Dizzy

  • Публикации
    • Колонки
    • События
    • Анализ
    • Дебаты
    • Интервью
    • Репортаж
    • Левые
    • Ликбез
    • День в истории
    • Передовицы
  • Культура
    • Кино
    • Книги
    • Театр
    • Музыка
    • Арт
    • ТВ
    • Пресса
    • Сеть
    • Наука
  • Авторы
  • Видео
  • О нас
  • Помощь Рабкору
25

В 2023 году мы увидели в Давосе правящий класс, неспособный справиться с глобальным кризисом

24

Пушкинская карта или как уничтожить воспитание под «ноль»!

598

Власть без государства

109

Левых продолжают преследовать

Главная Рубрики Авторские колонки 2016 Декабрь 01 Неиспользованный потенциал Приднестровья

Неиспользованный потенциал Приднестровья

Твитнуть

ПМР_-_оплот_интернационализма

Самое «элитное» кладбище Кишинёва и независимой Молдавии вообще – Армянское. Армянским оно названо по улице, от которого начинается. Этнический состав покойников самый разнообразный. Там могилы национальных героев, крупных бизнесменов, известных бандитов, заслуженных деятелей культуры и военнослужащих национальной армии, погибших в Приднестровском конфликте. На Армянском, например, похоронен Сергей Александрович Зудин, герой независимой Молдавии. Был посмертно награжден орденом «Штефана чел Маре» («Святого Стефана»). Он погиб 19 июня 1992-го года в боях против защитников Приднестровья в городе Бендеры.

Вообще славяне в рядах молдавской армии и полиции во время Приднестровского конфликта были редкостью. По версии приднестровцев, это были в основном люди, заинтересованные в карьере в армии или полиции нового государства, поэтому их национальность для них самих никакого значения не имела. Большая часть силовиков были этническими молдаванами и румынами. Война вдоль Днестра вначале 1990-х – это война националистической, антикоммунистической Молдавии против интернационального, пытавшегося защитить советские ценности Приднестровья.

Конфликт был спровоцирован в августе 1989-го года. Тогда Верховный Совет советской, еще социалистической республики Молдавия, националистически настроенные депутаты-молдаване, приняли закон – перевести молдавский язык с кириллицы на латиницу и ограничить использование русского языка. Националисты также заявляли о намерении объединиться с Румынией. В апреле 1990-го в качестве государственного флага был принят румынский с добавлением герба, предложенного местным художником Георге Врабие.

Для многонациональной республики, где почти треть населения составляли русские, украинцы и белорусы, проживали значительные общины гагаузов, болгар, евреев и цыган, русский язык был основным языком межнационального общения, одним из символов интернационализма. Покушение на русский было воспринято как покушение на советские ценности вообще.

Крупнейшие промышленные предприятия компактно располагались в городах на левом берегу Днестра – в Приднестровье. Рабочие этих предприятий, тот самый пролетариат, стали оплотом борьбы против националистической Молдавии, особенно в городах Дубоссары, Тирасполь, Рыбницы и Бендеры (единственный приднестровский город на правобережье Днестра). 2 сентября 1990-го была провозглашена Приднестровская Молдавская республика (ПМР) в составе СССР – то есть в качестве 16-й республики Союза.

Кульминацией конфликта стали боевые действия летом 1992 года (Молдавия и ПМР стали уже независимыми государствами). Молдавия попыталась взять штурмом Бендеры. Военная техника, пехотные подразделения и отряды полиции особого назначения (ОПОН) несколько дней накапливались в окрестностях. 19-го июня они зашли в город с двух направлений. За пару часов  разгромили слабые блокпосты приднестровских ополченцев. В городе осталось несколько очагов сопротивления: типография, здания почты, милиции и Горисполкома, которые защищали местные ополченцы, казаки и добровольцы из России и Украины. К вечеру 20-го числа в Бендеры смогли прорваться подкрепления приднестровских гвардейцев и казаков – почти сутки они с помощью бронетехники выбивали молдаван, блокировавших мост через Днестр и таким образом отрезавших Бендеры от остальной части ПМР. Следующие три дня продолжались уличные бои.

Приднестровцы вытеснили подразделения противника на окраины города. В дело вмешалась российская армия: в качестве миротворцев российские солдаты встали между враждующими сторонами. В конце июля 1992-го года в Москве между президентом Молдавии Мирчу Снегуром и президентом России Борисом Ельциным в присутствии главы ПМР Игоря Смирнова было подписано соглашение об урегулировании конфликта. Боевые действия с тех пор больше не велись, но политическая напряженность сохраняется.

26 лет спустя после провозглашения Приднестровья его независимость признают лишь Южная Осетия, Абхазия и Нагорный Карабах. Ни одно из государств-членов ООН его не признало.

Сегодня ПМР – это страна школьников и пенсионеров. Из 740 тысяч человек, населявших её перед войной, в настоящее время, по словам местных жителей, остается не более 350 тысяч.

Как уверяют официальные органы ПМР, в непризнанной республике живут полмиллиона человек. Гражданами, может быть, действительно числятся полмиллиона человек, но значительная часть взрослого трудоспособного населения вынуждена уезжать на заработки в ту же Молдавию, в Россию либо в Евросоюз.

Как  государство Приднестровье, безусловно, состоялось. Функционируют все необходимые госорганы, страна способна защищать свой суверенитет, де-факто она является полноценным субъектом международных отношений, партнером, с которым приходится считаться соседним государствам.

Что же касается идеологии, то сегодня в ПМР её нет. Нет самодостаточной государственной идеологии. Хотя в начале 1990-х, во время вооруженного конфликта с Молдавией, идейный потенциал был очень высок. Республика стала тогда оплотом советских ценностей. Когда в остальных частях бывшего СССР местные власти активно провозглашали отказ от этих ценностей, дискредитировали их и вытравливали, ПМР их сохраняла и отстаивала с оружием в руках. Поэтому в республику на Днестре ехали бывшие граждане СССР вне зависимости от этнической принадлежности. Для них было важно, что они советские. И защита русских ценностей на тот момент представлялась как защита советских ценностей. Борьба молдавских националистов против советского прошлого сопровождалась истеричной русофобией. Таким образом, русскость и советскость сплелись воедино в ходе Приднестровского конфликта.

Есть довольно известная фотография (она имеется даже в экспозиции Музея армии в Кишинёве): на мосту через Днестр возле Дубоссар стоит бронетранспортёр-амфибия под флагом Молдавской ССР и с надписью на борту – «ПМР – оплот интернационализма».

Став в какой-то момент последней республикой СССР, Приднестровье могло бы стать первой республикой нового Советского Союза. Потенциал имелся, очень мощный. Об этом говорят многие, кто был свидетелем или участником событий 1989-1992 годов.

Решительности не хватило у тогдашнего руководства непризнанной республики – у Игоря Смирнова и его окружения. Они должны были задать вектор дальнейшего движения. Их выбрали жители Приднестровья, у них был заслуженный авторитет, они руководили республикой во время боевых действий. Но тут сыграло свою негативную роль то, что изначально ПМР ориентировалась на Москву. В 1989-м, 1990-м и 1991-м Москва была столицей СССР. В ней приднестровцы видели противовес националистическому Кишинёву. А после того, как Москва, распихав остальные советские республики, сама отказалась от СССР в декабре 1991-го, в ПМР не хватило решимости отцепиться от неё. Надо было провозгласить тогда Тирасполь столицей Советского Союза, нового Советского Союза. Но в ПМР после окончания войны была принята другая официальная доктрина – на объединение с Россией. С той самой Россией, которая занималась борьбой с «советским наследием» не менее активно, чем националистическая Молдавия.

Последующие годы – это становление государства, которому собственная независимость не нужна, не имеет идейного обоснования. ПМР, как бедный отверженный родственник, стоит перед дверями раньше ельцинской, теперь путинской России и ждет, когда ее впустят. Хотя даже кондукторы в троллейбусах Бендер и Тирасполя сегодня понимают: никто вас в России при её нынешней власти забирать не собирается. Это элементарная вещь.

И все же… 17 сентября 2006-го в ПМР состоялся референдум о присоединении к России. Вопрос был сформулирован так: «Поддерживаете ли вы курс на независимость ПМР и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации?» 97% проголосовали «за». Это было при президенте Игоре Смирнове. Сменивший его в 2011-м Евгений Шевчук многократно публично заявлял, что верен итогам референдума. Республике сейчас 26 лет. И она внешне выглядит глупее, чем человек в её возрасте.

Государственные структуры проповедуют карго-культ России. Если уж Россия не берет к себе, то будем делать то же, что делают там. Поэтому вопреки советским ценностям, за которые убивали и гибли сами защитники Приднестровья в 1992-м, в Бендерах, например, появляются мемориальные таблички на зданиях, которые в 1916-м посещал Николай Второй.

В Тирасполе мемориальные таблички установлены на месте разрушенных часовен и церквей с подписями вроде «пострадали в годы советских репрессий». На центральных улицах крупных городов баннеры с изображением российского президента Владимира Путина и символикой «Единой России».

Копируются современные российские праздники, борьба с коммунистическим наследием (не слишком громогласно, чтобы не вызывать серьезного раздражения у населения, но достаточно последовательно) и экономические реформы. В итоге от былой советскости в нынешней ПМР мало что осталось. В плане символики что-то сохраняется. В плане моральных ценностей, воспитания детей, ответственности государства перед гражданами – ничего. Непризнанная республика не соответствует ярлыку, прилепленному ей европейскими и американскими медиа – «Живой музей СССР». Она гораздо больше похожа на бедную и запущенную провинцию современной России.

У приднестровских граждан фантомная боль – они продолжают ощущать себя частью чего-то гораздо большего, чем их узкая полоска земли вдоль великолепного тихого Днестра. Даже молодежь, выросшая после провозглашения независимости, говорит о каких-то глобальных, соизмеримых с мировой державой, проектах. Им тесно в своей непризнанной независимости. Точно так же, как и приднестровской элите, которая хотела бы стать частью российской. И получается, что несколько сотен тысяч человек живут в условиях независимости, которая им самим совершенно не нужна.

Дек 1, 2016Александр Рыбин
Поддержать Рабкор.ру
Твитнуть
1-12-2016 Авторские колонкиистория, Приднестровье549
Александр Рыбин
Александр Рыбин

Этнограф (учился в Институте истории ДВО РАН), путешественник, журналист (работал в различных изданиях в России и в Таджикистане).

На смерть ФиделяЧто же дальше? – Антимонополистическая коалиция
  См. также  
 
Деградация сверхдержавы: быть или казаться?
 
У каждого времени свои танки
 
Византийские аналогии (неудавшийся Юстиниан современности)
По всем вопросам (в т.ч. авторства) пишите на atomz.peace@gmail.com
2022 © Рабкор.ру