В Театре.doc Владимир Мирзоев поставил спектакль «Толстой — Столыпин. Частная переписка» по пьесе Ольги Михайловой. Событие во всех отношениях необычное. Театр.doc создавался на нескольких главных принципах: «театр, в котором не играют» и пьесы — документы. Режиссёр Владимир Мирзоев работает, наоборот, с людьми играющими, а пьеса Ольги Михайловой не совсем документ.
Драматург Ольга Михайлова, стоящая вместе с Михаилом Угаровым и Еленой Греминой у истоков подвальчика Театр.doc, взяла за основу несколько реальных писем писателя и премьер-министра, добавила к ним вымышленных персонажей и получила замысловатую детективную историю, в которой правда тесно переплетается с вымыслом.
События разворачиваются в первое десятилетие 20-го века, незадолго до отъезда Толстого из Ясной Поляны и смерти Столыпина. Провинциальный адвокат Яншин (Евгений Буслаков) готовиться к защите в деле об убийстве. Крестьянка Мария Крюкова (Анна Осипова) зарубила топором свекра. Все факты указывают на это. Однако адвокат замечает в деле противоречия: не ясен мотив преступления, не могла хрупкая женщина свалить огромного мужчину, почему сын сбежал. Он не верит признанию Крюковой, однако своего ума разрешить дело не хватает. Пропадет красавица певунья на виселице или на Сахалине.
Кому писать? В Думу? Царю? Нужно мнение людей авторитетных, хорошо разбирающихся в жизни. Вот и пишет он премьер-министру Петру Столыпину и властителю дум русской интеллигенции Льву Толстому. Так возникают два параллельных сюжета: простоватый адвокат бьется над судьбой крестьянки, а два великих ума рассуждают о его деле. Однако как обычно бывает у великих — дело как-то забывается, речь же сразу идет о вещах более серьезных. Как быть с земельной собственностью, допустима ли смертная казнь, нужна ли людям свобода, как поступить с крестьянством?.. Адвокату остается только ждать и слушать, присев на стульчик у стенки.
Захар Хунгуреев в роли Толстого вовсе не выглядит седовласым старцем, скорее бродяга-мудрец. В серой майке и рейтузах, гибкий, улыбчивый, то на голову встанет или на трубе повиснет, то деньги раздавать начнет. Столыпин в исполнении Армана Хачатряна полная противоположность Толстому — высокий, статный, в строгом черном костюме, говорит смело, прямо, сдержанно, без лишних слов — настоящий государственный ум.
Толстой за непротивление злу силою, за уничтожение частной земельной собственности, за сохранение крестьянского быта. Столыпин все о порядке да законе, о судебной и аграрной реформах. Между делом про покушения вспоминают. Секретарь Столыпина (Константин Кожевников) новый бронированный портфель премьер-министру передает.
Владимир Мирзоев не разрушает театрального пространства черного куба Театра.doc. Как режиссер последние годы всё чаще работающий в кино, он монтирует эти две истории в одну.
Герои сведены вместе на одной маленькой площадке, и в нужный момент наше внимание переводят с одного персонажа на другого. Крупный план на Толстом со свечой в руках — крупный план на крестьянке Марье, в простом платье, с деревянной колодкой, поправляющей сползающие чулки. Звуки аккордеона в руках Марьи заглушают слова великих, а стук алюминиевой ложки по батарее приближает нас к развязке истории. Художник спектакля Сергей Тырышкин придумал простые, но меткие детали. Так старую заплатанную дверь в доме адвоката превращают в кровать, а вместо неё устанавливают новую стеклянную (реформы и до провинции доходят).
Долгожданные два письма адвокат все-таки получит. Толстой, светоч земли русской, будет краток — посоветует действовать наглостью и глупостью. Столыпин отделается официальным посланием, так что даже дочитывать его письмо до конца Яншин не будет. На месте преступления Марья сама расскажет всю правду адвокату. Стройная теория последнего разрушится от столкновения с реальностью, которую он не может принять.
Секретарь, вспоминая древнекитайскую натурфилософию, намекнет Столыпину, что в каждом человеке два начала: инь — ян, темное — светлое, мужское — женское. Только гармонии между ними герои так и не найдут.
В этой истории лишь русская баба Федосья (Ольга Лапшина), служанка и нянька адвоката Яншина, не строит воздушных замков. Поет песни, сушки раздает, Марью не осуждает, Толстого со слезами на глазах обнимает, и Столыпину в пояс кланяется. «Вместо Бога — дырка», в которую все и валится, — вот её приговор новым взглядам. И звучит он убедительнее, чем рассуждения умов значительных.
Пираты, как замечает один из героев спектакля, надевали черную повязку на абсолютно здоровый глаз. Когда битва переходила с палубы в трюм, глаз под повязкой давал быстроту реакции. Если бы только в жизни разница между палубой и трюмом не была столь велика! Причем, не важно, идет ли речь об умах и народе, об адвокате и крестьянке, или о теории и реальности.
