Dizzy

  • Публикации
    • Колонки
    • События
    • Анализ
    • Дебаты
    • Интервью
    • Репортаж
    • Левые
    • Ликбез
    • День в истории
    • Передовицы
  • Культура
    • Кино
    • Книги
    • Театр
    • Музыка
    • Арт
    • ТВ
    • Пресса
    • Сеть
    • Наука
  • Авторы
  • Видео
  • О нас
  • Помощь Рабкору
66

Здесь и вчера

95

Беседа на тему: Деньги как всеобщий эквивалент и продукт виртуального финансового капитала

187

Кто встал с колен?

209

Коротко о национализме

Главная Культура Арт 2015 Май 10 Травмы, которые распотрошили на георгиевские ленточки

Травмы, которые распотрошили на георгиевские ленточки

Твитнуть

«В эпоху великой борьбы за новое искусство мы выступаем как «дикие», не организованные против старой сплоченной силы. Бой неравных; но в сфере духовных ценностей побеждают не числом, а мощью идей. Внушающее страх оружие «диких» — новые мысли; они вернее, чем сталь, поражают наповал и разрушают считавшееся ранее несокрушимым», — писал Франц Марк в 1912 году, через год после основания творческого объединения «Синий всадник». Вместе с Кандинским, Маке, Клее и другими они провозглашали новое искусство, которое, правда, смогут понять лишь немногие.

Таким мог бы быть манифест политического акционизма нашего времени.

Современная арт-группа «Синий всадник» известна прежде всего своими перформансами: успели и Мавзолей святой водой окропить, и в Эрмитаже помыться, и в Александровском саду «кровью бандеровца» угостить толпу.

Ясное дело, со спокойной жизнью подобные акции не очень-то совместимы: как минимум, к «обезьяннику» членам группы не привыкать. Но в этот раз, похоже, улей разворошили подчистую. 8 мая разгневанные пчёлы, то есть, простите, сотрудники полиции ворвались в галерею Петра Войса, где только что открылась новая выставка «Синего всадника», конфисковали экспонаты, избили художника Олега Басова и опечатали двери. При всей непотребности ситуации один несомненный плюс у неё имеется: благодаря гудению сердитого улья во многих СМИ появились публикации о выставке.

Другой вопрос — что это за публикации. Вот чудесный по всем параметрам репортаж РЕН ТВ: «Полиция накануне 9 мая ликвидировала нацистское логово в самом сердце России — в Москве». Они же, в другом тексте: «Группа художников, которые выдают себя за арт-движение, организовывали выставку, на которой были втоптаны в грязь святые символы Великой Победы». И ещё: «Только враг накануне Великого праздника может заявить своим дедам и прадедам, прошедшим через этот ад, что у Победы, оказывается, есть альтернатива».

Комментировать обороты вроде «у Победы есть альтернатива» и «выдают себя за арт-движение» как-то даже неловко — так и быть, оставим уважаемым журналистам РЕН ТВ их святое право на умилительную безграмотность. Но вот остальное с реальностью не вяжется куда сильнее. Если тезисно: 1. Выставка нацистская; 2. Втоптаны в грязь святые символы Великой Победы; 3. Адресаты художников — их же собственные деды и прадеды; 4. …которым члены «Синего всадника» навязывают альтернативный взгляд на войну и её итоги.

CEgy81sUIAAH8cTПо счастливой случайности я успела увидеть выставку своими глазами — 7 мая, в первый и единственный день её работы. Анонс художники предусмотрительно вывесили в социальных
сетях всего за сутки до открытия. Меры предосторожности, как мы уже знаем, оправданные, хоть и, увы, не сработавшие. Ниже — текст, которым эта статья ограничилась бы, если бы не всё то, что случилось после.

…Галерея Петра Войса находится в неприметном подвале на расстоянии 4 километров от метро «Планерная»: не ближний свет, но оно, в каком-то смысле, и к лучшему — абы кто не зайдёт. Здесь устраивают свои выставки члены арт-группы «Синий всадник». Нынешнее событие — почти за гранью дозволенного: выставка «Мы победили» — «альтернативный взгляд на итоги победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Вот важные строки из анонса:

«Авторы считают аморальным использование ежегодных празднований дня Победы 9 мая для безумной патриотической пропаганды, загрузки в массовое сознание ура-шовинистических идей и их трансформацию в повседневный образ жизни».

На обложке — человек без лица, которого тошнит в тазик георгиевскими ленточками. Образ сильный, понятный, в меру безумный и не в меру провокационный. За несколько часов до открытия я звоню по указанному номеру телефона — уточнить, до которого часа продлится мероприятие. Мужской голос советует мне «прийти и завербоваться». Становится жутковато, но я мужественно преодолеваю сомнения и готовлюсь ко всему.

После нескольких кругов вокруг дома с нужным адресом наконец замечаю неприметную вывеску. Спускаюсь в подвал и первым делом слышу: «Вообще я ожидала, что придёт Энтео, возьмёт один из членов и погромит им всё остальное…» Быстро окинув взглядом небольшое помещение — Ленин с упругой женской грудью, ватники на полу, мясорубка с солдатиками — я иду на голос. В дальней комнате — небольшая группа явно давно знакомых друг с другом людей. «Привет», — говорит мне Лиза Саволайнен. На ней платье из красного шёлка, леггинсы, кеды и белая меховая накидка.

Лиза Саволайнен

Лиза Саволайнен

Лиза — в прошлом Медуза Горгона, обладательница короны из резиновых членов, женщина с четырьмя высшими образованиями, психолог и культуролог, финка по дедовой линии. Бóльшая часть экспонатов выставки — её работа. У Лизы строгое лицо и эпатажные манеры; она производит впечатление очень умного человека.

«Это не я занимаюсь политикой. Это политика занимается мной», — признаётся она с порога.

Экспонат, вокруг которого собралась тусовка, — это Храм Христа Спасителя, составленный из больших белых фаллосов с позолоченными головками. Мучительно пытаюсь отгадать, каким образом он соотносится с 9 мая, но Лиза развеивает мои сомнения: фаллический храм остался с прошлой выставки и к нынешней теме отношения не имеет. Это утешает: в остальных двух комнатах (пространство у галереи весьма ограниченное) наблюдается большее разнообразие предметов. Никаких поясняющих табличек тут не найти — то ли дань постмодерну, то ли простое нежелание плодить сущности: почти все посетители — свои, а своим можно и на словах объяснить. В идеале же объяснять вообще не придётся.

Но когда Лиза начинает объяснять, всё вокруг затихает.

«Я думаю, что с днём скорби нельзя поздравлять. С 25-30-ю миллионами трупов, с обрезанной историей. Но война и память о войне — это последняя скрепа российской идентичности. С православием не получается: у нас много мусульман, да и после семидесяти лет атеизма говорить о православии — это очковтирательство, золочение цепей. А какие у нас есть ещё скрепы, помимо православия и осознания себя империей? Война. Война — это последняя скрепа, дальше нет ничего.

А власть не креативна: она может пилить, убивать, но она не может формировать и создавать новые языки, новые пространства. Только художники, только интеллектуальная элита, научная элита — они могут создавать. <…> Но у нас всё запрещено, запрещено, запрещено…»

«День скорби» — это личное: Лиза — из ингерманландских финнов, одной из 48 репрессированных в советское время национальностей. Её отец сидел, воевал, снова сидел.

«Огромная проблема нашего государства — это что у нас «одна на всех победа» и что «мы за ценой не постоим». А кто такие эти мы? Люди, которые действительно принесли победу на штыках — очень многих из них на родине ждали лагеря. Кто выжил из ветеранов?»

В пространстве выставки «мы» — та самая интеллектуальная элита, на которую и замкнута экспозиция. Чужакам здесь не место: не дойдут и не поймут, хотя прочувствовать могут. Выставка даже при отсутствии пояснений получилась доходчивая.

Вот бюст Ленина, дополненный пышными округлостями — тут всё прозрачно, игра со словами и смыслами, два бюста в одном — по-женски нежный подход питерской художницы Ирины Думицкой (автора идеи). Вот непременный фаллос под кодовым названием «большой социалистический» — опять же работа женская, но уже другая, бойцовая, возмущённая: против культа вождя, культа больших мужчин; чувствуется рука самой Медузы Горгоны. Вот марширующие ватники («мы живём в стране победившей ваты»), вот аутентичные пули времён войны, экспонат Александра Травкина. Вот «отравленный гостинец», оставшийся Лизе от отца: леденящая кровь история о людоедстве в голодные военные времена. Вот тот самый тазик с георгиевскими ленточками и терновый венец, в который эти же ленты вплетены. Вот двуглавый лысый орёл без корон, из ануса которого лезет длинная финская конфета георгиевских цветов. Вот мясорубка, в которой перемалываются игрушечные солдатики и превращаются на выходе в фарш из георгиевских лент. Мясорубка эта, кстати, возмутила полицию едва ли не больше всего остального. И не случайно. Из всех экспонатов выставки этот — не самый спорный и уж точно не самый обидный для патриотического концепта, но зато, пожалуй, самый яркий и точный.

Мясорубка — война, мясорубка — госпропаганда, мясорубка — наше прошлое и, видимо, настоящее.

«Я вижу единственный путь, — говорит Лиза Саволайнен. — Это осознание и проработка своих травм, своих раскулаченных дедов, своих репрессированных отцов, родственников. Это поиск своего отношения к этому. Есть разные варианты. Просто затоптать, забыть, оставить — это невозможно. Потому что забытые химеры вернутся. Не проговорённые травмы, которые остались как паттерн поведения, снова и снова воспроизводятся в новой реальности. Эти травмы сегодня распотрошили на георгиевские ленточки».

И в этом звенящая правда «нацистской выставки».

Георгиевская лента, которая когда-то была знаком отличия, сегодня превратилась в лёгкий способ почувствовать себя патриотом.

Вместо того, чтобы изучать историю — мы довольствуемся текстами военных песен. Вместо признания собственных ошибок, — а они были — делаем хорошую мину при плохой игре. Вместо скорби, которую наши деды и прадеды заслужили своей героической жертвой — у нас в ходу разнузданное веселье и нетерпимость к любому мнению, отличному от «классического».

От «праздника со слезами на глазах» осталась только первая составная часть — праздник. Куда же делись слёзы?

Лиза считает, что мы просто загнали их внутрь.

«Внутри нас тяжелейший опыт — слёзы, слёзы и слёзы, которые изживать еще не одному поколению. Мы это отодвигаем. Мы победили. У нас есть георгиевская ленточка, у нас есть знамя со Сталиным, которое начинают опять клеить на билборды, у нас есть ура-патриотический дискурс и у нас есть философия осаждённой крепости: все фашисты, только мы в белом. Это дискурс войны, и это машина войны. Если эта машина есть, то она рано или поздно начнёт работать — так же как и машина репрессий. Язык агрессии и насилия в обществе присутствует, спускается с госканалов, он представляет собой нашу официальную идеологию. После слов будет дело».

Всё бы хорошо, но как раз в области слов, а если шире — то любых средств донесения собственной позиции, и лежит проблема «Синего всадника» и других политических акционистов.

Вдумайтесь: как звучит для массового сознания выражение «дискурс войны»? Правильно, плохо звучит. Нелепо звучит. Непонятно. То ли дело звучное «спасибо деду за победу»! Идея работы с собственными травмами хороша для более или менее развитого общества, у нас же, как известно, стоит записаться к психотерапевту, как соседи начинают обходить стороной — псих ведь, лечиться ходит. Не то чтобы художник должен говорить на языке народа. В конце концов, художник никому ничего не должен. Но коль скоро задача — не просто самовыражение, а попытка действительность изменить к лучшему, вопрос о средствах встаёт ребром. Не желая искать общего с народом языка, «интеллектуальная элита» превращается в очередное микросообщество, которое репрессируют прямо на наших глазах.

Другое дело, что этому микросообществу почти необходимо быть репрессированным. Потому что это инфоповод. Пусть аудитория размыта, пусть язык слишком сложен, а весовые категории явно разнятся — как ни крути, но любая гласность может стать решающей гирькой на нужной чаше весов.

«Сейчас эпоха первосортного абсурда», — горько иронизирует Лиза.

В абсурдном бахтинском мире выставка, просуществовавшая один день, плавно переходит в категорию перформанса и продолжает жить в форме ролика с задержанием на ютубе.

Ничто не забыто. Никто не забыт.

Май 10, 2015Екатерина Качалина
Поддержать Рабкор.ру
Твитнуть
10-5-2015 Артвойна, георгиевская лента, День победы, современное искусство2,380
Екатерина Качалина
Екатерина Качалина

Выпускница факультета журналистики МГУ.

Темно. Тихо. ВсегдаЖизнь и смерть Роберта Капы
  См. также  
 
Чья земля?
 
Воспоминание о Крымской войне
 
Кризис искусства
По всем вопросам (в т.ч. авторства) пишите на atomz.peace@gmail.com
2022 © Рабкор.ру