Может быть, подействовал призыв левых к главе РЖД Владимиру Якунину «переименовать самого себя». Или власти сочли идеи главного железнодорожника несвоевременными. Только инициатива о переименовании Ленинградского вокзала в Николаевский оказалась отложена до лучших времен. Или наоборот, до пресловутого «обострения кризиса», когда население нужно будет хоть немного отвлечь от насущных забот. «Вечные темы» (например, «похороним Ленина по какой-нибудь традиции» или «переименуем Киров в Хлынов») обычно легко появляются в те моменты, когда СМИ писать больше не о чем. И так же легко забываются. Вроде бы принцип «поговорили и разошлись» и в случае с «вокзал-гейтом» сработал как обычно. Или все-таки в этот раз все по-другому?
Луч света на этот вопрос должна была пролить программа «Народ против», 14 июля 2009 года вышедшая в эфир на радиостанции «Эхо Москвы». Защищать идею «восстановления исторической справедливости» против возражений приглашенных в студию слушателей должен был публицист, координатор проекта «Возвращение» Юрий Бондаренко.
Что сразу удалось продемонстрировать державному публицисту, так это своеобразное понимание объективности у сторонников «возвращения названий».Когда предприниматель Алексей Меладзе сказал, что «за границей, во Франции, тоже куча улиц, которые носят имя Ленина, Робеспьера, а «в Марселе есть площадь Робеспьера и метро», ведущий программы Сергей Бунтман тут же нашел очень странный аргумент, что эти метро и площадь ведь «не в Париже находятся». А Бондаренко, в свою очередь, предложил другой довод: мол, «фиолетово» нам, что у них в Европе. Главное, что в России до 1917 года топографические объекты не назывались именами известных людей. Однако как только маркетолог Андрей Тоненков напомнил, что в царской России существовали Екатеринодар, Екатеринослав и Екатеринбург, Бондаренко тут же начал отстаивать противоположную позицию: как важно добиться возвращения тому же Краснодару дореволюционного названия.
В одной части беседы уважаемый «возвращенец» говорил, что если есть, например, «новый город, построенный в советское время – Комсомольск-на-Амуре – пусть он и будет Комсомольском-на-Амуре». А в другой – уже спорил с психологом Александром Зуйковым, который спросил, будет ли возвращено историческое название московскому метрополитену. Ведь его строительством руководил сталинский нарком Лазарь Каганович. По мнению Бондаренко, возвращать историческое название метрополитену – это «советская глупость». Не смутило его и упоминание аэропорта «Шарль де Голль» под Парижем. «Аэропорт и метрополитен – вещи разные», – парировал публицист. Так и остались слушатели в недоумении, в чем же состоит экзистенциальное различие между аэропортом, метрополитеном и вокзалом.
Столь же неясной осталась и другая мысль Бондаренко. Оказывается, водителя может сбить с толку название «шоссе Энтузиастов» – ведь в этом случае неизвестно, куда человек доедет. Гораздо лучше «Владимирка». Остается неясным, правда, неужели название «Николаевский вокзал», по этой логике, не запутает никого. Может быть, оттуда дорога ведет в город Николаев?
Наконец, слова координатора «Возвращения» о том, что советские названия были присвоены «незаконными властями» вскоре парировал архивист Дмитрий Илсов: «В 1772 году в России случилась революция – так потом говорили, тогда это назвали дворцовым переворотом – к власти незаконным путем пришла Екатерина Алексеевна, был фактически умерщвлен законный монарх, Петр Третий и в 1775 году Екатерина Вторая, никого не спрашивая, переименовала реку Яик в реку Урал. Как вы с этим поступаете. С переименованием незаконных властей, с переименованием рек? Может быть, нам переименовать реку Урал в Яик?»
В общем, как оценил данный диспут один из интернет-пользователей, оставивший комментарий на сайте «Эхо Москвы», «Бондаренко вертелся, как уж на сковородке». Однако в том, что идея с «возвращением исторических названий» подчинены единственной логике – вытеснения именно советских названий, – мало кто сомневался. Интересно другое. Выход на первый план в этой борьбе Юрия Бондаренко, а также упомянутых им в качестве соратников Михаила Леонтьева, Максима Шевченко, Андрея Кураева и Наталии Нарочницкой подчеркивает, что идея исторических переименований обрела новое содержание. Не либеральное, а консервативное.
Если для либералов оно было значимо просто потому, что «советское – это плохо», то для консерваторов-имперцев – потому что «имперское должно взять реванш над советским». Причем это особый тип державных патриотов, для которых «красная и белая империи» не являются единым целым. И они возьмутся за дело переименования уже всерьез, взяв в союзники такую мощную структуру, как Русская православная церковь. Вспомним, что именно на договоренность с Московским патриархатом ссылались сотрудники Владимира Якунина, когда заявляли о переименовании Ленинградского вокзала.
По сути дела, история с возвращением исторических названий стала еще одним штрихом к политическому портрету Дмитрия Медведева. «Питерский юрист» отнюдь не более либерален, чем «питерский чекист». Зато, в отличие от «чекиста», опыт уже не связывает его с советской эпохой. И возможно, что «православие, самодержавие, народность» будут подаваться теперь уже в настолько чистом виде, насколько это можно реализовать при нынешних условиях и с нынешней формой правления. Пусть и с тем парадоксальным сочетанием бюрократической осторожности и аппаратной жесткости, которую сделала частью стиля российской власти «эпоха стабильности».
