Как часто вы слышите о достижениях реформ Путина? Никогда, потому что никаких положительных результатов путинские реформы не принесли. Самые запоминающиеся реформы: монетизация льгот, переименования милиции в полицию, повышение пенсионного возраста. Но на самом деле за время президентства Путиным были проведены реформы во всех государственных сферах. Но важно не количество, а их результат, которого нет.
Ну, переименовали милицию в полицию, а толку то? Стали больше внимания уделять имиджу, чем качеству работы. Но как были карающими органами, так ими и остались. Как занимались установлением не общественного, а единого политического порядка, так и продолжают. А спецслужбы как фабриковали и пытали людей, так фабрикуют и пытают людей. [см. Фабрикация дел и пытки подозреваемых — профнепригодность спецслужб]
Или монетизация льгот. Пропагандисты очень красочно описывают, как все станет хорошо. Что от монетизации выиграют пенсионеры, экономика, общество, все будут выигрыше. На деле не только ухудшение положения пенсионеров, но и ухудшение экономики. До монетизации льгот государству приходилось субсидировать тот же санаторий и общественный транспорт, чтобы пенсионеры по льготам ездили или по городу, или по стране на лечение. Эти субсидии поддерживали на плаву как санатории, так и общественный транспорт. После монетизации льгот утратился постоянный источник финансирования, а платёжеспособный потребитель не возник, зато возникли долги у того же общественного транспорта.
А чего стоит только одна пенсионная реформа. Ведь заявили о том, что пенсионный фонд нуждается в реформе. Но что именно изменится от изменения пенсионного возраста? Ничего. Будут одни ухудшения. Якобы повысится пенсия. Так, конечно, около 7% не доживут теперь до пенсии (см. Пенсионный возраст экономику не спасет). Да и никаких реальных повышений не будет. Увеличения пенсии от изменения возраста, это все равно что сначала голодать, то есть не есть завтрак и обед, а потом много съесть на ужин и после этого утверждать, что человек стал больше есть. Пенсия больше не станет, её получат столько же, просто жить на эту пенсии станут меньше. Вот и вся арифметика реформирования пенсионного фонда.
Или реформа лесного кодекса, которая привела к повальной рубке леса, тоже достижение консервативного реформатора Путина. Ни реформа медицины, ни реформа образования не дал результатов, если не считать результатом необходимость новых реформ, которые исправят последствия предыдущих. Но может для начала нужно усомниться в адекватности реформатора? Советской России потребовалось семь лет, чтобы восстановить экономику после гражданской войны, Германия и Япония после Второй мировой войны восстановили свои экономики за пять-семь лет. Путин за 18 лет не смог адекватно реализовать ни одну из дюжины реформ, явно от новых реформ руками старых реформаторов мы получим опять необходимость в новых реформах.
Отличительная же особенность российских реформ, не только путинских, они никогда не оцениваются по результатам. Им никогда не подводят итог. И у этого есть серьёзная причина — волюнтаризм. Политики используют реформы для легитимной перестановки сил внутри власти, продвигая своих, преданных, и отстраняя оппонентов. Российские реформы нужны для укрепления власти. У таких реформ не может быть негативных последствий, они всегда во благо пока реформатор у власти.
Вспомним Ельцина. Подписание договора о выходе союзных республик, прекращение существования СССР понадобилось, чтобы устранить центральную союзную власть. Это в принципе неправомерная ситуация, когда при наличии действующей центральной власти в одностороннем порядке республики вышли из состава СССР. Получилось, что власть есть, а территории, которой должна управлять, нет. Легитимно было бы, что съезд народных депутатов СССР должен был инициировать роспуск Союза, а не правительства республик. Но прекращение существования СССР — это был вопрос борьбы за власть между Горбачевым и Ельциным, и не важно правовая составляющая. «Шоковая терапия» нужна была не для спасения экономики и страны, а ради неограниченной власти и уничтожения экономически оппонентов.
А Горбачев? Перестройка сосредоточила в его руках больше фактической власти, чем было у Сталина, а результат всем известен. Андропов, не успел, но действовал в том же направлении: на словах преобразование страны, на деле борьба за власть. Как у Брежнева? Косыгинская реформа укрепила не экономику, а личную власть генсека, и все закончилось «эпохой застоя». Хрущев, со своей кукурузой и целиной укреплял свою власть, подымал не сельское хозяйство, а свой имидж, и его реформы только усугубили продуктовый кризис.
Сталин тоже шел по аналогичному пути: все его преобразования — это вопрос власти. До форсированной индустриализации производством управляли специалисты. После сталинской индустриализации производством стали управлять чиновники, которые ещё вчера не могли справиться с плугом. А чиновники-коммунисты, как известно, не ошибаются, значит, в экономических проблемах виноваты специалисты, которых массово и репрессировали. Не ради экономики, а ради власти была проведена форсированная индустриализация. Именно то как проходила индустриализация, а не сама индустриализация, исторически и обрекло СССР быть страной догоняющей, а не развитой.
Беда российских реформ: от них не ожидают результатов. Но могут ли политики начать говорить о том, что они сделали плохо, какие они ошибки допустили? Нет, не могут, потому что это конец их карьере, конец путинской власти. Непогрешимость власти гарантирует ей легитимность. Поэтому можно пожертвовать обществом, людьми, экономикой, страной, но никогда не властью. Но Россия нуждается в реформах, когда экономическая реформа в действительности реформирует экономику, а не власть.
Лучше мы будем жить, когда реформа устранит то, что нам мешало хорошо жить. Ведь если мы пришли к врачу, то нас не интересуют состояние здоровых органов, а волнуют боли. У нас может быть весь организм в полном здравии, но боль в боку сделает жизнь невыносимой. Устранить болезнь, и значит, быть здоровым. Так же и в реформах, мы начнём жить лучше, когда не будем жить хуже!
