Однажды в рамках одного очень практического семинара перед группой людей, которые грозят стать будущим науки культурологии, стояла задача придумать культурный проект. Людям хотелось, чтобы их проект был насущным, выполнимым и заполнил какую-нибудь лакуну в поле современного культурного досуга.
Решили, что целевой аудиторией должны быть интеллигентные пожилые люди — те, у кого много свободного времени (ибо пенсия) и не столь много вариантов его проведения. Они ни за что не пойдут в «креативные локусы», места скопления хипстеров, на выставки современного искусства, обсуждения креативных индустрий и лекции о новых медиа. Они говорят на разных языках с «Афишей» и привержены скорее «Эху Москвы». Группа задумалась о культурном досуге другого (непривычного им) регистра. Вспомнила про консерваторию, Третьяковскую галерею, ЦДЛ и Малый театр.
Придется прервать этот сюжет, не дойдя до развязки, потому что культурологи, понятное дело, все еще думают… А мораль уже более-менее ясна.
Сегодня, когда общество потребления достигло такого градуса, что начинает медленно переплавляться в общество переживания, происходит все большая дифференциация культурных продуктов и культурных практик. Доходит до того, что даже среди населения, которое нацелено на проведение культурного досуга и приобщение к культуре, нет единого мнения относительно того, чем должен быть наполнен культурный досуг; приобщение к чему сопровождается специфически культурным переживанием.
Прошедшая накануне ярмарка интеллектуальной литературы Non/fiction показала, что в нашем обществе есть, по крайней мере, одна культурная константа — книга.
В этом году Non/fiction посетили больше тридцати тысяч человек. Из вполне камерного мероприятия ярмарка выросла до главного литературного события года. Можно не сомневаться, что здесь находятся все люди, имеющие отношение к книжному миру (все агенты литературного поля, как сказал бы Бурдье). Из места встречи сообщества Non/fiction превратился в настоящую культурную практику, ежегодное паломничество за книгами. Сегодня его аудиторию так просто не опишешь. Это самая разнообразная публика: от тех самых хипстеров до тех самых интеллигентных пожилых людей. Non/fiction — это место, где они наконец могут встретиться и даже, кажется, понять друг друга.
Панорама ярмарки представляет собой фантасмагорическую картину редкого единения. Люди с сумками, пакетами, тележками и чемоданами книг скупают свежеизданную книгу Сьюзан Зонтаг, журнал «Логос» и стихи Олега Григорьева. В гардеробе, буфете и туалете длинные доброжелательные очереди. Около стенда издательства «НЛО» народу больше, чем перед кулинарными мастер-классами издательства «ЭКСМО» (хотя кулинария, конечно, тоже объединяет).
Посетителям предлагаются исключительно разнообразные и приятные сочетания издательств, мероприятий и тем для обсуждения. Издательства францисканцев, старообрядцев, железнодорожников и университетов, как оказалось, совсем не мешают друг другу. На выставке мирно соседствуют фонд «Общественный вердикт» и издательство «Наше наследие», «Пост Модерн Текнолоджи» и «Минувшее», «АСТ» и «Флюид».
Мероприятия варьируются от презентации средневековой армянской рукописи «Мушский гомилиарий» до празднования пятилетнего юбилея романа Захара Прилепина «Санькя».
Дискуссии, лекции, круглые столы включают в себя полный спектр тем: условно детское (польза вредной литературы для детей; сказки в жизни и литературе…), условно взрослое (культурный обмен между Россией и Швейцарией; продвижение книги в социальных медиа…) и условно вечное (проблемы московской архитектуры; как воспитать поколение XXI века и др.).
Пожалуй, самое главное и ценное на ярмарке — свобода и демократичность. Non/fiction не диктует готового выбора. Ты волен сам выстраивать свой маршрут, выбирать любое из серии параллельных мероприятий. В итоге возникает причудливый набор книг и журналов, вырастающий из интересов, личной симпатии к продавцам, наличия свободного места у лавок, выбранной траектории пути и т. д. Каждый имеет возможность собрать свой собственный паззл. Результаты поисков могут варьироваться до такой степени, что на выходе никогда не скажешь, что люди посетили одно и то же мероприятие. Остановиться заставляют только стремительное исчезновение денег и недостаток мускульной силы.
Акт покупки книги на Non/fiction приобретает совершенно иное значение, чем при простом посещении книжного магазина. Приходя в книжный, мы покупаем то, за чем пришли и что рассчитываем прочитать — селекция книг там сугубо прагматична и основана на предполагаемом факте чтения. Non/fiction предлагает заманчивые и куда более плодотворные формы выбора: культурный променад, прогулку, взаимодействие.
Non/fiction — явление за пределами книжной повседневности, к его пространству достаточно приобщиться и выразить это приобщение в ритуальном жесте покупки или посещения. Речь идет о книжном переживании, которое тут смещается от акта прочтения к акту поиска. Самое интересное, конечно, находить экзотические, странные, маргинальные книжки, которые невозможно отыскать в книжных магазинах. На волне всеобщего воодушевления кажется, что покупаешь что-то немыслимо нужное и невыразимо ценное. Дальнейшая судьба такой покупки покрыта мраком. Неизвестно когда, наконец, придет время прочитать купленное. Но этим вопросом, пожалуй, можно пренебречь. Конечно, в финале мы все равно останемся один на один с книгой. Non/fiction же предлагает (почти уникальный) опыт коллективного книжного переживания.
Читают/не читают, электронные/бумажные носители — в сущности, не важно. Книга в самом ее абстрактном виде остается единственным общим знаменателем, который уж точно воплощает собой культуру и соответствующее ей переживание. И даже толпа почти не мешает. Мы все здесь книжные черви и братья по разуму.
Кажется, единственный диссонанс во всеобщий праздник внес арт-объект Алисии Мартин под названием «Низвергающийся водопад из книг» — столп книг, которые пробивают полок ЦДХ. В аннотации объявлено, что книги, использующиеся в инсталляции, в недавнем прошлом были макулатурой и получили вторую жизнь, став частью Произведения, и все же объект современного искусства вызвал возмущение у части посетителей (стоит ли говорить, что большая часть этой части — те самые «культурные бабушки»?).
Следующий праздник на очереди — Новый год. Единение населения будет еще более явным, но, пожалуй, далеко не столь обнадеживающим.
