Рабский труд в российской армии все еще остается актуальной проблемой. Тысячам солдат вместо боевой подготовки приходится заниматься строительно-ремонтными работами и обслуживанием хозяйственных и финансовых нужд вышестоящего начальства. Корреспондент Рабкор.ру Владимир Петров встретился с Никитой Сибиным, срочником, проходившим службу в одной из подмосковных частей, для того, чтобы узнать, как тот лишился одного уха и правой руки в результате «несчастного случая», произошедшего за пределами части, а также выслушать несколько историй о том, как, вместо несения военной службы, солдаты клеят обои в офицерских квартирах и чистят свинарники отставным военным.
Расскажи в двух словах, откуда ты родом и чем занимался до службы в армии?
Я родом из Ленинградской области, небольшого города Отрадное, население которого порядка 25 000 человек. Родился в бедной семье, рос без отца, мать и бабушка постоянно были заняты тяжелой физической работой. Учился в школе, закончил 9 классов и сразу же пошел работать помощником кондитера. Так и прошли два года, пока не пришла повестка в военкомат. Меня призвали 13 декабря 2010 года, и я сразу же отправился в часть, базировавшуюся в Подмосковье.
Честно говоря, до призыва у меня были серьезные проблемы со здоровьем: хронический отит и недовес. И одна отсрочка у меня уже была.По закону ее должны были продлить, но, видимо, решили этого не делать, к тому же у меня уже тогда отправился служить родной брат. В общем, я решил не сопротивляться и пойти служить.
Т.е. большого желания «отдавать долг Родине» не было?
Ну… нет, сказали идти в армию, я и пошел.
И как проходили первые месяцы службы?
Через 3-4 недели после начала службы в части началась эпидемия гриппа, и многих, в том числе и меня, отправили в госпиталь, где я пролежал около 3 месяцев и даже успел переболеть ветрянкой. Потом меня отправили в уже новую часть, неизвестно куда, где-то под Звенигородом. Я туда приехал, вначале, вроде, все нормально было, служба как служба, а потом приехала какая-то прапорщица и сообщила мне, что, мол, так и так, ты отправляешься в командировку. Я поговорил с командиром части, и он приказал мне собираться.
Тебе объяснили, зачем тебя переводят в другое место?
Сказали, что буду следить за автопарком, и все.Меня отвезли в часть, в которой базировался какой-то расформированный полк, нужно было охранять то, что там осталось от него. И вот, первые несколько дней я действительно сидел в автопарке и охранял его. А потом уже начались различные нестандартные приказы. Нас отправили следить за местным свинарником, он принадлежал одному майору в отставке. Мы там убирались, кормили животных, иногда даже приходилось там ночевать, потому что было необходимо заниматься хозяйством с раннего утра.
Всего в части нас было 8 человек, а рядом базировался военный городок. У меня было такое ощущение, что мы сами по себе как-то были…
И сколько примерно все это продолжалось?
Около 4 дней, потом я помню лишь то, что вышел из столовой с обеда, и все. Это мое последнее воспоминание. Очнулся уже в реанимации Склифосовского через 5 дней. Там вроде говорили, что я был в сознании. Но я этого не помню. Говорят то, что я пошел собирать металлолом. Хотя, зная себя, я уверен, что ни за каким металлоломом я бы никуда вообще не полез бы.
То есть та версия, что ты пошел собирать металл, – это официальная версия военных чиновников, несмотря на то, что она ставит под удар их компетенцию, ведь ты делал это все во время несения службы?
Да, это их официальная версия. Я полагаю, что я мог залезть, как они говорят, в трансформаторную будку, если мне отдали такой приказ…
Как ты считаешь, кто виноват в сложившейся ситуации?
Наверное, здесь, отчасти, есть и моя вина, но, если подумать… в принципе, много, кто. Все эти незаконные переводы в другие части, работы по хозяйству… Хотя все мои сослуживцы, в том числе и те, кто находился рядом со мной в тот момент, говорят, что я полез за металлом сам, но оснований верить их показаниям у меня нет.
А так, туда мог зайти кто угодно, судя по рассказам, будка была открыта и не запечатана, и выглядела она со стороны как полуразрушенный сарай, в котором и электричества-то вообще не должно быть.
Как ты считаешь, насколько распространен подневольный труд в армии?
Думаю, что в процентном соотношении где-то 50 на 50. Половина служит как обычно, а другие… ну, солдату отдали приказ – он его исполняет, не задавая никаких вопросов. Так везде. Некоторые сослуживцы рассказывали как клеили обои в квартирах у офицеров.
А какое наказание ждало вас в случае отказа во время службы?
Покричали бы или отправили бы в другую часть… бывало кого-то запирали в отдельном помещении, не давая ни есть, ни спать. Но непосредственно физического контакта не было.
Какое у тебя отношение к службе в армии? В России должен сохраняться призыв, или мы должны переходить на контрактную основу?
Я думаю, что должен остаться призыв, и лучше, чтобы призывали не на год, а на два, по себе сужу. Потому что за год я ничему так практически в армии и не научился, точнее за те полгода, которые находился в строю.
А на стрельбища вы ездили?
Нет, никаких стрельбищ. Мне рассказывали некоторые сослуживцы, что им давали по паре патронов холостых, и все. Больше оружие они не видели. Но это еще не так страшно, я, например, в армии вообще ни разу не стрелял.
Т.е. военное начальство боится доверять оружие солдатам?
Да, именно, боится.
Ты скоро будешь выписан из больницы. Какие у тебя планы на будущее?
Ну, выучиться, вариантов-то особо и нет. Потому что мне надо все заново начинать. Я работал помощником кондитера после школы. Ну вот, думаю и дальше по этой профессии продолжать работать.
Эпилог:
Забрав "защищать Родину", российская армия сделала Никиту Сибина инвалидом. Получив ожог 3 степени в результате сильнейшего удара током в трансформаторной будке, он, скорее всего, не получил своевременной медицинской помощи, в результате чего врачам пришлось полностью ампутировать его правую руку и одно ухо. Никита потратил 8 месяцев своей жизни, находясь в различных больницах, в попытках получить необходимое протезирование, которое, в конечном итоге, будет обеспечено частными благотворительными фондами, а не государством. Юристы правозащитных организаций будут вести его судебные дела и пытаться узнать правду о том, что действительно творилось в его части, и почему солдаты отправились собирать металлолом, для того, чтобы виновные в этом деле были наказаны. Этот случай – один из тысяч случаев использования рабского труда срочников во время прохождения ими воинской службы в российской армии, службы, которая все чаще для кого-то из солдат заканчивается летальным исходом или инвалидностью.
