Современный Иран — это совокупность факторов-угроз, чреватых гражданской войной на почве межэтнических и межконфессиональных конфликтов. Положения «Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным, этническим, религиозным и языковым меньшинствам», принятой странами — членами ООН еще 20 лет назад, в Иране едва ли соблюдаются, несмотря на то, что эта республика состоит в Организации Объединенных Наций еще с 1945 года.
Этнорелигиозная пестрота — самый серьезный риск для Ирана. Известно: чем выше количество этнических и религиозных групп, тем выше вероятность гражданской нестабильности в регионе. Иран — 16-я страна в мире по разнообразию этносов и языков. Персы составляют около половины населения страны (60%), 20% — азербайджанцы, 7% — курды, 7% — луры. Также присутствуют многочисленные этнические и племенные группы (ассирийцы, армяне, черкесы, грузины, белуджи, мазендеранцы). Государственная религия Ирана — ислам шиитского толка, который исповедуют 89% населения, 9% населения — сунниты, 2% — христиане и зороастрийцы. В Иране проживает крупнейшее еврейское сообщество на Ближнем Востоке за пределами Израиля, а также представители малочисленных религиозных групп, в том числе Ахл-е Хакк, бахаистов, мусульман, перешедших в христианство, и суфиев.
Волею судеб в Иране, помимо этноконфессионального «букета», проживают крупные меньшинства, лишенные национального государства.
Это можно назвать вторым (но не по значимости) фактором риска, поскольку их отличает более выраженное, порой неумеренное по сравнению с малочисленными племенными группами, желание равенства с титульной нацией, и желание это во многом обусловлено исторической идентичностью.
Таким меньшинством являются курды, третьи по численности после персов и азербайджанцев. Об иранских курдах сегодня написано немногое. Их ориентировочное количество в составе Ирана — 7% (~ 5,5 млн человек). Они исповедуют ислам суннитского толка. Это наиболее притесняемая и в наибольшей степени подвергшаяся политике «персидского превосходства» группа.
Судьба курдов трагична: народ «разбросан» по всему миру, локально проживает на территории четвертованного этнического Курдистана — в Турции, Ираке, Сирии и Иране.
Среди своих собратьев иранские курды наиболее пассивны, но не ввиду меньшей патриотичности, а скорее «благодаря» тоталитарной политике ИРИ. Именно в Иране появилось суверенное курдское государство — Мехабадская республика (1946 год), просуществовавшее 11 месяцев и ликвидированное иранскими властями.
С того времени и по сей день правительство полностью игнорирует требования курдов о предоставлении каких-либо свобод: в стране запрещены любые языковые меньшинства, пресса на курдском языке и курдские правозащитные организации. Курдских политических активистов отправляют в тюрьмы и казнят. Недолюбливают власти также и курдов-суннитов. По данным доклада международной правозащитной организации Amnesty International за 2014-2015 гг. власти держали в камерах смертников по меньшей мере 33 суннитов, в большинстве своём представителей курдского меньшинства. Их обвиняли в «проведении собраний и заговоре против национальной безопасности», «распространении пропаганды против существующей системы» и «вражде с богом». В декабре 2014 года власти использовали угрозы немедленной казни и другие жёсткие меры воздействия на 24 заключённых-курдов, которые объявили голодовку в знак протеста против условий содержания в тюремном блоке № 12 Центральной тюрьмы Урмии в провинции Западный Азербайджан.
Почти аналогична судьба белуджи — многочисленного этноса, лишенного государственности. Их численность в Иране составляет 1,5 млн человек. Они также заявляют о своих национальных правах и исповедуют идеи сепаратизма. При этом главная причина радикализма белуджей Пакистана в том, что, получая значительные прибыли от эксплуатации газовых месторождений Белуджистана, Исламабад выделяет небольшие финансовые средства на развитие инфраструктуры и экономики этого района. Возникает вопрос: чем могут быть опасны 1,5 млн человек в составе 80-миллионного иранского государства? Многим.
Если их поддерживают еще 6,2 миллиона братьев. Ситуацию усугубляет то, что две провинции белуджей, отличающиеся националистическими тенденциями — Белуджистан в Пакистане и Белуджистан в Иране — граничат друг с другом, а значит постоянно взаимодействуют и есть большая вероятность эскалации напряженности. В совокупности численность белуджей в двух регионах составляет 7,7 млн человек, а это уже реальная угроза территориальной целостности страны.
Еще одна этническая группа, подверженная сепаратизму, — арабы ахвази, которые хотят создать собственное независимое государство (араб. Ахваз или на персидском Хузестан). За 2014 год власти тайно казнили как минимум восьмерых арабов ахвази и отказались передать их тела родственникам, после того как в ходе судебных разбирательств их признали виновными в преступлении «вражда с богом».
Извечная борьба двух течений ислама — суннитско-шиитский конфликт — коснулась и Ирана. На его территории действует террористическая суннитская организация Джундалла, цель которой — сопротивление притеснениям со стороны официальных шиитских властей.
В Белуджистане дело дошло до вооруженных столкновений (начались они в 1948 году и длятся по сей день), которые были проявлением конфликта между белуджи-суннитами и персами-шиитами. Инакомыслящие шиитские священнослужители и те, кто придерживался других вариаций шиизма, не совпадающих с официальным, а также атеисты на протяжении последних лет подвергаются риску преследований, в том числе арестов, заключения в тюрьму и возможной казни (подтверждает Amnesty International).
Дестабилизирует ситуацию и еще один фактор — административное деление Ирана. Исламская республика разделена на останы (провинции), в том числе по религиозному, языковому и национальному признакам. Подобное устройство играет свою значимую роль в процессах интеграции меньшинств в «единый иранский народ». Если в каком-нибудь остане этническое меньшинство составляет 10-15% населения провинции, то такая ситуация вполне может привести к дестабилизации местности.
Таким образом, перечисленные 5 факторов вкупе с конфликтогенным региональным окружением создают реальную угрозу существующему режиму Ирана. «Большой Курдистан» и «Великий Белуджистан» — два главных проекта двух этнических меньшинств Ирана, которые в наибольшей степени грозят территориальной целостности страны. Вполне вероятно, что при начале этнорелигиозного пожара Иран рискует расколоться на части: после иракского треугольника (шииты-курды-сунниты) может появиться иранский (курды-белуджи-остальное иранское население).
Важно напомнить, что нынешний президент Ирана Хасан Рухани (кстати, богослов с религиозным образованием) еще в период своей предвыборной программы обещал защитить права этнорелигиозных меньшинств и женщин, а также создать условия для свободной и законной деятельности всех политических партий Ирана. Обещанное не воплотилось в реальность.
В уже упомянутом докладе Amnesty International за 2014-2015 год указано, что правительство Ирана продолжало ограничивать права этнических и религиозных меньшинств. Дискриминация национальных меньшинств выражается в том, что им затруднен доступ к основным сервисам, таким как нормальные жилищные условия, вода и канализация, трудоустройство, образование и пользование своим языком при получении образования. Хартия гражданских прав, предложенная администрацией президента и открытая для обсуждения в 2013 году, остается лишь проектом последних лет. Гражданские войны уже коснулись Сирии, Ирака, Ливии и Йемена. Дойдут ли «скрипы арбы» до Ирана, во многом зависит от приоритетов государственной политики Хасана Рухани.
