Современная марксистская теория и её носители: вопросы критического анализа
15-16 июля в городе Минске (Беларусь) прошла международная конференция Партии европейских левых (ПЭЛ) “Марксизм и политическая практика левых на современном этапе”. По приглашению Белорусской партии левых “Справедливый мир” в мероприятии принял участие куратор Санкт-Петербургского отделения ИГСО, политолог, Сергей Ребров. Предлагаем к прочтению его отчётный доклад, посвящённый современной марксистской теории и её критическому анализу.
Добрый день, уважаемые участники конференции, дорогие коллеги! Прежде всего, я бы хотел передать приветствие от директора нашего института, известного российского политолога и историка, Бориса Кагарлицкого. Борис Юльевич как никто другой, старается теоретически и практически поддерживать современное левое движение в России и в мире, и надеется на продуктивную работу наших иностранных коллег.
Говоря же непосредственно о марксизме, особенно в честь 150летия выхода первого тома “Капитала”, нужно, на мой взгляд, затронуть именно тот вопрос, который многие прошлые и современные единомышленники Карла Маркса старались обходить стороной. А именно, вопрос критического анализа собственных воззрений. Не секрет, что сам Карл Генрих Маркс, пройдя долгую эволюцию от философа-идеалиста до серьёзного экономиста и социолога, рассматривал комплекс своих идей, который в дальнейшем получил название от его имени (марксизм), именно как научную теорию, описывающую процесс развития человеческого социума. Несмотря на то, что большинство идей немецкого учёного выдержали проверку временем и используются в трудах современных марксистов, главная проблема его последователей, которая в какой-то мере актуально для всех социально-политических теорий, не исчезла до сих пор, а именно догматизм. Нельзя сказать, что догматическое мировоззрение характерно лишь для носителей марксизма, но историческую зацикленность на определённых постулатах, можно найти даже в дискуссиях ведущих марксистов начала 20 века (Плеханов, Каутский, Ленин и тд). Интересно, что данные личности, несмотря на свою блестящую подготовку и знания, всячески пытались скрыть собственные теоретические достижения, постоянно ссылаясь на работы Маркса и Энгельса. Ведь даже Владимир Ильич Ульянов-Ленин никогда не считал себя равным отцам-основателям марксизма, позиционируя себя лишь как проводник их идей в жизнь.
В дальнейшем подобная игра в правильного и неправильного марксиста, приобрела мировой характер, что, безусловно, не отменяет искажающий характер ряда теоретиков (Бернштейн). Однако, исходя из опыта, нельзя не отрицать, что последующая догматизация марксизма в мире была не только следствием советской идеологической практики, но определённой долей наследия в самих концепциях.
Непосредственно после Октябрьской революции марксистская теория неизбежно разделилась на два лагеря, которые помимо теории, поспособствовали разделению и самих партий. Российская коммунистическая партия и её союзники по Коминтерну (а за тем и по Варшавскому договору) дистанцировались от теоретического развития, оставляя право развития и открытия новых концепций лично Иосифу Сталину, что, естественно, не могло отменить тотальную догматизацию. Сталинистская трактовка марксизма, или же как я предпочитаю выражаться “кастрированный марксизм” стала единственно-верным течением в официальных компартиях, вплоть до появления маоизма и еврокоммунизма. После же смерти Сталина советский марксизм и вовсе потерял единственно-возможного теоретика, и какие-либо новшества были запрещены в принципе. Любые новые теории и пересмотры однозначно оценивались как оппортунизм или ревизионизм и отвергались. Стоит сказать, чисто по факту, данные меры никак не сдержали свободомыслие советских учёных. В той же советской философии открыто практиковался принцип “латентного сторонника” когда кандидаты и доктора наук защищали диссертации по критике какой-то либо непризнанной сверху теории или концепции, маскируя это критическим анализом с марксистско-ленинских позиций. Но были и те, кто сумел стать всемирно-известными марксистами (Ойзерман, Ильенков и другие).
С момента же распада СССР советский марксизм, ровно как все иные марксистские направления, были полностью разгромлены в научном сообществе всего постсоветского пространства. Вчерашние преподаватели научного коммунизма и истории КПСС сбросили свои маски, стали либо махровыми антикоммунистами, либо же теми, кому марксизм просто перестал быть интересен. Что интересно, практически никто из них не отказывался от своих научных степеней, что говорит об их слабости убеждений вообще. Другая же крупная группа, не согласившаяся порвать со старыми идеями, к большому сожалению, стала теми, о ком писал ещё небезызвестный Питирим Сорокин в начале 20 века, а именно “адептами марксистской религии”. Для них полное собрание сочинений Маркса-Энгельса-Ленина стали своего рода священным писанием, где каждое слово является абсолютной догмой. Обожествление даже фигуры Сталина стало обычным делом для бывшей советской профессуры, что отсутствовало даже во времена позднего СССР. Однако, даже многие из них в попытке поиска реальной деятельности вполне органично вписались в официальные постсоветские компартии (КПРФ, КПБ, КНПК и тд), предпочитая весь их идеологический маразм либо просто игнорировать, либо же самим активно поддерживать.
И лишь единицы, сформировавшиеся из преподавателей, активистов и левых диссидентов смогли создать так называемое, отечественное направление критического марксизма. Такие личности, как Борис Кагарлицкий, Александр Бузгалин, Андрей Колганов и Александр Тарасов стали теми, кто использовал наследие Маркса не как сборник догматики, а именно как наследие выдающегося учёного своего времени, во многом актуальное до сих пор. Но, тем не менее, современные реальные марксисты стран бывшего СССР во многом вынуждены работать в тех, же условиях, что и их западные коллеги.
Западный же марксизм (впоследствии неомарксизм) с самого начала имел иную природу, чем советский. В нём отсутствовало какое-либо единое направление, причём даже доминирующее так и не выделилось. Столь широкое разнообразие породило множество легендарных философов и теоретиков: Грамши, Лукач, Маркузе, Сартр, Альтюссер и многие другие. Однако главной же негативной особенностью является то, что марксизм на западе, вспоминая Перри Андерсона, был откровенно загнан в “академическое гетто”. После ведущего теоретика Итальянской компартии, Антонио Грамши, все крупнейшие неомарксистские теоретики были в основном лишь университетскими преподавателями, не имеющими связей с реальными политическими силами. Официальные компартии рассматривали их идеи либо как оппортунизм и ревизионизм либо же просто как неплохую экзотику для получения голосов на выборах (как в случаи с Альтюссером и ФКП). Крупным же социал-демократическим партиям вообще какие-либо новые идеи перестали быть нужны, особенно в контексте их перехода на откровенные социал-либеральные позиции.
Современные неомарксистские теоретики полностью наследуют традицию чрезмерного академизма, такие личности как: Иммануил Валлерстайн, Дэвид Харви, Перри Андерсон, Терри Иглтон, Славой Жижек и другие, являются лишь профессорами в университетах и не более. Безусловно, это ни в коей мере не снижает научную ценность их работ, но здесь можно поставить вопрос ребром “Для чего нужна теория без практики?”
Другой же главной проблемой западного марксизма, можно назвать постоянное сползание в область абстрактной философии. Если же сам Карл Маркс шёл именно от анализа бытия и сознания к анализу экономики и политики, то неомарксисты старались же чуть ли не полностью уйти из экономики, оставив её носителям либеральных взглядов.
Отдельного слова заслуживают и представители троцкистского лагеря. Сам по себе троцкизм, родившийся именно как левая альтернатива сталинизму, к сожалению, неизбежно был обречён на маргинальность и сектанство. Подобная практика продолжается даже в настоящее время, потому как троцкистские партии и движения представляют собой небольшие и закрытые секты и группы, пережившие не один раскол. При всём при этом, в теоретическом плане троцкизм действительно можно назвать наследником классического марксизма. Крупные троцкистские теоретики (сам Лев Троцкий, Эрнест Мандель, Тед Грант и Тони Клиф) не занимали крупных должностей в университетах и имели проблемы с законом, плюс к этому, троцкисты в отличие от неомарксистов действительно не уходили из экономики и политики, предпочитая их, абстрактной философии. Однако, несмотря на это трудно сказать, что троцкистская теория одарила чем-то новым мировую левую мысль, не считая конечно бесконечных дискуссий о природе СССР.
Несмотря на все вышеописанные мною проблемы, современный марксизм вопреки всем антикоммунистам действительно жив и продолжает развитие, но конкретно именно от нас с вами зависит не только вопрос критического отношения к собственным идеям, но и то чтобы мы, наконец, перестали заниматься только выяснением правильных и неправильных теорий, и в процессе созидания политического процесса, оставили буржуазных демагогов далеко позади.