Наследие и даже память великого венгерского марксиста Дьердя Лукача находятся под угрозой: крайне правое правительство Виктора Орбана приказало снести статую Лукача на берегу Дуная в Будапеште и угрожает закрыть его архив. И то, что сейчас, когда капитализм входит в свой самый глубокий с 1930-х гг. социальный кризис, возрождающиеся силы правых пытаются стереть все следы мысли Лукача, вряд ли можно назвать удивительным.
В революционных трудах Дьердя Лукача 1920-х годов описывается, как капиталистическая товарная форма определяет каждый аспект нашей жизни. В частности, они демонстрируют, как жизнь в этом товарном мире может скрыть от людей основные движущие силы капитализма и, следовательно, продлить существование системы.
Но, в отличие от такой критической теории, которая возникла после его эссе, собранных в «Истории и классовом сознании», Лукач не останавливается на разоблачении мистифицирующих качеств капитализма. На самом деле он сосредоточен на выявлении другой, часто игнорируемой, взрывной стороны коммодификации человеческой деятельности, тех аспектов, которые зачастую приводят к восстанию.
То, что вызывает еще большее неприятие правых в философии Лукача, – это озабоченность превращением этого восстания в революцию. Не довольствуясь лишь определением источника массовой оппозиции капитализму, Лукач стремился разобраться, как сознательная человеческая деятельность может поддерживать переход сопротивления в движение, чтобы устранить овеществление, уничтожив систему, которая создает его.
Небольшая работа Лукача «Ленин: очерк взаимосвязи его идей» («Lenin and the Unity of his Thought», 1924) выступает как дополнение к его «Истории и классовому сознанию», обобщая и развивая идеи о революционной организации. Это одна из великих попыток теоретизировать метод Ленина, то, что так и не удалось в полной мере сделать самому Ленину. Идея актуальности революции является центральной темой, даже организационным принципом книги. По мнению Лукача, это ключ к пониманию важнейшего вклада Ленина в марксистскую теорию, способ спасения Маркса от тех, кто хочет представить его работу как просто критику капитализма или – ненамного лучше – фаталистическую веру в неизбежную гибель системы.
Идея актуальности революции остается спорной и среди левых.
Некоторые марксисты рассматривают ее в качестве понятия, относящегося только к местам и периодам, в которых уже отмечено революционное движение. Другие понимают под этим описание общепринятого политического метода, не ограниченного конкретным периодом. Но эти два подхода можно совместить. Хотя остается вопрос о том, применимо ли это к нашим собственным неспокойным временам.
Будущее в настоящем
То, что на первый взгляд может показаться наиболее очевидным, это далеко не всегда то, что есть на самом деле. Начнем с того, что мы понимаем под революционным моментом. По ходу книги Лукач не единожды подчеркивает тот факт, что, используя в целом революционный потенциал своего времени, Ленин находился в несогласии с большими частями общества, а зачастую и левые чувствовали свое бессилие перед этим большинством. В такие времена мысль об актуальности революции имеет совсем другое значение. Лукач использует ее, чтобы доказать, что даже в периоды отсутствия острого революционного кризиса социалисты должны найти способы связать настоящее с будущей революцией.
Это вовсе не означает, будто конкретная обстановка не имеет значения. В своей недавней статье Джоди Дин описывает значение актуальности революции как уверенность в конкретном видении будущего, которое помогает превратить ее в реальность. В ней она пишет: «Ленин перемещает вопрос о революции от знания к вере»1. Это в некотором смысле верно, но, возможно, здесь Дин дает этому понятию слишком свободное определение. Нельзя упускать из виду тот факт, что Лукач внедряет концепцию актуальности революции в анализ исторических тенденций. Особенно важны две из них. Так, Ленин, вторя Марксу, говорил о том, что в конце XIX в. развивающаяся буржуазия, по крайней мере в передовых странах, перестала играть революционную роль. Столкнувшись с растущими требованиями и оппозиционными настроениями объединений рабочих после 1848 г., она все больше и больше стала опасаться противостоять своим аристократическим и монархическим классовым врагам, боясь смещения революционных циклов, которые была не способна контролировать.
Вторая – это собственное понимание Лениным того, что империализм превращает национальный вопрос в международный. Национальные демократические устремления и требования теперь направлены не только против феодальных режимов в своей стране, но и даже больше против великих капиталистических держав, пытающихся доминировать на всем земном шаре. Результат был двояким: «Отныне пролетариат является единственным классом, который в состоянии последовательно довести до конца буржуазную революцию»2.
Время и место
Лукач утверждает, что для Ленина крах II Интернационала в начале Первой мировой войны означал, что «вступление в эпоху гражданских войн стало отныне неизбежным»3. Но также верно и то, что, по оценке Ленина, война была взрывом тех сил, которые долгое время оставались в подполье. По мнению Лукача, Ленин боролся с другими представителями левого крыла, пытаясь убедить их осознать революционную сущность эпохи и отреагировать на это. Полемика между членами РСДРП на Втором съезде Партии в Брюсселе/Лондоне в 1903 г. возникала и по этому поводу. Меньшевики, умеренные социалисты, отвергли идеи Ленина и его последователей, назвав их путчистами. Это утверждение, по мнению Лукача, было полным недоразумением.
Ленинский план организации партии также был предметом дискуссии на съезде. Согласно Ленину, она «ни на одну минуту не ставит перед собой задачи «сделать» революцию или же с помощью самостоятельной мужественной акции увлечь за собой бездеятельную массу, чтобы поставить ее перед свершившимся фактом революции. Организационная идея Ленина исходит из факта революции, из факта актуальности революции»4.
Это предположение подтвердилось уже через восемнадцать месяцев, в 1905 г., когда в России началась революция.
В самых разных контекстах относительной стабилизации системы в начале 1920-х годов Лукач показывает, что Ленин выступает против как левого радикализма, так и противоположного ему оппортунизма. В основе обоих взглядов лежит пораженческое отношение к революции. Их объединяет «пессимизм в отношении близости и актуальности пролетарской революции», в них заложено стремление «уклониться от решающих битв»5.
Короче говоря, Лукач показывает, что с разной степенью непосредственности и с различными практическими результатами в зависимости от ситуации, поддержание революции всегда имело стратегически жизненно важное значение для Ленина.
Смысл метода
Итак, каково же практическое значение понятия актуальности революции? Лукач утверждает, что важнейшим нововведением Ленина было использование будущей революции в качестве руководства к настоящему. Соединение настоящего с потенциальным революционным будущим дает ключ к принятию правильных решений здесь и сейчас. Он предлагает стратегическую перспективу, которая дает возможность «находить… особенное в общем и общее в особенном» и судить о приоритетах:
«Нужно уметь ухватить в каждый момент то особенное звено цепи, за которое нужно уцепиться всеми силами, чтобы удержать всю цепь и подготовить надежный переход к следующему звену цепи, причем последовательность звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так просты и бессмысленны, как в обычной цепи, изготовленной кузнецом»6.
Если взглянуть на проблему с другой стороны, становится ясно, что необходимо бороться со склонностью части социалистов приспосабливаться окружающей реальности, отказываясь от попыток изменить ее. Например, Лукач утверждает, что катастрофическое решение социалистических партий II Интернационала поддержать свои собственные правительства в начале Первой мировой войны было результатом их стремления отложить революцию, перенести ее в далекое будущее. Такой шаг неизбежно приводит к тому, что социалисты могут пойти на компромисс, принять логику меньшего из двух зол, допустить электорализм и тем самым упустить революционные возможности.
Есть еще один аспект суждения Лукача. Идея связи настоящего и революционного будущего является прямо противоположной детерминистскому отношению к революции. Для Ленина, как для Маркса, социалистическая революция – это не что иное, как сознательно организованный вызов существующему порядку. В то, что Лукач называет «двойной разрыв с механистическим фатализмом»7, подчеркивая принцип актуальности революции, ставит вопрос не только о пороках практики Второго Интернационала, но и о том, что часто считают «марксисткой» политикой.
Нередко считается, будто революционная организация занимается исключительно пропагандой, с одной стороны, и подготовкой к революции, с другой. Но для Лукача и, по его мнению, Ленина, роль революционеров заключается не только в том, чтобы идеологически и материально подготовить пролетариат к тому, что ждет его впереди, хотя это, конечно, важно. Речь также идет о необходимости создания условий для революции:
«Партия должна подготовить революцию. Это означает… что своими действиями… она должна стремиться способствовать ускорению вызревания этих тенденций, ведущих к революции»8.
Социалисты обязаны делать все возможное, чтобы постоянно направлять настоящее к революционному будущему.
Но чем глубже становится социальный кризис, тем большее значение принимает субъективный элемент. Поскольку сознательные действия всегда приводят к историческим событиям, в революционные периоды они могут стать доминирующим фактором.
Представьте себе ситуацию в России, пишет Лукач, если бы большевики не захватили власть в 1917 г. Тогда бы социальный кризис был бы разрешен авторитарными, контрреволюционными методами, за что левые заплатили бы ужасную цену. В подобном ключе Троцкий как-то сказал, что без Октябрьской революции фашизм был бы не итальянским, а русским словом.
Актуальность сегодня
Что же тогда актуальность революции сегодня? В послесловии 1967 г. к книге о Ленине Лукач отходит от некоторых позиций, занятых в 1924 г. (хотя при внимательном чтении, возможно, не так далеко, как считают некоторые). По его мнению, времена изменились, и в частности, «ленинский тезис о том, что империалистическое развитие неизбежно вызывает мировые войны, утратил для современности свой всеобщий характер»9.
Оглядываясь назад, можно сказать, что это утверждение и вывод о том, что эпоха актуальности революции прошла, не столь верны, как могло показаться тогда. Лукач писал об этом спустя чуть более двух десятилетий после величайшей империалистической войны, какой мир еще не видел прежде, в разгар эскалации новой имперской войны во Вьетнаме и за год до событий 1968 г., ставших началом того периода, когда тема революции вновь вернулась в повестку дня в ряде стран.
Однако совершенно очевидно, что ряд тенденций середины века, в частности тупик межимпериалистических противоречий холодной войны и связанный с ней «долгий бум» на Западе, позволили правящим классам удовлетворить по крайней мере некоторые требования и желания рабочих, а, следовательно, хотя бы частично продвинуть общество вперед.
Предпосылки этого, те сдерживающие факторы и причины поражения революционной волны, начатой в 1917 г., были более глубинны, чем можно было представить себе в то время. Как и в случае фашистской катастрофы, это связано с затуханием Русской революции, уничтожением ее лидеров и подлинно освободительных традиций Октября в той авторитарной пародии на социализм, какой был сталинизм.
Все эти причины привели к тому, что субъективное пространство для революционеров, несомненно, сузилось в годы после Второй мировой войны, затруднив развитие революционного движения на десятилетия. Но важно отметить, что, тем не менее, это пространство никогда не исчезало. В это время на самом деле было несколько революционных моментов в разных частях света, особенно после 1968 г., когда послевоенное устройство начало рушиться. Этого, конечно, недостаточно, чтобы сказать, что во всех этих событиях, как правило, отсутствовала своего рода организованная революционная субъективность, значение которой с таким усердием отстаивает Лукач.
Мир Трампа
Но, глядя вокруг сейчас, во времена Трампа, любой бдительный активист придет к выводу, что мы действительно находимся на новом этапе. Первый крупный кризис в послевоенном порядке, начавшийся в 1968 г., был окончательно разрешен в пользу действующих правительств посредством неолиберальной шокотерапии и страха, чему способствовало постепенное исчезновение социал-демократии. Однако в результате эти режимы, несмотря на свою долговечность, так и не смогли добиться полной легитимности, созданной в годы «долгого бума».
Причины нынешнего политического кризиса можно назвать структурными. Империализм вновь ведет к противоборству великих держав, вооруженных «до зубов». Гиперглобализованная капиталистическая конкуренция продолжает приводить к снижению заработной платы и еще большему ухудшению условий труда, заставляя людей нести непомерные страдания, создавая неспособность восстановить прибыльность и повышая перспективы экологической катастрофы. Правящие классы, явно теряя уверенность, что они ведут общество вперед, все чаще прибегают к авторитарным мерам.
В этих условиях анализ, содержащийся в революционной работе Лукача, представляется для меня «свежей силой».
Его вызов пессимизму, практически неизбежный результату долгих лет относительной пассивности, имеет особый резонанс. Марксизм, отмечает он, легко может стать наукой о буржуазной непобедимости:
«… в глазах вульгарных марксистов основы буржуазного общества настолько несокрушимо прочны, что даже в моменты его очевиднейшего потрясения они вожделеют лишь возвращения его «нормального» состояния, в кризисах его усматривают не более как преходящие эпизоды и саму борьбу, развертывающуюся в такие периоды, считают безрассудным самопожертвованием легковерных, дерзнувших пойти против все еще непобедимого капитализма»10.
Важно противостоять популярному мнению, что кризис центра просто ведет общество вправо. В реальности политический спектр гораздо шире, поскольку существует неравномерная поляризация радикальных альтернатив слева и справа. Всплеск поддержки Корбина, Сандерса в США и Меланшона во Франции (и это только самые свежие примеры) демонстрируют то, что решительные и радикальные левые проекты, оставшиеся в живых, могут привлекать миллионы.
Это напрямую связано с важностью преодоления фатализма, существующего сегодня. Крайне правые силы активны и организованы, поэтому, чтобы вновь заручиться поддержкой широких слоев населения и убедить людей в их трансформационных возможностях, левые должны на практике доказать, что массовое действие действительно может изменить настоящее.
Наконец, нужно подтвердить актуальность самой революции. Элиты сталкиваются с рядом взаимосвязанных кризисов, которые кажутся им неразрешимыми, а фантастические формулы неолиберализма разоблачаются публично. Но все же иное направление пока так и не предложено. Люди чувствуют этот тупик. Субъективный кризис крайнего центра (выражение Тарика Али) заключается именно в том, что так много трудящихся отвергают не только политику, но и организации государственных служащих. Только новая политика и радикальная критика будут связаны. Только стремление к фундаментальным изменениям будет способствовать укреплению доверия.
В то же время нужно осознавать противоречивую реакцию левых на сложившуюся ситуацию. Их высказывания относительно того, что причины нынешнего кризиса легитимности кроются в провале неолиберальной экономики, доминирующей в капитализме XXI века, довольно банальны. И все же самые эффектные и успешные их стратегии делали ставку на избирательный процесс, парламентские выборы, которые должны привести к системным изменениям. Это неудивительно, ведь для большинства людей большую часть времени политика – это то, что происходит в парламенте. Но активно продвигая ряд левых парламентских проектов, радикалы должны быть откровенны в своих стремлениях.
Лукач неоднократно предупреждал об укрепляющейся власти капиталистического государства и овеществлении в целом. Электоральные успехи левых способствовали популяризации социалистических идей и обострению кризиса элит. Но нужно отчетливо понимать, что существующий комплекс проблем невозможно разрешить проектами, основанными только на замене одного набора политиков другим. Если мы действительно хотим продвинуться вперед, то должна быть представлена возможность более глубокой трансформации. Если это не так, то возникнут моменты конфронтации и решения, которые легко обернутся поражением. Катастрофическое решение руководства «Сиризы» уступить МВФ по поводу пакета жесткой экономии в июле 2015 г., несмотря на мнение греческого народа, неохотно принималось именно потому, что более радикальная альтернатива была не особо широко распространена. А отстаивать радикальный, революционный вариант, возможный в тот момент, оглядываясь назад, легко, но слишком поздно.
Примечания
[1] Dean, Jodi, The Actuality of Revolution in Socialist Register 2017, p. 63 [2] Г. Лукач. Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей (URL: https://www.marxists.org/russkij/lukacs/1924/lenin/index.htm). Гл. «Империализм: Мировая Война и Гражданская Война» [3] Там же. Гл. «Империализм: Мировая Война и Гражданская Война» [4] Там же. Гл. «Ведущая Партия Пролетариата» [5] Там же. Гл. «Революционная “Realpolitik”» [6] Там же. Гл. «Революционная “Realpolitik”» [7] Там же. Гл. «Ведущая партия пролетариата» [8] Там же. «Ведущая партия пролетариата» [9] Там же. Гл. «Послесловие» [10] Там же. Гл. «Актуальность Революции»
Крис Найнхем – один из основателей Stop the War и Counterfire, регулярно выступает по всей стране от лица обоих; автор работ The People Versus Tony Blair и «Капитализм и классовое сознание: идеи Георга Лукача» («Capitalism and Class Consciousness: the Ideas of Georg Lukacs»).
Перевод: Евгения Радько
