В преддверии 65-летия Победы телевидение показывает фильмы о войне, как документальные, так и художественные. В конце марта по каналу «Звезда» показывали фильм «Сталинград» – продолжение военного цикла режиссера Юрия Озерова, посвященного Великой Отечественной войне. Мы с сыном решили посмотреть, несмотря на поздний час. Я очень люблю этот цикл, а он увлекается историей Великой Отечественной.
Мы были немало удивлены, когда вместо объявленного фильма начался немецкий фильм «Stalingrad» режиссера Джозефа Вилсмайера. Разочарованы мы, правда, сначала не были: нам был интересен взгляд с «другой стороны».
Взгляд, правда, показался нам несколько странным. В центре сюжета четверо немцев, лейтенант и солдаты, которые в составе элитного немецкого взвода были переброшены под Сталинград накануне знаменитой битвы. Они с сомнением относятся к идеалам Вермахта, не верят фюреру, а лейтенант вообще слывет «любителем русских» и бросается защищать то русского мальчика, то русскую девушку – «подругу» немецких солдат. Из-за этого у него случаются неприятности с начальством. Немцы в большинстве своем – симпатичные люди, страстно стремящиеся попасть домой, уставшие от войны и занятые своими личными проблемами. Агрессивностью и жестокостью отличается в фильме только один офицер, которого в результате свои же и убивают.
Но самое главное – битвы в фильме почти нет. Где-то взрываются снаряды, герои сталкиваются однажды с тремя русскими танками, которые они героически взрывают. Горящие русские танкисты выскакивают из танков с криками «Мамочка!» и бегут точнехонько под пули, не догадавшись спрятаться за танк, упасть в снег, чтобы потушить одежду и т.п. Но собственно боев не видно, только ближе к концу фильма немцы строем идут с поднятыми руками. Кому же они сдаются и почему? Из фильма понять сложно. Ну, положим, кому – можно догадаться. А вот почему? В фильме самая очевидная причина гибели немецкой армии – русская зима. В финале двое главных героев замерзают, обнявшись.
Ни масштабной советской артподготовки, предваряющей сражение и вошедшей в историю войн, ни ожесточенных сражений за каждый дом, ни блестящей военной операции, ни окружения, ни сдачи в плен военного начальства в фильме мы не видим. «Кто же их победил?» – спросил мой сын удивленно и разочаровано, но с явной иронией. «Зима», – ответила я, провоцируя возражения. «Как и на Курской дуге в июле-августе», – задумчиво произнес сын.
Можно возразить, что создатели фильма видели другую задачу – показать человека на войне, снять камерный фильм о простых судьбах, а не батальное полотно. Но и с судьбами получилось странновато. Герои фильма как бы вне войны, вне истории, вне каких-либо моральных оценок. Озабочены они в основном голодом, холодом и личными проблемами. Одного бросила жена, другой разочаровался в семейной жизни и подозревает жену в измене, кто-то просто хочет домой, кто-то плачет от боли и страха. Где-то падают снаряды и свистят пули. Война вроде началась сама по себе (или сам по себе пришел Гитлер и начал ее), нацизм и война – общая трагедия, что-то вроде цунами или землетрясения. Нет правых и виноватых, есть несчастные. И еще очень холодно и хочется есть…
Возникает ощущение, что не только для героев, но и для создателей фильма (он сделан в 1993 году) эта война – одна в длинной череде бессмысленных кровавых событий, в которых «простой человек» – только пешка, жертва, по сути безвинная, он лишь выполняет приказы, умирает за чужие идеи.
Общий посыл – у этих людей нет и не было выбора. Их гонят на войну, которую они не понимают или даже не принимают, и они всего лишь пытаются выжить. Но вообще-то выбор у человека есть всегда, просто он не всегда его устраивает. Существовало и в Германии антифашистское подполье, куда шли те, кто был действительно против войны и нацизма. В конце концов, если ты против расстрела мирных жителей, тебе жаль приговоренного мальчика (есть такой эпизод в фильме), так застрели того, кто командует расстрелом. Ты погибнешь, да, и, может быть, никого не спасешь. Но это – выбор, который ничего не значит, когда его делает один, и который значит все, когда его делают многие. Но начинается-то всегда с одного поступка, поэтому и единичный выбор не может быть не значимым.
Этот мотив – не находка авторов «Stalingrad'а», он звучит и в некоторых комментариях к фильму. Де, воевали два монстра, один победил, а люди страдали с сторон. Вот и Парламентская Ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию, признающую равнозначность сталинского и нацистского режимов, несущих с собой «геноцид, нарушение прав и свобод человека, военные преступления и преступления против человечества». Опять же: один монстр пожрал другого, нет победителей и побежденных, а есть только жертвы, равнозначные в единой трагедии, достойные памяти.
Есть и другие комментарии – эмоциональные, даже пафосные, в стиле «не отдадим своей великой победы», «мы были приговорены к уничтожению», «мы победили чудовище» и т.п. Этот пафос мне ближе, но и такие комментарии меня смущают. Это – схемы, лозунги, своего рода «кричалки». Всегда найдется кто-то, кто крикнет громче, а то и перекричит. Напомнит обо всем, что слышал: про послевоенную «оккупацию» Восточной Европы, репрессии и лагеря, заградотряды, жестокость советской армии в Германии и многое другое.
Вот и российское правительство никак не может определиться: и СССР осудить необходимо, и «Великую Победу» отдавать не хочется. Нынче, ведь, дефицит побед, да и с национальной идеей все никак не складывается.
И теоретики все изучают феномен фашизма, все анализируют его истоки и отличительные признаки, ищут признаки фашизма сегодня в разных партиях, движениях, высказываниях лидеров.
Можно изучать, исследовать, жалеть маленького человека на войне сколько угодно. Но при одном условии. Нужно признать раз и навсегда, что в той войне можно и поэтому должно провести линию между «хорошими» и «плохими» весьма четко. А потом уже говорить, что среди плохих были запутавшиеся, несчастные, несогласные и т.п. Среди хороших были жестокие, несправедливые, лживые и вообще всякие. Но история рассудила так, что одни были правы, а другие – нет. Такая черно-белая оценка Второй мировой при сколь угодно «цветной» оценке трагедий и судеб необходима для того, чтобы не растворить в бесконечной рефлексии и аналитических упражнениях простой, но очень важный факт: в 1945 году была закончена самая страшная в человеческой истории война и прекращена практика массового уничтожения людей. Это была победа, грандиозная по своему значению в человеческой истории, и основная заслуга в ней – у Советского Союза.
То, что были другие трагедии, даже непосредственно соседствующие исторически с этой победой, не отменяет ни ее значения, ни ее величия.
Советский Союз остановил войну, начатую нацистской Германией, которую не могли победить или даже остановить все западные демократии вместе взятые. Одно историческое зло было ликвидировано. И социально-политические проблемы самого СССР не имеют решающего значения для оценки этой победы как великой и судьбоносной для всего человечества.
То, что Восточная Европа попала в зону влияния СССР, также не является поводом для пересмотра значения победы. Исчезли концентрационные лагеря, прекратили работать печи и газовые камеры, был остановлен Холокост, и для миллионов людей началась мирная жизнь. Это было, и это – следствие победы.
Мы с сестрой смотрели документальный фильм, снятый американцами в 1941 году и называющийся «Почему мы воюем вместе с русскими». Американцы не очень любят воевать за кого-то, отвлекаться от своих дел. У них своя звездно-полосатая рубашка всегда ближе к телу. А тут еще такой сомнительный союзник – СССР. Им нужны были убедительные кадры, и они их нашли. Американцы показывали хронику – города, оставленные немцами и освобожденные советскими войсками. Улицы завалены трупами женщин и детей, вдоль улиц виселицы, на виселицах – повешенные дети. Сестра призналась мне, что когда прочитала о подобном в воспоминаниях одного из наших фронтовиков, то не поверила – слишком страшно. Нам эти хроники не показывали, чтобы не признаваться, к чему привела неподготовленность к войне, я думаю.
Этих хроник самих по себе достаточно, чтобы признать – в этой войне был один монстр. Да, его победил не ангел, да, его победило жесткое авторитарное государство. Но оно в этой победе было право. И Советский Союз смог победить своего «монстра», остановить репрессии, не становясь агрессором. И это тоже была победа.
Идеология СССР в этой войне была освободительная, а не захватническая, и это тоже важно. В советских фильмах всегда понятно, кто и за что воюет, и почему. Хотя и в советском кинематографе были фильмы: «Беспокойное хозяйство», «В бой идут одни старики», «20 дней без войны», «А зори здесь тихие», «Мир входящему» и многие другие, – фильмы, где в центре внимания – человеческие судьбы, а не военные операции. Но это судьбы людей, которые очень хорошо понимают, за что и против кого они воюют, которые не выживают, а живут, потому что в данный исторический момент, в этих исторических обстоятельствах их выбор – правильный.
Мы все стремимся к объективности, избегая односторонности и примитивизма, стараясь очистить свои рассуждения от эмоций, как будто это полностью возможно. Мы хотим рассмотреть факты со всех сторон, понять их во всей полноте, и это законное желание. Но есть факты, которые нужно просто признать и зафиксировать. Нацистская Германия выступила во второй мировой войне агрессором, других вариантов мы не знаем, они не осуществились. СССР был главным победителем главного агрессора – и это тоже факт, который не отменяют никакие другие факты. Страны Восточной Европы не потеряли своей государственности, своего языка, своей культуры, получили возможность для экономического развития. СССР не выступил в роли победившего чудовища, пожравшего добычу, не доставшуюся чудовищу послабее. И никакие другие исторические факты не отменяют роли Советского Союза в победе над нацизмом и преступления нацизма не оправдывают.
На фоне нынешнего стремления к «объективности» мои рассуждения выглядят вроде бы элементарными. И, конечно, им недостает «глубины и всесторонности». Зато они следуют логике исторической справедливости. Очень «не научное» понятие, аксиоматическое, не доказуемое почти. Но ведь и в геометрии не обойтись без аксиом. Да, они не действуют там, где нужна неэвклидова геометрия. Но у нас нет другой истории. И какая она могла бы быть, мы не знаем. Если такая, в которой можно найти аргументы для обоснования виселиц для детей и газовых камер, а тех, кто прекратил все это – все равно считать монстрами, потому что у них самих рыло в пуху, так может, и хорошо, что нет другой истории. В этой же реальности мы все же победили.