В 1990-е многие ожидали революции как ответа на социальные потрясения. В 2000-е существительное «революция» в масс-медиа ассоциировалось почти исключительно с прилагательным «оранжевая». На излете «нулевых» некоторые думали, что экономический кризис должен закончиться социальным взрывом, которого, правда, так и не произошло. С каким отношением к революциям россияне вступают в новое десятилетие? 13 декабря 2009 года в эфире программы «Общественное мнение» на радио «Свобода» свои идеи на этот счет высказали старший научный сотрудник Института социологии РАН Мария Мацкевич и историк, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Борис Колоницкий.
Мария Мацкевич указала на интересный парадокс общественного сознания: с каждым годом процент положительных оценок Великой Октябрьской социалистической революции среди опрошенных растет, но сам термин «революция» по-прежнему вызывает у людей отторжение. Такое несоответствие социолог объяснила тем, что люди, во-первых, часто просто не знают истории («20 % опрошенных даже дату начала Второй мировой войны назвать не могут»), а во-вторых, дают оценки историческим событиям в соответствии с теми установками, которые были заложены в них еще советской школой.
Правда, в этом случае непонятно, почему же число положительных оценок революции 1917 года постоянно растет – ведь если дело исключительно в наследии советской школы, то число сторонников Октября, напротив, должно постоянно снижаться (по мере ухода из жизни тех, кто прошел через систему советского воспитания). Скорее уж, любовь к Октябрю и недоверие к революции можно объяснить тем, что события октября 1917 года сочетаются у многих с ностальгией по советской эпохе. Но такая ностальгия, обычно, связана с застойными 1970-ми, а вовсе не с революционными годами.
Прохожие, опрошенные журналистами радио «Свобода» на улицах, также оказалось настроены антиреволюционно. Здесь преобладали самые разные оттенки негатива – от «революция заставила нас забыть, что мы русские» или «не бывает революций, не инициированных из-за границы» до парадоксального «рожать надо больше и революции не понадобятся». А вот среди дозвонившихся в студию зрителей тех, кто относится к термину «революция» лояльно, оказалось уже больше, а их взгляды – самыми разнообразными.. Так, один из слушателей заявил, что «революция необходима для создания демократического общества по скандинавскому типу».
По мнению М. Мацкевич, революция в современной России невозможна, так как люди даже к слову реформа относятся негативно и боятся любых перемен.
Борис Колоницкий внес в дискуссию свои коррективы. Он напомнил, что участники Февральской революции 1917 года вовсе не считали, что «делают революцию». Так что революция возможна, даже если ее активные участники вовсе не считают себя революционерами. При этом он поправил ведущего, пытавшегося все время подчеркивать, что события октября 1917 года являются ничем иным, как «октябрьским переворотом» и «даже большевики вначале оценивали их именно так», что и Февральская революция тоже первоначально оценивалась как переворот. Но и Колоницкий посчитал, что в ближайшем будущем революция в России невозможна. Хотя и по другой причине: «В 90-е все ждали социального взрыва, а люди вместо этого сажали картошку. Мы не хотим решать свои проблемы коллективно. Каждый сам за себя». Однако в заключение историк все же сделал оговорку: «Революцию нельзя запретить. И если она невозможна сегодня, это не значит, что она исключена в будущем».
