Письма из тюрьмы

Письма из тюрьмы

В конце марта 2022 года в г. Уфа, Республика Башкоторстан арестовали пятерых фигурантов дела о создании террористического сообщества. По крайней мере, так утверждают следственные органы.

Зная творчество Алексея, будучи знакомым с ним по тому контенту, который он распространял, мы отказываемся верить в справедливость обвинений. Ниже мы публикуем ряд текстов Алексея ранее выходивших на сайте: https://teletype.in/@krasnoby/BRe1Qnpv7MH

Часть 1. Привет товарищам!

Привет товарищам!

Сегодня (в ночь с 12 на 13.10.2022) постараюсь продублировать много текста, написанного еще 2 месяца назад, но так и не дошедшего до адресата. Благо, черновик у меня сохранился. Кое-что устарело, но будет и продолжение.

Итак. [середина августа 2022 г.]

Пользуясь случаем, хочу написать про ситуацию со мной, то, что не напишешь в письме “Зонателеком”.

Задержали меня неожиданно, ворвались ночью человек 10 здоровых мужиков в масках, применили физическую силу. Думал — бандиты, сейчас убьют. Перевернули у меня все вверх дном, распотрошили компьютеры; изъяли все винчестеры, десятка полтора личных тетрадей, “саперную” лопатку (совок, купленный в цветочном киоске) и сломанную рацию, а меня отправили в тюрьму. Конечно, я думал, что недоразумение скоро разрешится. Но меня стали “обрабатывать”, уверяя, что моя вина несомненна и мне лучше “во всем сознаться”, иначе я буду сидеть минимум 25 лет или пожизненно. Потом стали говорить, что кто-то из “подельников” во всем сознался и меня “сдал”. Потом ФСБ-шник стал говорить, чтобы я писал заявление на одиночную камеру, иначе сокамерники меня изнасилуют и т.п. Явно намекая, это он может специально устроить.

Естественно, никакого заявления я не писал, с соседями находил общий язык. У меня впечатление, что за решеткой гораздо больше адекватных людей, чем в “органах”. Сейчас, правда, [против моей воли] меня поселили в одиночную камеру. Одному довольно тоскливо. [доб. 12.10.: по-прежнему я в одиночной камере. Но общение с другими арестантами наладил. А вот насчет того, что один подельник “сознался” частично подтверждается. Вроде как Ринат “частично признал вину”, хотя непонятно, какую вину, т.к. преступления мы не совершали. С Ринатом я не общаюсь, он — в другом корпусе]

Постановление о привлечении меня в качестве обвиняемого стоит процитировать: “участники террористического сообщества, действуя организованной группой, вступили в сговор на совершение преступления террористической направленности, умышленно создавали условия для совершения преступления… выработали тактику нападения на места дислокации военнослужащих войсковой части… [изыскав] (неразборчиво) для этого средства связи в виде раций, в качестве оружия саперные лопатки…” “решили установить на территории Республики Башкортостан Советскую власть, а не согласных с такой властью лиц помещать в тюрьму или лишать жизни, тем самым указанные действия террористического сообщества направлены на устрашение населения и создание опасности гибели человека…” Вызывает особый восторг формулировка “приготовление участников террористического сообщества… к совершению террористического акта… не доведены до конца по независящим от них обстоятельствам, поскольку противоправные действия участников террористического сообщества пресечены сотрудниками правоохранительных органов.”

Мои видео “независимые эксперты из разных городов” признали содержащими публичное оправдание и пропаганду терроризма.

В итоге меня обвиняют по ч.2 ст. 205.4, ч.2 ст. 205.2, ч.1. ст. 30, п. “а”, ч.2. ст. 205, ч.1, ст.30, п. “а”, ст.226 УК РФ.

Потом для меня выяснилось, что Сапожников (главный свидетель обвинения) весной 2020 года записывал наши разговоры на диктофон, и его показания и эти записи ”являются доказательством моей вины”. Но на звукозаписях ясно слышно, что это он, Сапожников, говорит, что саперную лопатку можно использовать, как оружие, что надо думать, как завладеть боевым оружием. Мотивировал он это тем, что вот-вот в России может случиться ”майдан”, и к этому надо готовиться. Т.е. готовиться, чтобы к власти не пришли “майданщики”, экстремисты, террористы (вот эта мотивировка предшествовала разговору, и в записях этого нет. Про оружие я вообще ничего не говорил, хотя присутствовал). Через месяц-два я вообще перестал с Сапожниковым общаться, все забылось. А через два года об этом вспомнили, а Сапожников выступает как благородный свидетель. На очной ставке он с большим пафосом назвал меня особо опасным преступником, много всего про меня наговорил.

Часть 2. Места установки радиопередатчиков

Якобы у меня есть план войсковой части, на которую мы собирались нападать, что я облазал крыши зданий, подбирая места установки радиопередатчиков и что я сам недавно говорил ему, что “штаб по подготовке к захвату власти” продолжает действовать. Правда, мне удалось тогда (на очной ставке) задать ему “неудобные” вопросы. В ответ он практически открытым текстом признался, что сам провоцировал те разговоры. Только почему-то в материалах уголовного дела, которые были перечислены на суде 18 июля, протокола той очной ставки не было [доб.: на суде 20 сентября его тоже не было, сказали, что мое ходатайство о том, чтоб он был, не обосновано].

На суде я указывал на нелепость обвинения, но меня не слушали. Следователь и судья формально перечислили то, что написано в ст.97 УПК РФ (“обвиняемый может скрыться, продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям, уничтожить доказательства…”). Я спросил, какие конкретно в отношение меня обоснования содержать меня под стражей? Следователь сказал, что у меня есть дача, а ее местонахождение следствием пока не установлено. Так ведь следствие и не пыталось установить ее местонахождение, не спрашивали меня об этом. Да и видели бы они эту “дачу”. Когда суд удалился на совещание, он возвратился с постановлением быстрее, чем это постановление можно напечатать. [доб.: 20.09. было дежавю — по тому же сценарию. Насрать мне уже на эту меру пресечения, ничего, посижу под стражей. Главное, чтоб результат был]

В этих условиях надеяться на то, что удастся без общественной поддержки убедить представителей “органов” в своей правоте, не приходится. (Хотя по УПК обвиняемый не должен доказывать свою правоту, это они должны доказывать мою вину, но они уверены, что уже доказали). Я знаю, что общественная поддержка есть. До меня дошла информация, что по всей стране были акции в нашу поддержку. Важно, чтобы народ знал правду. “Органы” боятся не того, что я с подельниками мог саперной лопаткой обезоружить войсковую часть, завладеть боевым оружием и установить диктатуру. Меня судят за коммунистические взгляды. Та скромная лепта, которую я внес в распространение этих взглядов, пытаясь донести людям правду, пугает их гораздо больше. Если мы будем молчать, завтра они придут за другими, кто имеет свое мнение.

Даже если меня осудят, пусть это будет не зря. Пусть народ знает правду. Пусть коммунистическая идея, которую пытаются придушить, станет более популярной.

Я, конечно, не прошу публиковать этот текст. Но как-то освещать события нужно. Нужно как-то подключать доступные информ-ресурсы [доб.: в конце еще несколько слов на сей счет напишу. Сейчас тупо переписываю текст двухмесячной давности. Хотя тут сейчас и обстоятельства изменились. Война идет, не до каких-то там нас. Хотя это тоже “как поглядеть”…].

Ближе к 23 сентября будет очередной суд. Там, конечно, будет заготовлено стандартное постановление о том, что, учитывая, что я обвиняюсь в особо тяжком преступлении, могу скрываться и проч., я должен содержаться под стражей.

Часть 3. Учебники для физмата

Хотелось бы видеть на суде и чувствовать поддержку друзей. Насколько я знаю, заседания суда открытые. Если можно будет снимать видео (не знаю, можно ли на этом настаивать) — было бы вообще здорово. До сих пор на судах только поддержка обвинения чувствовалась. [доб.: суд был 20.09. Все в точности, как я и ожидал. Все по прежнему сценарию. ФСБ-шник (в коридоре, правда, не на заседании) практически открытым текстом обещает сгноить меня в тюрьме, если я буду столь несговорчив.

Может, конечно, и нет возможности друзьям присутствовать на суде. Я тут многого не знаю, информация скудная доходит. В любом случае я чувствую огромную поддержку и это помогает мне сохранять оптимизм. Скучаю по всем, передаю огромный привет.

Я тут учебники для физмата читаю. Жаль, что нет возможности обсудить с вами непонятные места. Очень тронут поддержкой. Всем уфимским ребятам привет. Хотя вестей от вас непосредственно не получал, но уверен, что вы не могли остаться равнодушными. Тарасу, с которым мы последнее время хорошо общались, на лыжные прогулки выбирались тоже привет. Евгений, а ведь ты прав был со своими предчувствиями!

На работу привет. Как ни нелепо звучит, скучаю по дежурствам с каждым из коллег.

Дорогие коллеги, вы мне очень помогли, когда ту большую передачу прислали. Да и все отделение, конечно.

Тетю свою, добрейшей души человека, которая очень обо мне переживает и все, что в ее силах, для меня делает, конечно, не могу не вспомнить. Хотя взгляды на жизнь у нас с ней не во всем совпадают.
Прошу прощения перед теми, кого не упомянул. И прошу прощения за то, что все это пишу. В здешней обстановке, а особенно если в одиночной хате сидишь, нельзя о друзьях не вспоминать. Здесь, кстати, тоже с хорошими людьми познакомился, но здесь нас “тасуют” периодически. Надо будет, когда на свободе будем, и с ними встретиться, перезнакомиться.

P.S.

Подозреваю, что все уже запуганы, провокаций боятся. Евгений мне за неделю говорил, что у него предчувствие, что что-то должно случиться. Я тогда списал это на излишнюю впечатлительность. Бывает же!

Продолжаю “неотправленные письма” (помнится, фильм был с таким названием, про геологов…)

После Базилевки (психиатрической экспертизы) я попал на ”корабль” — так тут называют, благодаря особенностям внутреннего устройства, III корпус. Постройка екатерининских времен; здесь, говорят, еще Салават Юлаев сидел.

Около 2 недель сидел на I этаже, там вообще спартанские условия. Тогда меня волновало, что я один в хате (“камера” арестанты не говорят) и что полный игнор моих просьб к ментам чтоб кран починили, чтоб в баню сводили (я тогда 17 дней не мылся). Заявление на магазин ФСИН (“ларек”) потеряли — не мог ничего заказать. Есть ли деньги на счету — не мог узнать. Про письма ничего известно не было — может, думал, в другой корпус шли.

Часть 4. Машинка для стрижки волос

Машинку для стрижки волос, которую при выезде в Базилевку изъяли, не мог обратно получить. Окна в хате не было, было холодно. В общем, бытовые мелочи. Подробностей сейчас нет смысла повторять, в основном трудности преодолел. Где-то через 2 недели перевели в другую хату на том же “корабле”, на III этаже. Бытовые условия тут несколько лучше, но хата — одиночка, второго места тут вообще не предусмотрено. Менты те же (корпус тот же) пофигисты, зато арестанты — народ дружный. Такой сплоченности на воле не хватало. Не верьте, что отморозки за решеткой сидят. Они в “органах” сидят. А здесь — если в чем нужда у кого — всегда помогут, что непонятно расскажут и морально поддержат.

Многие за просто так сидят, другие преступление совершили, но когда вникаешь — понимаешь, что часто не они должны сидеть, а совсем другие люди. А по 205 статье многие сидят, тоже такой бред в их делах написан! Вот, в частности, с ребятами познакомился, которые тут с сентября 2021 года сидели по 205 статье. Якобы неофашисты. Ну, если они — фашисты, то я не знаю кто. Николай II, наверное. В общем, так с ними сдружился, что очень тяжело было расставаться, когда их этапом в Екатеринбург на военный суд повезли. Ради этих ребят я был бы готов делать все, что в моих силах, для справедливости. К сожалению, сейчас это не в моих силах. Если будет возможность, постарайтесь узнать дальнейшую судьбу этих ребят: Никиты Николаевича Коломейко, 2003 г.р. и Ильи Владимировича Лугового, 2001 г.р., сидят с 03.09.2021 г. Что бы там ни говорили про якобы фашизм — это мои друзья. Познать душевные качества человека в тюрьме — дорогого стоит. Вообще, много и других хороших людей тут встретил, с которыми мечтаю на воле встретиться.

Чувствую, мне тоже скоро на военный суд в Екатеринбург ехать (там, на централе, говорят, условия более строгие, общение с другими арестантами исключено). Конвейер ускоряется, каждое последующее дело по 205 статье фабрикуется быстрее, увереннее, по отработанному сценарию. Скорее всего, те следственные действия, которые “они” (“сотрудники”) хотели — “они” провели, а без тех, которые я хотел бы, скорее всего, обойдутся. Например, я хотел бы очной ставки с засекреченным “свидетелем Ивановым”, который засекречен (не под своей фамилией), т.к. “боится за свою жизнь” (и поэтому, между прочим, как считают в “органах”, я и должен сидеть в тюрьме, а то вдруг “замочу” его). Дедуктивным методом мы установили, что этот “Иванов” — скорее всего тот, кто представлялся в свое время как “Сева из Белорецка” (он, кстати, как я считаю, подельник Сапожникова в завладении моей машиной, т.к. физически он ее угонял). Мало того, что в его “свидетельских показаниях” зашкаливает ложь, там еще и внутренние противоречия. Вот и хотел я задать ему “неудобные” вопросы (ну и ладно, пусть он засекречен, ну, посадите его в черный ящик и голос поменяйте). А так то, что он наговорил — за правду сойдет.

Мне хочется верить, что все друзья на воле — со мной. Верить, несмотря на многочисленные слухи, отметая те, что исходят из “органов” (там …, что говорят) и которые я, конечно, отфильтровываю.

Я уже полгода назад на счет свидетелей защиты говорил, но, как делаю выводы из задаваемых мне вопросов, информация до сей поры не дошла. Тогда же, полгода назад, я просил связаться с информ-ресурсами (например, выйти на ДЗНС — через одного товарища, которого хорошо знаю, может быть, и на Платошкина через него можно было бы выйти; на Семина, на Юлина, СОМ, ВБ etc. (хотя грызутся они между собою, но мало ли, помогли бы информационной поддержкой, влиянием на общественное мнение)) .

…Полгода назад я еще просил поискать в моих роликах выступления против “ррреволюционеров” с тремя “р” (они должны быть, не зря же меня “настоящие марксисты” закидывали тухлыми помидорами, как оппортуниста), чтобы приобщить это к делу. Тогда (полгода назад) мне это казалось важным; сейчас важнее кажется общественная поддержка.

Часть 5. Хирург

Я был очень тронут поступком знакомого, который нашел для меня адвоката (хотя мы со знакомым очень мало общались, да и общение не было дружеским). Я подумал, что настоящие друзья познаются в беде, вот кто оказался настоящим другом.

Видите, как получается, с Пашей и Юрием Федоровичем, что тоже сидят в СИЗО, я тоже, можно сказать, был в ссоре с августа 2021 года, когда я не поддержал их методы политической борьбы, выразившиеся в поливании грязью КПРФ и ДЗИС (на мой взгляд это была не критика, которая необходима, а именно поливание грязью по образцу Сурайкина). Они меня тогда оппортунистом и проч. обозвали (это, кстати, вообще-то плюс должен быть в моем деле, так как никакой “организованной группы” у нас не было, полгода до ареста с “подельниками” я вообще не общался).

В общем, простите, вместо тезисов опять получилось “много слов”. Надеюсь, нужные тезисы все те друзья, кто по-настоящему со мной, извлекут. 3 ночи с урывками этот текст писал. Свободного времени, как ни странно, может, вам показаться, у меня тут мало.

Крепко обнимаю вас! Надеюсь, все-таки это послание дойдет!

С добром ваш друг Алексей “Хирург”.

Алексей Дмитриев