Москва завалена, парализована снегом. Паркующиеся автомобили буксуют, барахтаются в снежной каше, глохнут, садятся на брюхо. Сама собой напрашивается аналогия с выброшенными на берег крупными рыбинами – вроде и сила есть, и мощь, и жажда к жизни, но нет приспособленности к таким условиям. Рядом, проваливаясь по колено, продираются сквозь снег пешеходы. Прокладывают себе путь по Большому […]
Анатолий Вассерман – имя и фамилия, которые на постсоветском пространстве стали почти нарицательными. Широкую известность он приобрел после побед в интеллектуальных телевизионных играх. Но Анатолий Вассерман – журналист и политический консультант, он занимает активную гражданскую позицию.
Анатолий Вассерман любезно согласился ответить на вопросы Рабкор.ру о некоторых сторонах политики и жизни, которые сегодня вызывают столько дискуссий.
События вокруг Южной Осетии в августе этого года либеральные публицисты связали с «имперским синдромом» в России. С этим же диагнозом они ассоциируют целый ряд разноплановых явлений – от эйфории после победы Димы Билана на Евровидении до «пятидневной войны». И хотя мировой экономический кризис отодвинул в тень ситуацию вокруг Грузии, он, тем не менее, оставил на повестке дня вопрос об «имперском синдроме».
«На мой взгляд, выборы президентом Соединенных Штатов Барака Обамы - проявление деградации политической системы США и результат, до которого доводит некогда великую страну политкорректность», - написал в своем блоге после американских выборов известный российский телеведущий Владимир Соловьев.
В компании ежегодных Международной и Всероссийской книжных выставок на ВВЦ по извечной российской традиции присутствует и третий - ярмарка интеллектуальной литературы Non/Fiction. И если некогда эта ярмарка находилась в тени старших и более тяжеловесных коллег, то к настоящему моменту уже явно заставила себя уважать и приобрела самостоятельное значение.
Как всякий мыслящий человек своего поколения, я с детства ненавидел авторскую песню. Эта ненависть не была, впрочем, чем-то всепоглощающим, страстным – как, возможно, у тех, кто вынужден был сталкиваться с культурой советских бардов каждый день. Скорее речь идет о презрении, перераставшем в холодное безразличие. Тексты песен, интонации исполнителей, весь сопровождавший их эстетический ряд создавали настолько явное и мгновенно обволакивающее ощущение дискомфорта, что я стремился как можно быстрее покинуть территорию распространения этих песен, как только где-либо становился их нечаянным слушателем. Это чувство было настолько естественным, что я даже не пытался серьезно задаться вопросом – что мне именно в них не нравится?