Основные тезисы статей о гастарбайтерах, вышедших в российской прессе, читатели наверняка уже успели выучить наизусть. Причем как доводы противников, так и аргументы сторонников трудовой миграции. А как освещается эта проблема в самих республиках, поставляющих в Россию рабочую силу? Например, в странах Средней Азии? Взгляд на публикации среднеазиатской прессы и журналистов, работающих в регионе, может хотя бы частично пролить свет на этот вопрос.
Прежде всего отметим, что, кроме экспортеров рабочей силы, в Средней Азии есть одно государство, до сих пор активно привлекавшее трудовых мигрантов – это Казахстан. При этом у миграционной политики официальных Москвы и Астаны есть немало общего. Как и в России, одним из наиболее растущих секторов экономики Казахстана стала строительная отрасль, где использовался труд мигрантов из Узбекистана, Киргизии и Таджикистана. Как и в нашей стране, в Казахстане после начала глобального экономического кризиса, подчеркивает Gazeta.kz, стали все чаще опасаться, что дешевая рабочая сила из неблагополучных южных республик станет конкурентом на рынке труда для граждан Казахстана, а уволенные гастарбайтеры могут пополнить ряды преступного сообщества.
Наконец, Астана, как и Москва, в 2009 году сократила квоты привлечения трудовых мигрантов – причем значительно сильнее, чем Россия.Согласно опубликованному 26 декабря 2008 года постановлению правительства Казахстана, в 2009 году квота на иностранных мигрантов снизилась с 2,4 % до 0,75 % к экономически активному населению республики, то есть уменьшилась почти в три раза. А позже казахский премьер-министр Карим Масимов заявил, что для сохранения рабочих мест внутри республики приток рабочей силы из ближнего зарубежья может быть практически запрещен.
Кроме того, как и представители ряда российских изданий, обозреватель Gazeta.kz Дмитрий Перцев сетует на то, что «от 60 до 70 процентов всех трудовых мигрантов работают в странах-импортерах на нелегальной основе. Официально регистрируются в органах миграции лишь одна пятая часть гастарбайтеров. Трудовая миграция не регулируется на постсоветском пространстве ни на межгосударственном, ни на национальном уровне. В частности, Узбекистан не присоединился к конвенциям ООН и Международной организации труда, договорам в рамках СНГ, касающимся миграции и защиты прав мигрантов и не является членом соответствующих международных и межгосударственных организаций».
Впрочем, то же издание представляет нам и более оптимистичный взгляд на роль трудовых мигрантов. Так, обозреватель Gazeta.kz Юлия Латышева в материале «Трудовые мигранты: за и против» рассказывает о роли узбекских сборщиков хлопка на сельскохозяйственных работах в южном Казахстане. Она тоже отмечает, что значительная часть узбекских мигрантов работает нелегально: «Фермеры Казахстана не имеют права привлекать к сельхозработам иностранных граждан больше определенной квоты, устанавливаемой государством. Квоты эти очень ограниченны, к тому же официальное получение разрешения на квоту чрезвычайно забюрократизировано. Большинство узбекских гастарбайтеров и раньше трудились на Юге Казахстана нелегально».
Но она обращает внимание и на тот факт, что сложившийся порядок вещей стал возможен потому, что выгоден самим местным властям: «Местные власти и правоохранительные органы закрывали глаза на нарушения, так как высокопоставленные чиновники имели собственные хлопковые поля, на которых нелегально трудились те же узбеки. И хотя в криминальной сводке не зарегистрировано ни одного факта или обращения со стороны узбекских нелегалов о том, что они стали жертвами того или иного произвола, не приходиться сомневаться, что периодически они подвергались всевозможному давлению и прессингу со стороны властных, контролирующих и прочих официальных органов. Причем давления эти были совершенно коррупционного характера».
Если на казахстанских стройках работают мигранты-мужчины, то сбором хлопка занимаются в основном женщины и девушки. Часто они привозят с собой и детей, которых не с кем оставить на родине – младенцы спят в люльках на стоянке, малыши постарше уже помогают в работе. Трудиться часто приходится по 12 часов в день. Быт и питание «мигранты обустраивают также самостоятельно. Приезжая в начале сезона, строят поблизости от поля камышовые навесы, либо глиняные мазанки. В октябре-ноябре еще довольно тепло, и такие времянки вполне устраивают сезонных работниц. Земляной очаг или переносная печка, дают отопления в случае холодов и возможность приготовить пищу. Продукты хлопкоробы покупают на заработанные деньги. Главная еда – отварной рис. И дешево, и сытно…».
Как отмечает Юлия Латышева, выдерживать и малоприспособленный быт, и полицейские облавы, и жесткие условия работы хлопкоробок заставляет высокая, по узбекским меркам, оплата труда: «В Казахстане за 1 кг собранного хлопка хозяева платят по 15 тенге. Оплата поденная (сразу), либо каждую неделю. В Узбекистане в перерасчете за 1 кг хлопка платят по 5–7 тенге. Оплата только бартером – мукой, растительным маслом и т.п. Все очень низкого качества, но даже такого расчета порой приходиться ждать по полгода». Отметим, что на 31 марта 2009 года за 100 тенге можно было купить 22,463 рубля.
«Многие наши женщины собирают по 100–120 кг хлопка за день, – рассказывает бригадир хлопкосборщиц Мафтуна Садыкова. За месяц можем заработать до 45–55 тыс. тенге или около 450 долларов США. У нас в Узбекистане средний заработок на селе – 30–50 долларов. И мы очень ценим эту работу». Более 6 миллионов хлопкоробов и членов их семей в Узбекистане живут на доходы от этих работ – что для страны с населением около 27,5 миллионов человек имеет особое значение.
С другой стороны, работа трудовых мигрантов важна и для фермеров южного Казахстана. Учитывая, что хлопок здесь убирают в основном вручную, гастарбайтеры обеспечивают около 70 % казахстанского урожая.
Юлия Латышева также отмечает, что коренных жителей южного Казахстана работа поденщиков на сборе хлопка практически не привлекает – так что уменьшение квот на использование иностранной рабочей силы не освободит рабочие места для местных работников, а скорее лишит фермерские хозяйства дополнительных рабочих рук.
Что касается стран – поставщиков трудовых ресурсов, то и здесь с миграцией связаны проблемы, о которых нечасто вспоминают в тех странах, куда едут гастарбайтеры. Прежде всего, это большое число женщин, остающихся на родине, когда их мужья уезжают на заработки. Так, Лига женщин-юристов Таджикистана подготовила целый пакет предложений для властей республики, которые бы помогли защитить интересы жен мигрантов. «Есть случаи, когда муж уехал на заработки в Россию, в течение многих лет не возвращается и материально не содержит свою семью. Бывают случаи, когда к нам обращаются жены трудовых мигрантов, которых выгнали из дома родителей мужа в его отсутствие. В таких случаях мы обращаемся в суд с иском о вселении ее обратно в дом супруга. Но представьте, в каких условиях она там будет проживать, когда мужа нет, семью никто не содержит. Конечно, очень трудно таким женщинам приходится», – рассказывает радиостанции «Немецкая волна» исполнительный директор Лиги Зебо Шарифова. «Девушек в Таджикистане, как правило, выдают замуж рано. Многие не имеют профессии и даже среднего образования, и, оставшись без содержания мужа, женщина попадает в весьма бедственное положение», – поясняет корреспондент радиостанции в Душанбе Нигора Бухари-заде. Лига женщин-юристов предлагает внести в законодательство республики положения о санкциях для мужей, уклоняющихся от уплаты алиментов.
В свою очередь, Убайдулло Асадуллоев в своей статье для интернет-издания http://www.centrasia.ru, многие таджички и сами покидают родину, но далеко не всегда – по своей воле: «Сегодня таджички являются украшением подпольных борделей в Турции, Арабских Эмиратах, России, Казахстана и других стран. Как это ни прискорбно, но этот процесс имеет детское лицо, потому как в качестве “живого товара” зачастую выступают несовершеннолетние девчонки. Ведь зачастую на заработки уезжают семейные пары, которые оставляют своих детей родственникам. Последние же, в свою очередь, не зная, как прокормить собственное чадо, мало обеспокоены участью двоюродных или внучатых племянников. На сегодняшний день в одних только Объединенных Арабских Эмиратах находятся около 5000 таджикских женщин… Также недавно председатель комитета по делам женщин и детей Согдийской области Матлюба Саттарова указала на еще одну причину для беспокойства. По ее словам, растет число самоубийств среди детей, чьи матери уехали на заработки».
«Хроники Туркменистана», в свою очередь, предлагает читателям статью с жизнеутверждающим названием: «Туркменским гастарбайтерам кризис не страшен». «Туркменистанцы не хотят возвращаться на родину.
Наоборот, на авиарейсы, вылетающие из Ашхабада в зарубежные страны практически невозможно свободно приобрести билеты», – пишет журналист издания Мерет Бабаев. Возможно, причина в том, что жители этой республики могут работать не только в России или Казахстане, но и в Турции. Наибольший отток наблюдается в восточном и северном регионах страны. Юноши, отслужившие срочную службу в армии, и девушки после окончания средней школы едут в поисках работы за рубеж.
«А началась массовая трудовая миграция с малого. Несколько лет назад, в селе Гошаховлы этрапа имени Сапармурата Туркменбаши первыми в Россию на заработки поехали двое парней. Поехали, плохо зная русский язык и почти не представляя ни маршрута движения, ни характера предстоящей работы. Словом, поехали на авось. Через год-полтора по селу и по всему этрапу поползли слухи о том, что в России парни из села Гошаховлы “каждый месяц присылают родителям через систему Вестерн Юнион по 300 долларов”, что “один из них за два года работы смог приобрести и привезти домой новенькую "Тойоту-камри”. Для Туркменистана в целом и, особенно, для беднейшего Дашогузского велаята, присылать каждый месяц родителям 300 долларов или вернуться домой на новой иномарке – это предел мечтаний тысяч и тысяч молодых ребят», – отмечает Мерет Бабаев.
Интересно, что большие масштабы приобретает именно женская трудовая миграция. Еще несколько лет назад туркмены ни за что не отпустили бы дочерей, сестер или невест на заработки так далеко от дома, но массовая безработица и бедность в стране меняют традиционные устои. Девушки-туркменки обычно работают продавщицами, служанками, уборщицами, сиделками в домах Стамбула, Бурсы, Анкары и других городов Турции. «Моя хозяйка не хочет отпускать меня домой насовсем, говорит, съезди на неделю-другую, повидайся со своими, а потом возвращайся, – рассказывает корреспонденту «Хроник Туркменистана» Нурджемал, женщина лет тридцати. – Сейчас она в месяц выплачивает 500 долларов. Обещает с января повысить зарплату еще на 200 долларов. Я, наверное, останусь у нее работать еще на год. Хотя из-за такой жизни, я не смогла выйти замуж и создать семью. Тем не менее, мои родители тоже говорят: не приезжай, что тебе здесь делать?»
«Сегодня туркменские парни не очень-то рвутся устраиваться на работу в турецкие строительные фирмы, которые в Ашхабаде фешенебельные дворцы и гостиницы. Ведь те 200–300 долларов, что выплачивают им руководители турецких фирм…, теперь уже не такие большие деньги по сравнению с заработками гастарбайтеров в той же Турции или в России», – отмечает издание.
«Наша молодежь куда только не уезжает на заработки, – говорит житель 11-го микрорайона Ашхабада Непес-ага. – Вон, у моих соседей по площадке и сын и невестка вот уже больше года живут и трудятся в Стамбуле, а у соседки Нартач эдже внучка, говорят, нашла отличную работу в турецкой половине острова Кипр. Если наше государство будет вместо промышленных предприятий строить гостиницы, объекты развлечения и новый дворец для президента, то, помяните мое слово, скоро все туркменистанцы станут гастарбайтерами. И никакой кризис их не остановит».
Впрочем, взгляд на вопросы трудовой миграции в России и Средней Азии отличается не только тем, что наша страна привлекает рабочую силу, а бывшие республики постсоветского юга ее поставляют. Дело в том, что в случае массового возвращения трудовых мигрантов на родину местные власти просто не готовы решать их проблемы. Киргизское информагентство «Кабар» уже неоднократно отмечало опасность социальной напряженности в Ферганской долине, одном из самых взрывоопасных регионов Средней Азии. Очень возможно, что такими настроениями воспользуются исламисты, что, учитывая усиление позиций радикального ислама в Пакистане и Афганистане, приведет к дестабилизации в огромном регионе. И вот тогда и сама Россия не сможет не обратить внимание на процессы внутри самих государств Средней Азии. Так может, не стоит ждать, когда «грянет гром» и задуматься об этих вопросах уже сейчас?
