Фантастика — жанр, изображающий несуществующие миры. Фантасты моделируют различные типы разумных существ, планет и социумов. При этом многие авторы жанра не могут представить себе мира без капитализма или классового общества как такового. Однако есть авторы, пишущие на политические темы и критически относящиеся к капитализму. Сразу вспоминаются имена Чайны Мьевиля и Иэна Бэнкса с его серией Культура, тогда как американский писатель Ким Стэнли Робинсон менее известен русскоязычному читателю.
Ким Стэнли Робинсон родился в Уокигане (это также родной город Рэя Брэдбери), штат Иллинойс, однако вырос в Южной Калифорнии. Oкончил Калифорнийский и Бостонский университеты, в 1974 и 1975 гг. получил бакалаврскую и магистерскую степени по литературе и английскому языку. В 1982 году в Калифорнийском университете в Сан-Диего получил еще одну степень — докторскую по литературе за работу «Романы Филиппа Дика». Первые рассказы были опубликованы еще в студенческие годы. Известность же ему принесла «калифорнийская трилогия». Она, кстати, переведена на русский язык. Это три различных варианта будущего Калифорнии: мир после глобальной катастрофы («Дикий берег»), антиутопия («Золотое побережье», 1988) и утопия («Тихоокеанский край». 1990).
В первом романе описывается Америка после атомной войны. Жители округа Ориндж пытаются приспособиться к жизни после катастрофы. В целом роман — своего рода развернутая рефлексия по поводу хрупкого величия американской сверхдержавы. В романе «Золотое побережье» действие происходит в Калифорнии 2027 года. Несколько городов округа Ориндж слились в один огромный мегаполис. США увязли сразу в нескольких локальных войнах. Огромный госдолг. Разросшийся военно-промышленный комплекс, пустивший корни повсюду, — на территории мегаполиса расположено множество военных заводов. Молодежь в поисках новых ощущений употребляет синтезированные наркотики, которые закапываются в глаза и пытается найти свою идентичность в мире постмодернистского »культурного стервятничества». Общественного транспорта больше не существует — все передвигаются в личных автомобилях по многоуровневому переплетению шоссе (аутопии), соединяющему гигантские моллы и дома-кондоминиумы
Это очень американская книга, но заметно, что Робинсон очень любит именно Калифорнию как особое место, иное, отличное от других штатов. «Когда я бываю заграницей, и меня спрашивают, откуда я, то я скорее отвечу, что из Калифорнии, а не из Америки». Действительно, это особый штат. Калифорния — остановка движения через континент на запад, к неосвоенным землям. Дальше океан. При этом Робинсон напоминает, что Калифорния — это не только место высокотехнологичного производства, но и земля, политая потом и кровью эксплуатируемых мексиканцев и других иммигрантов, работающих на цитрусовых плантациях. Это ощущение края, пребывания на кромке океана старательно передается автором — края как тупика, конца пути, рубежа американской мечты, американского образа жизни и как возможности чего-то нового. Видимо поэтому в последней книге трилогии «У кромки океана» описано утопическое, точнее более-менее благополучное будущее Калифорнии, не лишенное, однако, проблем: главный герой ведет борьбу против корпораций за сохранение экологического баланса в штате.
Затем была новая трилогия — на этот раз марсианская. Это повествование о колонизации и терраформировании Марса, охватывающее историю в 200 лет: от «Красного Марса» через «Зеленый Марс» к «Голубому Марсу». Робинсон основательно изучил последние на тот момент (первая книга вышла в 1992) данные о Марсе и предлагаемые способы терраформирования Красной планеты. Америка и Россия все-таки объединили свои усилия и отправили на Марс Первую Сотню колонистов, которые должны исследовать планету, заложить основу будущего марсианского общества и начать процесс терраформирования. За ними прибывают тысячи новых колонистов. Марс становится подлинным «новым светом» для землян. Параллельно усилиям по терраформированию планеты развивается борьба с огромными корпорациями — метанационалами, которые относятся к Марсу как к сырьевой колонии. Эти структуры, напоминающие колониальные компании XIX века, такие как Ост-Индская компания, фактически контролируют земные правительства. На Марсе же люди экспериментируют, создавая различные типы общества, в том числе местные варианты утопии. В трилогии много отсылок к утопическим и «марсианским» текстам прошлого — например один из главных персонажей носит фамилию Богданов (намек на писателя и ученого Александра Богданова, автора утопии «Красная звезда»). Многообразие и продуманность изображаемых событий, а также картина социальных экспериментов в трилогии побудило известного литературоведа-марксиста Фредрика Джеймисона посвятить ей главу в своей книге «Археологии будущего».
В 2002 году вышел в свет роман «Годы риса и соли» — масштабное полотно альтернативной истории, антиевроцентристский художественный эксперимент. Мы все привыкли к европоцентричному миру. Но как развивалась бы история человечества, если бы Черная Смерть (чума) уничтожила в XIV веке 99% европейского населения? В этом мире мусульманский восток и Китай определили магистральное развитие человечества: китайские флотоводцы, переплыв Тихий океан, открывают Северную Америку, мусульмане же достигают ее, переплыв Атлантику, в мусульманском мире возникает идея равноправия мужчин и женщин, ученые в Самарканде исследуют физические законы и т.п. Индейцы Северной Америки в этом мире смогли сохранить независимость и создать собственное ирокезское государство Ходеносауни, в дальнейшем ставшее сверхдержавой.
Роман состоит из десяти историй из различных мест и временных промежутков. Каждая из десяти новелл написана в особой повествовательной манере, так, в первой главе воспроизводится стиль классического китайского текста «Путешествие на Запад», а последняя содержит элементы постмодернизма. Повествование начинается с XIV века и заканчивается 2088 годом по христианскому летоисчислению (в книге используется мусульманское летоисчисление от Хиджры). Как отметили критики, если многие произведения в жанре альтернативной истории опираются на теорию «великого человека», фокусируясь на лидерах и войнах, то подход Робинсона больше похож на школу «Анналов» и марксистскую историографию: он в большей степени пишет о социальной истории, фокусируясь на жизни обычных людей. Само название романа отсылает к обозначению образа жизни женщин в традиционной китайской семье.
Действие романа «2312» (опубликован в 2012) разворачивается в 2312 году. Постиндустриальное человечество расселилось почти по всей Солнечной системе. Заселены Меркурий, Венера, терраформирован и заселен Марс, люди живут на спутниках Юпитера и Сатурна, превращают астероиды в искусственные экосистемы-«террарии». Существует целая профессия — дизайнер таких искусственных экосистем. На смену капитализму пришла плановая экономика, управляемая квантовыми компьютерами. Однако на Земле сохранилась рыночная система и бедность. Квантовые компьютеры (qubes) носят при себе (как мобильные телефоны сейчас) либо имплантируются в организм. Важная особенность этого варианта будущего — текучесть и многообразие гендера: есть феминные, маскулинные, андрогинные, бисексуальные, гомосексуальные, квир и другие идентичности. В общем, это довольно благополучное (за исключением Земли), но не утопическое будущее. Структура романа похожа на коллажную структуру романов трилогии «США» Джона Дос Пассоса. (Схожую структуру имеет роман «Всем стоять на Занзибаре» британского фантаста Джона Браннера): это совокупность обычного повествования, фрагментов потока сознания, статей, описывающих исторические события и планеты и т.п. Если ничего непредвиденного не случится, то издательством АСТ в этом году должен быть выпущен русский перевод «2312».
В 2013 году был опубликован новый роман «Шаман». В этой книге Робинсон переносится уже в далекое прошлое — к племени, жившему 32 тысячи лет назад на территории нынешней Франции. Главный герой книги — мальчик 12 лет должен стать шаманом. Это племя темнокожих людей: их предки недавно пришли в Европу из Африки и единственные белокожие люди здесь — живущее где-то рядом племя неандертальцев.
Как видим, у Робинсона широкий спектр вымышленных миров: от мира будущего до палеолита, от утопии до антиутопии. При этом роман «Золотое побережье» отличается от типичных антиутопий, изображенный в нем мир во многом напоминает Америку как 80-х, так и наших дней — с ее заморскими войнами с применением беспилотников-дронов, урбанизацией и госдолгом. Вообще типичные антиутопии Робинсон не очень-то любит, а вот утопии его интересуют в большей степени: «В антиутопиях в основном все одинаково и просто: угнетение, сопротивление, конфликт, бла-бла-бла. Как автокатастрофы в триллерах. Но утопические романы интересны (я знаю, что это противоречит общему мнению), потому что они заставляют нас думать о том, кто мы есть, кем мы могли бы стать, и если мы создадим достойную цивилизацию, о том, что может ей угрожать или затруднить ее распространение и т.д. Момент, который я всегда отмечал — что даже в утопической ситуации по-прежнему будут смерть и утраченная любовь, поэтому в утопии не будет никакой нехватки трагедии. Просто это будут необходимые или неизбежные трагедии, что, возможно, делает их еще хуже или трагичнее. Другими словами, это не будут просто жестокие глупости, но сама реальность. Вот что должна исследовать литература». [1]
Фантастика во многом построена на приеме, который канадский литературовед Дарко Сувин назвал «когнитивным остранением». Введенный русскими формалистами (В.Шкловским) термин «остранение» означает художественный прием, когда знакомые вещи описываются как незнакомые, чтобы показать привычное непривычным, нарушить автоматизм восприятия. Термин Сувина наоборот подразумевает, что научная фантастика описывает незнакомые вещи как знакомые. Но эффект похож — погружаясь в вымышленный мир, мы остраняем наши представления о реальности. Такая умная фантастика как книги Робинсона дает нам возможность иначе увидеть наш собственный мир с его социальными, культурными и другими реалиями.
О чем нам напоминают вымышленный мир без европейской цивилизации, посткапиталистический мир с многообразием гендерных идентичностей и мир темнокожих палеолитических европейцев? Это напоминание о том, что существует История с ее изменчивыми социальными структурами и о том, что мало что можно считать естественным. Человек всегда изменял самого себя и общество, в котором он живет. Вещи и социальные структуры, которые сейчас привычны и кажутся естественными и неизменными, могут оказаться всего лишь одним из узоров в калейдоскопе истории.
