г. был арестован Влад Филат, бывший премьер-министр и лидер ЛДПМ – Либерально-демократической партии Молдовы, одной из трёх партий правящего альянса АЕИ, наряду с ЛПМ и ДПМ, т.е. Либеральной и Демократической партиями соответственно.
Проиграв выборы в 2014 г. оппозиция настойчиво требует новых досрочных выборов весной 2016 г. Количество сторонников оппозиции растёт, и она уверена в своих силах. Однако 20 января 2016 г. правящее большинство в рамках парламентской системы правления избрало новый состав правительства взамен провалившегося предыдущего. Премьером стал Павел Филип, заместитель председателя Демократической партии Молдовы и, соответственно, представитель АЕИ, что вызвало новый всплеск массовых волнений, инициированных оппозицией. Её обвинения в адрес правительства прежние: тесная связь с олигархами, коррупция и т. п.
Так как многие в Молдавии не могут чётко определить, русские они или румыны, остаётся сказать единственное и давно известное: «а Иван – молдаван», а, следовательно, и язык называется молдавским.
То есть это некий симбиоз, рождённый двухвековым, с 1812 года, нахождением Бессарабии в составе России, с тех пор как выдающийся полководец М. И. Кутузов подписал 16 (28) мая 1812 г. Бухарестский договор, по которому междуречье Прута и Днестра отошли по итогам очередной русско-турецкой войны от Османской империи к Российской. В то время уже давно не было независимого молдавского государства и ещё не было государства Румыния, созданного, как известно, в 1859 г. за счёт объединения зависимых от Турции Молдавии и Валахии (Мунтении).
Этот этнический симбиоз отражается и на молдавской версии румынского языка: в него в качестве равноправных, по крайней мере в качестве обиходных, вошло много слов из русского языка. Также как, вероятно, это происходило и с языками других народов Российской империи, а затем СССР. Теперь другие времена, и в языки народов мира, включая русский и румынский, входят слова из английского, точнее американского английского, так называемого American English. Совершенно очевидно, что экономическое и политическое доминирование, а в случае США это уже глобальный уровень, не обходит и языковую сферу.
Как в этом контексте не вспомнить замечательное творение нашего выдающегося соотечественника доктора Людвика Лазаря Замегофа, создавшего к 1887 г. на основе общеевропейской лексики международный язык эсперанто – благозвучный, лёгкий по грамматике и, главное, политически нейтральный, то есть неангажированный. Язык, функционирующий в мире почти полтора века вопреки суровым ветрам современной истории.
С другой стороны, современному румынскому обществу и властям необходимо осознать, что присоединение РМ обойдётся очень дорого в прямом и переносном смысле. В финансовом плане РМ – одна из беднейших стран Европы, если не самая бедная. И ввести Молдавию в хозяйственный оборот Румынии – это большие затраты. Вспомним хотя бы присоединение ГДР к ФРГ.
В этно-политическом смысле Румынии надо понять, что в РМ или даже только в Бессарабии живёт много русских, украинцев и других русскоязычных. В случае объединения с Румынией они, естественно, потребуют соблюдения своих гражданских прав.
Тем более что отрицательный пример прибалтийских стран в этом вопросе у всех перед глазами. И готово ли к этому румынское общество, во многом, во всяком случае в среде интеллигенции, настроенное антироссийски? Притом что эта возможная проблема добавится к давно существующим проблемам с местными венграми (называемыми «секуй»), которые при гласной и негласной поддержке Будапешта организовали свою территориальную этническую автономию Секуйский край, не признанный как официальным Бухарестом, так и в целом румынским обществом. В Румынии есть также многочисленное и постоянно увеличивающееся за счёт повышенной рождаемости цыганское меньшинство.
И соответствует ли ожиданиям румынского народа о романтическом воссоединении утерянных когда-то периферийных регионов появление в Румынии ещё одного, уже третьего крупного этнического меньшинства – русскоязычного?
Конечно, в Румынии уже давно живёт русскоязычное меньшинство, так называемые липоване, проживающие в основном в дельте Дуная. В конце XVII — начале XVIII веков они бежали из России вследствие церковных реформ патриарха Никона. Количество этих старообрядцев сейчас не более нескольких десятков тысяч человек. Из их числа выросли несколько известных румынских спортсменов. Наиболее выдающийся из них – четырёхкратный (!) олимпийский и девятикратный (!) мировой чемпион по гребле на байдарках и каноэ Иван Пацайкин.
Но в целом липоване – это некая малочисленная экзотика для Румынии, также как и последние местные немцы, называемые «сашь» (поскольку они выходцы в основном из средневековой Саксонии), или евреи, не эмигрировавшие ещё в Германию или Израиль соответственно.
Однако в Республике Молдова четверть населения — русскоязычные, то есть в районе 800 тысяч человек, таким образом их примерно в 20 раз больше, чем липован в Румынии. А это уже совсем другая картина.
Действовать следует по принципу рациональности: «семь раз отмерь, один раз отрежь». И, может быть, как раз тогда и окажется, что вся РМ никак не интегрируема и таким образом не нужна, а хватит только Бессарабии без Приднестровья и без Гагаузии? Но в этом варианте могут быть сюрпризы в лице отдельных районов и городов на правом, Бессарабском берегу Днестра, как, например, Бельцы, Бендеры и др. И даже такой более приближенный к реальности сценарий будет более-менее осуществим только тогда, когда подрастут дети, родившиеся в начале XXI века, ничего позитивного не знающие о совместном прошлом Бессарабской губернии в составе Российской империи и Молдавской ССР в составе Союза ССР.
И ещё один аспект, связанный на этот раз с Европейским Союзом. Ввиду бедственного состояния молдавской экономики сценарий принятия РМ непосредственно в состав ЕС, а не только в качестве ассоциированного члена, представляется также делом не близкого будущего. Сейчас Европейский Союз и сам сталкивается с огромными проблемами, из которых главнейшая – кризис с гигантской иммиграцией из Ближнего и Среднего Востока, а также Северной Африки. Евросоюз, как и прежде, конечно, будет принимать в свои ряды последние не включенные к него государства Европы, скорее, по политическим, а не по экономическим соображениям. Но ввиду собственной ослабленности будет делать это в некоем замедленном темпе.
СЕГУРУ-ЗАЙЦЕВ Валентин Ионович
