Манифеста — биеннале современного искусства, возникшее после окончания Холодной войны с целью дать зеленый свет художникам из стран новой демократии. За двадцать лет существования проведено девять форумов, первый случился в Роттердаме, предпоследний — в Бельгии. И вот нынешняя Манифеста проходит в Санкт-Петербурге. Куратором выступил именитый Каспер Кёниг, человек, который в двадцать три года выставлял Класа Ольденбурга.
Перед входом в Эрмитаж киснет очередь, отмеченная двуязычной табличкой (как и современное искусство, очереди «держатся» не пространством (коридором или рамой), а надписями, что в очередной раз подчеркивает цену всем высказываниям о постсовременной ризомности): время ожидания — около тридцати минут. Все, стало быть, хотят искусства. Но есть опция для богатых и нетерпеливых: за 400 рублей можно пройти без очереди.
Всем посетителям выдают карту-путеводитель Манифесты. Это ключевой момент в современном искусстве — интерактивность. Привыкли к старой живописи и скульптуре — они висят-стоят себе по известным адресам, ходишь, смотришь, ничего делать не надо. Современность де биеннале проявляется не столько в новом слове или приеме (пояснительные таблички полны отсылок к Дюшану и другим мастерам прошлого), сколько в заигрывании с поисковым инстинктом. Есть карта, есть разбросанные по всему музею (что там — по всему городу!) форпосты актуальных искусств. Не все точки удается сразу выделить на фоне традиционного искусства, среди которого они прячутся. По мысли куратора, все это должно означать, что новые художники пришли не эпатировать публику, но вести конструктивный диалог. И диалог удался, правда, в форме спортивного ориентирования. Жаль, что в конце не ждут вкусные призы — а то можно было бы удовлетворить не только инстинкт поиска.
— Там, где вы стоите сейчас, вот там, где фотографируют иностранцы, там и стояли раньше послы иноземных государств, прибывших с поклоном к императору.
Вообще площадок у биеннале много, но центральные, все же, в Главном штабе и в Эрмитаже. Несомненным плюсом является тот факт, что в поисках современного искусства можно (невольно) многое узнать об искусстве прошлого. Особенно помогает в этом итальянская художница Лара Фаваретто, разместившая в зале Геракла несколько бетонных блоков. Означает это, согласно приложенному комментарию, следующее: а) то, что кажется вечным, легко разрушается, как и бетон; б) вы ходите мимо статуй, так — нате! — ходите мимо бетонных кубов. Кубами и параллелепипедами, надо сказать, увлекался и Йозеф Бойс, чью работу из 80-х «Экономические ценности» можно увидеть на Манифесте. Найти ее легче всего по запаху, поскольку бетонный куб соседствует с продуктами из бывшего ГДР, что реферирует к проблемам ядерного апокалипсиса. Инсталляция помещена в окружение полотен, созданных в годы жизни Маркса.
Йозеф Бойс. Экномические ценности (Wirtschaftswerte), 1980
— Это что такое?
Читает:
— Йозеф Бойс. Это продукты из ГДР.
— А, по радио говорили, что тут очень воняло.
— Уж, видимо, все сгнило.
— Да, вот искусство. Мы с тобой такое можем легко по чердакам насобирать.
С апокалипсическими темами заигрывает и самая, возможно, интересная художница биеннале Николь Айзенман. В свое время она прославилась скульптурами, высмеивающими гендерные стереотипы. Потом сделала голову мужчины, который читает с экрана телефона. Про себя говорит, что любит трогать вещи и танцевать с материалом. На картинах, однако, такой тактильности не чувствуется — они практически лишены перспективы. Зато на ее полотнах много деталей современного быта (узнаваемые книги, марки зажигалок, сорта пива…) и яркого, приятного цвета.
Рядом с ее залом — зал Марлен Дюма, голландской дамы из ЮАР, по некоторым оценкам, самой дорогой художницы нашего времени. Тут: Иисус-наркоман, несколько жутких обнаженных тел, странные изображения сказочных героев. Примечательное: графические портреты известных гомосексуалов, например, Чайковского и Тьюринга. Как только допустил это закон о пропаганде? Слава юристам Манифесты, видимо.
Гуляя по биеннале, просто невозможно не запомнить имя Ясумасы Моримуры, работ коего много. Содержание: взяты рисунки залов «Эрмитажа» военного времени и сделаны фотографии, где вроде как воспроизводятся эти рисунки, но понять это без пояснения довольно сложно, потому что единственное, кажется, что сделано для сходства — убраны картины, которых не было в годы Великой Отечественной.
Отдельным разочарованием оказался Тацу Ниси. Хотя верится, что виноват не он, а правила «Эрмитажа». Художник построил в одном из залов меблированную комнату, чтобы можно было чувствовать себя в музее как дома. В интернете писали даже, что кто-то садился на кресла и отдыхал. Не знаю, может и так. Но в моем случае сразу заорала сигнализациия и ангелом войны взлетела смотритель (право слово, искусство — это больной ребенок, за которым нужна нянька). Пришлось уйти.
— Что Вы сделали?
— Сел на кресло.
— А. Ну и Бог с ним.
