5 февраля хоккеисты киевского клуба «Сокол» объявили первую в истории Украины спортивную забастовку, пригрозив не выйти на матч с белорусской командой «Юность». Капитан «Сокола» Юрий Гунько рассказал, что хоккейный клуб вот уже четыре месяца не выплачивает игрокам зарплату. «Многие ребята в отчаянии, что приходится одалживать и переодалживать средства на обеспечение семьи. Дальше так продолжаться не может», - заявил он журналистам. Собственник клуба - известный украинский капиталист, друг президента Ющенко и коллекционер трипольских древностей Сергей Тарута - пообещал спортсменам поэтапную выплату задолженности по зарплате. «Если же этого не произойдет, я не ручаюсь за дальнейшие поступки хоккеистов «Сокола». Так и передал Таруте», - заявил официальному клубному сайту Юрий Гунько.
С того времени как вышла книга «Эрос и бюрократия», мне пришлось прочесть немало своеобразной критики. Настало время кое-что сказать по ее поводу, а главное - по поводу начавшихся для общества и чиновного класса России радикальных перемен. Они уже дали себя почувствовать в социальных проявлениях, но объективно делаются все более обусловленными.
О смысле и бессмысленности современной формы празднования 8-го марта написано много, но эта дата вновь и вновь дает повод для разговоров о «настоящих мужчинах» и «истинных женщинах». Разговоры эти ведутся на корпоративных вечеринках, за праздничными столами дома, даже на детских утренниках. И фильмы показывают про «настоящих мужчин и женщин».
В «другой», или «новой», журналистике 60-х с самого начала различались как минимум две линии. С одной стороны — «гонзо» Хантера Томпсона. После «Ангелов Ада» и «Дерби в Кентукки» любой репортаж мог выглядеть как глава из захватывающей автобиографии, в которой разрешено сколько угодно «внутреннего мира», субъективных ассоциаций, детских воспоминаний и рискованных политических обобщений.
Жёлтый свет фонарей тёмным зимним утром - ведут через двор в детский сад, жёсткий хруст снега под валенками (да-да! На Черёмушкинском рынке тогда продавались валенки - и галоши к ним, блестящие, с волнующе-малиновым горящим нутром). Вокруг всё огромное: огромные взрослые, огромные машины, огромные тени, огромный-огромный, бесконечный - страшно представить! - день впереди. Зябко. Детство, раннее и страшное, большое и чужое, как тёмное утро.
Вот честное слово: если мне когда-то и удается чувствовать себя категоричным подростком, всем своим существом восстающим против фальшивых условностей и лживого лицемерия, то это как раз 8 марта.
С медициной в Латвии плохо. Очень. Начиная с прошлого года, положение вообще катастрофическое, поскольку сокращения финансирования этой отрасли достигли 62% - от того, сколько выделялось в 2008-м. Чем обернулось такое сокращение в реальности? Отныне государственная медицина не может проводить плановые хирургические операции, не связанные с оказанием неотложной помощи. Впрочем, тех крох, что оставляет государство, не хватает даже и на неотложную помощь, так что, медикам приходится всеми силами изворачиваться.
Поезд уныло листает километры. Расхлябанные вагоны состава «Ужгород — Киев» везут людей, вырванных из привычной среды, на заработки. Большая часть пассажиров — гастарбайтеры.
Среди откликов и комментариев к моим книгам и статьям преобладают диаметрально противоположные оценки: или резко отрицательные, или абсолютно положительные.
Пару недель назад я второй раз в своей жизни ходил в службу занятости регистрироваться в качестве безработного. Вчера первый раз отметился на бирже. Мне сказали, что работу предложить пока не могут, но со следующего месяца начнут выплачивать пособие. Максимальное из возможных, почти 5 тысяч рублей.
В ночь на 24 февраля на набережной Днепра обрушился памятник легендарным основателям Киева. Задняя часть железобетонной ладьи, вместе с фигурами Щека и Хорива, обвалилась вниз, а их старший брат Кий и сестра Лыбедь одиноко позируют теперь фотографам и зевакам.
Дочь обратилась ко мне с неожиданным вопросом: что такое «инновация»? Как понимать это слово, которое на каждом шагу повторяют на телевидении?
Годы за одной партой сплачивают людей до предела. Подсознательное ощущение прошедшего золотого века заставляет даже через много лет после выпускного держать связь и время от времени предаваться общим воспоминаниям. Годы, между тем, быстро набирают ход, и каждый из нас все больше встраивается в существующую систему. Одновременность старта позволяет на основе накопленного опыта делать моментальные снимки […]
День взаимной ненависти 16 марта, полдесятого утра. Рига. Площадь у Памятника свободы. Мы подошли к знаменитым часам "Лайма" на углу улицы Бривибас и бульвара Аспазияс - излюбленному месту для свиданий влюбленных. Но сейчас обстановка меньше всего располагала к романтике. Нашим глазам открылась потрясающая картина: огромные толпы возбужденного народа. И полчища полицейских - как представителей государственной полиции, так и "муниципалов", выстроившихся нескончаемыми шеренгами.
«Карточная система» — это словосочетание вызывает из коллективного бессознательного современных россиян целую череду апокалиптических образов: хлебные «хвосты» в революционном Петрограде, суровые 40-е, смутные 80-е…
Волны миграции разбрасывают не только рабочих, подхватывая и студентов, они выносят их на пляжи Калифорнии, в унылые городки Скандинавии и новостройки юго-восточного Китая. За небольшим исключением основная масса студентов стран бывшего СССР, в отличие от большинства западных студентов, склонна к социальному конформизму. Если точнее, то формы конформизма нашего студента в основном совпадают с формами конформизма, распространенными в обществе. В этом отношении студенты особо не отличаются по образу жизни от иных граждан, не являются некой исключительной и качественно отличающейся прослойкой общества. Поэтому и маркузианские теории с трудом приживаются среди студенчества. Но этот же конформизм, при смене обстоятельств, оказывает и обратное действие, становясь «конформным нон-конформизмом».