Во время электоральной кампании перед выборами в Европейский парламент многие левые политики в Европейском Союзе (ЕС) поднимали вопрос о перспективах формирования трансатлантического рынка, предусматривающего установление правил полностью свободного товарообмена между ЕС и США. Как правило, силы, относящиеся к спектру радикальных левых, в Европе занимают по отношению к этой теме скептические позиции. На тему трансатлантического рынка мы беседуем с одним из лидеров течения «Сейчас — слева» Социалистической партии, СП (Франции), членом Национального бюро СП Жераром Филошем.
Как видят французские социалисты перспективы утверждения соглашения о межатлантической зоне свободного товарообмена?
Нелегко говорить о наличии единой и четкой позиции французских социалистов по комплексу этих проблем, когда ее нет. Даже шеф французской дипломатии Лоран Фабиус недавно признался, что не располагает мнением по этому соглашению, ибо там есть пункты, которые надлежит поддержать, но есть и положения, вызывающие тревоги и опасения. 1-й секретарь СП Камбаделис, в свою очередь, до сих пор не решился озвучить собственную позицию. Это оставляет активистов в состоянии непонимания… Я могу сказать о том, что представляемое мною в высших инстанциях партии течение «Сейчас — слева» решительно критикует вероятность принятия «Европой 28-и» этого проекта.
Вообще ситуация парадоксальная. С одной стороны, разделенная на 28 стран с их собственными интересами и предубеждениями Европа, с другой — мощная во всех параметрах держава с действительно целостными внешней политикой и интересами. Кто на стадии переговоров здесь находится в более выгодном положении? Ответ очевиден. Это своего рода переговорный процесс между авианосцем и траулером, политическим гигантом и карликами. При этом последние изначально в невыгодном положении, о чем свидетельствуют, например, ставшие достоянием широкой публики «прослушки» телефонных разговоров европейских лидеров. «Карлики» разделены и не в состоянии даже совместно побороться за свои права.
И эти права не такие уж ничтожные. До сих пор таможенные правила еще защищают европейскую промышленность и сельское хозяйство, даже больше — нашу систему услуг. Для французской экономики речь идет о высоких таможенных барьерах, особенно защищающих систему страхования (61%) и финансы (более 50%), но также связь, строительство, различные сектора услуг. Именно ставка сферы услуг, на наш взгляд, является ключевой в нынешнем переговорном процессе. Наши общие европейские правила так или иначе затрагивают множество юридических, культурных, финансовых, природоохранительных и санитарных норм. Мы считаем, что на сей день не имеется никакой возможности создать «крупный внутренний рынок» между ЕС и Соединенными Штатами без того, чтобы эти нормы не стали общим стандартом для этого проекта.
Вы считаете, что в современной ситуации это было бы невозможно?
Большинство правительств в 28 странах-членах Европейского Союза возглавляются правыми и правоцентристскими политиками, значит, соотношение сил в Европейском совете и Совете министров арифметически не в пользу левых. Также очевидно, что и в новом составе Европейской Комиссии под руководством господина Юнкера преобладать будет не социал-демократия. Я добавлю, что далеко не все ответственные лица в Партии европейских социалистов готовы рьяно бороться за соблюдение интересов европейских потребителей, и уж тем более это замечание относится к политикам правого центра. Они исторически ориентированы на «особенные» отношения с Соединенными Штатами и их поведение в ответ на открытые факты технологического шпионажа со стороны США в отношении Западной Европы очень показательно для выявления того, как политики либерального и консервативного толка ведут себя по отношению к Соединенным Штатам Америки. Поэтому лично я убежден: нынешняя элита ЕС вряд ли в состоянии защитить интересы европейцев перед лицом американской державы.
По нашему мнению, надлежит больше мобилизовать общественное мнение, многочисленные неправительственные ассоциации и профсоюзы, чтобы заставить услышать голос социальной Европы. Обычные граждане оказываются более чувствительны и восприимчивы к защите общих, коллективных преференций Европы, чем их политические вожаки, этот факт находит свое подтверждение в многочисленных фактах из прошлого. Мы говорим об очень важной, принципиальной вещи: возможное соглашение ЕС — США будет иметь основополагающее юридическое значение для будущего европейских и, уточняю, французских промышленности, сельского хозяйства, агропродовольственной сферы и сферы услуг. Глобально система общественных услуг также была бы поставлена под сомнение. И американские переговорщики, есть много данных по этому поводу, более достойно и жестко защищают интересы собственных товаропроизводителей и крупных корпораций, чем их европейские визави. Это очень существенная проблема, и ее пытаются замолчать.
Какое значение возможного подписания трансатлантического соглашения для будущего всей мировой торговли?
Далеко не ничтожное. Сегодня мы наблюдаем не только переговоры по линии США — ЕС, но и попытки США установить общие правила рамках транстихоокеанской системы. Америка сокращает свое присутствие на мировых рынках, но не желает, чтобы этот процесс принял необратимый характер. Американский капитал делает очень большую ставку на успех этих переговоров и, следовательно, ожидает от заключения договоренностей больших выгод. И очевидно, что американцы очень хорошо просчитали все вызовы и подводные камни данного проекта. Нет сомнений в том, что создание трансатлантического рынка резко изменило бы состояние мировой торговли и ВТО, приведя к коммерческой биполяризации по оси Запад — Китай. Вместо того чтобы двигаться к политически и экономически многополярному миру, нам предлагается иной вариант под сенью неолиберальной идеологии. Как здесь не вспомнить знаменитые слова о том, что «капитализм несет войну в себе, как туча несет грозу».
Я добавлю также, что по очень многим параметрам вероятные изменения в плане мировой торговли были бы не в пользу Старого Света. Возьмем промышленность, где у американцев по-прежнему сильные позиции, четкая регламентация и даже феномен оказания срочной общественной финансовой поддержки уязвимым предприятиям. В то же время отдельные статьи Лиссабонского договора просто запрещают странам-членам помогать своим предприятиям. Еще недавно Европа кичилась знаменитой социальной моделью, но сегодня она прослеживается лишь на бумаге, да и то в некотором количестве отдельных стран Европейского Союза. У Соединенных Штатов гораздо более эффективная международная политика, которая позволяет им активно действовать на всех мировых рынках, и здесь США также обгоняют единую Европу.
Нас пытаются убедить, что трансатлантическое соглашение повысит конкурентоспособность европейской продукции или даст новый импульс европейской финансовой системе. В условиях незавершившегося острейшего кризиса такие суждения выглядят провокационно. Дорогой евро до сих пор не поколебал финансовую монополию доллара и является реальной помехой для экспорта в зону ЕС. Надеяться на выравнивание стандартов жизни по верхнему уровню нельзя, в конце концов есть пример североамериканского рынка НАФТА: трудящиеся Мексики не достигли и не достигнут уровня доходов и социальных гарантий своих американских и канадских коллег. В Европейском Союзе мы наблюдаем сползание социальных норм вниз. Эта тенденция продолжилась бы в случае создания этого трансатлантического рынка — в Европе и повсюду в мире. Поэтому я убежден, что негативные социальные, экономические и финансовые последствия ударили бы не только по Европе 28-и.
Но кроме американской политической элиты и капитала США, кто еще выиграл бы от реализации этого трансатлантического проекта?
Не опасаясь обвинения в идейном детерминизме, я отвечу: единственными победителями были бы транснациональные фирмы, «американские» и «европейские». В особенности компании, являющиеся в своих секторах экономики и индустриях явными лидерами. В любом случае верхушка «Дженерал Моторс» или «Альцома» не будет в проигрыше … по сравнению со своими наемными рабочими.
Именно межнациональные корпорации, используя элементы лоббинга на политиканов своих стран, заинтересованы в секретном ходе переговоров. Народы и неправительственные организации остаются без консультирования, нас ставят перед фактом. Но даже не все представители европейского патроната в курсе происходящего. На публичных дебатах в начале лета я поинтересовался у одного известного парижского предпринимателя. Я надеюсь, он лукавил, сказав, что сам находится в неведении относительно конкретных перспектив заключения договоренности и итоговой сущности комплексного соглашения. Согласись, что в 2014 году, в век информационных свобод, «е-демократии» все это звучит по меньшей мере странно.
Я напомню, как в конце прошлого тысячелетия — также в глубоком секрете — разрабатывалось многостороннее международное соглашение по инвестициям, полностью выгодное крупным корпорациям и финансовым игрокам. Лишь активное социальное движение протеста заставило тогда властителей отступить. То, как проходит переговорный процесс пор трансатлантическому проекту сейчас, очень напоминает мне все это. Но Европейская комиссия не желает защищать европейские завоевания как тогда, так и сейчас!
Мы не хотим показаться алармистами, но в случае выработки соглашения за спиной народов и их демократических представителей, перспектива усиления экономической, финансовой, коммерческой и даже политической зависимости Старого Света от Соединенных Штатов примет необратимый характер. Европейский Союз в этом «межатлантическом партнерстве» будет рассматриваться лишь как младший и зависимый участник, и при этом его авторитет в дальнейшем упадет. Это, возможно, не имеет значения для транснациональных корпораций с их настроем на скорую дополнительную выгоду. Но для гражданских обществ такая опция не может не оказаться плохой дорогой.